– Ого! – удивилась Юлька, входя в «хоромы». – Откель дровишки-то у простого реставратора?
– Излишнее любопытство сгубило кошку! – усмехнулся Кирилл. – Я богатый наследник своей многочисленной и очень небедной родни. И, что самое привлекательное: единственный! Раньше при таком стечении обстоятельств дворянские семьи били тревогу, полагая, что род вымирает, и брали крестьянскую девку для оздоровления крови. Она рожала детей, их признавали наследниками, а мамашу отправляли назад в имение.
– Тогда тебе надо в народ, на поиск здоровой, розовощекой русской красавицы!
– Я подумываю над этим.
Юлька обошла всю квартиру, рассматривая картины на стенах, мебель, но больше интересуясь интерьером, качеством ремонта и дизайна. Ну кто про что, как водится. Она остановилась возле висевшей в кабинете прекрасной светлой акварели с изображением Петропавловской крепости, освещенной встающим солнцем. Подошел Кирилл, протянул ей бокал с красным вином.
– Вина? – спросил он.
«Да! – подумала Юля, принимая бокал. – И как можно больше – напиться и забыться!»
Напиться он ей не дал. Когда они чокнулись и отпили вина, Кирилл забрал у нее из рук бокал, поставил на письменный стол, притянул Юльку к себе, взял рукой за подбородок, посмотрел несколько секунд внимательно в глаза и поцеловал.
И ничего не случилось! Поцелуй как поцелуй, целовалась она и раньше, и не только с Ильей, но про его поцелуи следовало забыть навеки! Ожидаемого чуда, теснения в груди, тока крови по жилам и всего, что случается в такие моменты, – нет, не произошло!
«К черту Илью! К черту!» – разозлилась она и обняла Кирилла двумя руками, прижалась к нему сильнее и углубила поцелуй.
Юлька проснулась и огляделась вокруг. Кирилла не было ни в постели, ни в комнате, залитой ярким утренним солнцем. Она улыбнулась, потянулась, как довольная кошечка. Встав с разоренной кровати, обернулась махровой простыней, которой они укрывались, подошла к окну и подставила лицо солнышку.
Они занимались любовью всю ночь, заснув под утро. Кирилл проявил себя прекрасным, внимательным любовником: то нежным, то стремительным и страстным. Юльке было хорошо.
Хорошо, и не более!
Ничего такого, что она испытала с Ильей: никакого безумия, растворения друг в друге, единения, страсти до слез, нежности, от которой разрывается сердце, улетания сознания от одного прикосновения – ничего!
«И слава богу! Не надо мне этих страстей и умираний! Нет уж, спасибо! Мне хорошо с Кириллом, радостно и приятно, вот и замечательно! К черту страсти!» – решила она и пошла искать Кирилла.
– Кирилл, ты где? – крикнула Юлька, выходя в коридор.
– Я на кухне! – отозвался он. – Иди сюда!
Юлька прошла в кухню. Кирилл босиком, в одних брюках, не застегнутых на ременную пуговицу, висевших на бедрах, готовил завтрак.
– Привет! – обрадовалась ему Юлька.
Подошла, чмокнула Кирилла в щеку, он поставил на стол тарелку с бутербродами, которые приготовил, обнял ее крепко двумя руками и легко поцеловал в губы.
– Доброе утро! Садись. Давай скорее завтракать, мне надо на работу.
– Мне тоже! – сказала Юлька, усаживаясь за стол.
– Кофе? – спросил Кирилл.
– Да. Если можно, покрепче, побольше и с молоком.
– Можно, – кивнул он.
Кирилл сварил кофе, налил в две большие керамические чашки, поставил перед ней одну, другую себе и сел напротив Юльки за стол.
– Я сегодня вечером заеду к Людмиле и заберу твои вещи. Ты после работы не заходи к ним, иди прямо сюда, – сказал он ровным, почти равнодушным голосом, отпивая кофе из кружки.
Юлька перестала улыбаться, медленно положила бутерброд назад на тарелку, так и не откусив от него, и уточнила, правильно ли она поняла:
– Ты предлагаешь мне переехать к тебе?
– Да. Будешь жить со мной, – тем же ровным тоном, без эмоций подтвердил Кирилл.
Юлька открыла рот, чтобы возразить, – нельзя же вот так сразу, она не готова! Но Кирилл опередил ее:
– Ты будешь жить здесь, со мной, но только жить, спать вместе и заниматься сексом мы больше не станем, по крайней мере, в ближайшее время!
Она уставилась на него, совершенно не понимая, что происходит-то вообще?!
А он объяснил. Очень доходчиво:
– Ты всю ночь называла меня Ильей. Видишь ли, я предпочитаю, чтобы женщина занималась любовью со мной, а не представляла на моем месте другого мужика, когда я ее беру.
У Юльки пробежали мурашки внутри, мелкие, противные, неприятно щекочущие, ей показалось, что она окаменела.
– Я должна извиниться? – хриплым, чужим голосом спросила она.
– За что? За то, что любишь какого-то там мужика, который, как я полагаю, тебя обидел? Да люби себе на здоровье и страдай, если нравится. Только я не тот «клин», которым это выбивают. Я очень себя люблю и уважаю, потому не могу согласиться на такую роль. Уж извини.
– Зачем тебе тогда надо, чтобы я жила здесь?! – заорала Юлька. – В качестве кого? Да и на фига?!
– Чего ты кричишь? – искренне удивился он. – Мне так удобно и тебе, что тут непонятного!
– Что тебе удобно? Видеть меня каждый день и знать, что я называла тебя в постели другим именем? Что я, по сути, воспользовалась тобой и обидела тебя?
– Да что ты кричишь-то? – тоже повысил голос он, но сразу успокоился. – Я трудный мальчик, с людьми не уживаюсь и не переношу никого на своей территории. А ты как-то сразу вписалась в квартиру, с тобой мне спокойно и уютно, уж не знаю почему. Еще ни одна баба не совпадала с моим житьем, а ты вот совпала. Квартира у меня большая, а я не могу домработницу сюда пустить, когда чужой человек что-то делает в моем доме, меня это сильно напрягает. Будешь следить за хозяйством, займешь левую часть квартиры, можешь водить мужиков, я не против, ну а я стану водить баб непременно.
– Я все равно не понимаю, зачем тебе это? – раздражилась она. – Тебе же неприятно будет меня видеть! Пусть твои бабы и занимаются хозяйством, по очереди, по мере, так сказать, поступления!
– Я ведь уже объяснил. А насчет неприятного не беспокойся, не такой это сильный удар по моему самолюбию, как тебе показалось. Ну, не сложилось и не сложилось, и ладно! Какие проблемы? Это не повод для прекращения дружеских отношений. Мне будет намного удобнее, когда ты станешь жить со мной, и тебе тоже. Все, хватит базара! Я решил, значит, так будет! Тебе на работу пора? Вот иди и собирайся, я отвезу! И быстрее, я уже опаздываю!
Они стали жить вместе. Странное это было житье.
Квартира на самом деле оказалась огромной. Большая, широкая прихожая и находящаяся прямо напротив гостиная, совмещенная с кухней, делили ее пополам – на правую и левую части. В левой, где поселилась Юлька, располагалось три комнаты: спальня, библиотека, она же кабинет, и гостевая, которая почти не использовалась, ванная и туалет. В правой, Кирилловой, части квартиры находились еще три комнаты: спальня, тренажерный зал, кабинет, в конце коридора большущая ванная, совмещенная с туалетом.
Иногда они не виделись по несколько дней, не совпадая рабочими графиками. Кирилл рано уходил на работу, как правило, где-то «зависал» после нее, в выходные частенько уезжал за город на дачи к родственникам и друзьям, если Юлька была свободна, всегда старался взять ее с собой. Юлька же работала ненормированно, вставая то раньше его по утрам, то отсыпаясь после поздней работы. Она определяла по его обуви и брошенным на столик в прихожей ключам от машины и квартиры, дома он или отсутствует. Бывало, когда приходила совсем уж поздно, Кирилл ждал ее, усаживал за стол на кухне, кормил легким ужином, и они болтали обо всем.
Ей было хорошо с ним, спокойно, он умел слушать, вникать в суть проблемы и дать толковый совет как по работе, так и по жизни.
Но он часто приводил женщин. Пикантность ситуации заключалась в том, что они не оговорили Юлькин статус в свете этой проблемы, как-то не подумав или забыв о том, что дамы Кирилла неизбежно столкнутся с Юлей.
Что, собственно, не замедлило произойти. И первая же малоприятная встреча расставила данный вопрос по своим местам.
Субботним утром Юлька, выйдя из ванной в коротком халатике и в полотенце на голове, зашла в кухню. За стойкой, отделяющей зону кухни от гостиной, сидела девушка в накинутой на голое тело, но не застегнутой рубашке Кирилла. В одной руке гостья держала маленькую чашку с кофе, в другой – дымящуюся сигарету. Девушка посмотрела на вошедшую Юльку и, не сделав никакой попытки прикрыть победно торчащие груди, недоуменно подняв брови, по-хозяйски спросила:
– Я не поняла: ты кто?
– Это Юля, – за спиной у Юльки ответил Кирилл, заходя в кухню.
Обнял за плечи, чмокнул Юльку в щеку, поправил заваливающееся набок намотанное полотенце у нее на голове.
– Привет, Рыжая, ты сегодня не работаешь?
– Привет, да у меня выходной, – проблеяла Юлька, чувствуя ужасную неловкость.
– Ты что будешь: омлет или бутерброд? – спросил он у нее, ничуть не смущаясь из-за встречи двух представительниц женского пола, одной в голом виде, другой в близком к голому, у себя на кухне поутру в субботу.
– Так, Кирилл, кто это? – потребовала разъяснений дама, застегивая рубашку.
– Я его сестра! – быстро выпалила Юлька.
Кирилл посмотрел на нее, вопросительно приподняв одну бровь, и скептически улыбнулся.
– Вы не похожи! – не поверила дамочка.
– У нас разные отцы! – сообразила на ходу Юлька.
– Да что вы мне здесь втираете?! – возмутилась девушка. – Какая сестра? Это что, твоя любовница, ты с ней живешь, а меня привел для остроты ощущений?!
– Не бредонось, Зиночка, тебе же объяснили: она моя сестра.
– Ты меня за идиотку держишь? Что здесь происходит?! Ты что, предполагал секс на троих?
– Зин, хватит! – повысил голос Кирилл. – Юлька моя сестра, она здесь живет, прекрати истерить!
– Я знаю тебя третий год, никакой сестры у тебя отродясь не было. Хорошо, я догадалась: наверняка девица приезжая, ты ее приютил, потрахал, и тебе стало неинтересно. Ладно, всякое бывает, мы полгода не виделись, это понятно, но сейчас пусть она немедленно уйдет!