Далекий след императора — страница 6 из 69

Егор кивнул.

   — Тогда пошли.

Когда вышли за ворота, тот, кто пригласил, на ходу повернулся и сказал:

   — Димитрий, Димка.

   — А-а! — удовлетворённо кивнул Егор, но себя не назвал.

Тот не выдержал:

   — А как тя звать?

   — Мня? А... Егор.

Димка протянул руку, Егор с жаром пожал. Двое других спутников никак не отреагировали.

«Горделивые», — неприязненно подумал Егор. Димка, видать, понял его и с улыбкой сказал:

   — Да они хорошие. А это так, для виду.

Они подошли к берегу, там толпился народ.

   — Чё они ждут? — спросил Егор каким-то тревожным голосом.

   — Паром, — ответил Дмитрий.

   — Сколь стоит? — догадался спросить Егор.

   — Да... по полушке! — небрежно ответил Димка.

   — О! — воскликнул Егор. — У мня таких денег нетути! Ты вот чё... — он взял Дмитрия за руку, — пошли... отойдём, — и показал на кусты, росшие на берегу Волхвы.

Парень неопределённо пожал плечами, следуя за Егором.

Когда они зашли за кусты, Егор быстро разделся и, подавая одежду, сказал:

   — Принеси её на тот берег, — а сам бухнулся в речку.

Опешивший Дмитрий глядел то на удаляющуюся спину пловца, то на его одежду.

   — Однако!.. — и покачал головой, направляясь к друзьям.

Многие заметили пловца. Кто со смехом, кто со страхом: «Доплывёт ли? Вода-то холодная», стали наблюдать за ним. К ним присоединялись целые толпы подходивших к берегу людей. Все ахнули, когда исчезала его голова. Кто-то заорал:

   — Лодочника!

   — Да вон он! — раздавался облегчающий крик.

Все так увлеклись пловцом, что забыли и про паром, где хозяин вместе со всеми наблюдал за происходящим. Когда пловец, повернувшись к ним спиной и пряча руками определённое место, побежал к кустам, все, облегчённо вздохнув, ринулись к парому.

Димка, переправившись на тот берег, подбежал к Егору. Парень, постукивая от холода зубами, схватил одежду, быстро в неё облачился, и они торопливо пошли по берегу. Димка спросил:

   — Назад так же? — и кивнул на реку.

   — А чё... — ответил Егор и поинтересовался — куды щас идём?

   — Да на Софийский двор. Тама ноне кулачные бои. Ты как?

   — Чё «как»? — переспросил Егор.

   — Ну, дерёшься?

   — У нас в селе все дерутся, — важно ответил Егор.

   — Ну, ну.

Проходя мимо Софийского собора, Егор остановился. Задрав кверху голову и глядя на кресты, он только и произнёс:

   — Ох, ты!

   — Чё, здорово? — полюбопытствовал Димка.

   — Здорово! — восхищённо ответил Егор.

   — Зайдём? — Димка кивнул на приоткрытую массивную дверь.

   — Зайдём! — радостно почти крикнул Егор.

Переступив порог, Егор почувствовав, как две с липшим сотни лет намоления обрушились на него.

Освещённый лампадами, свечами да лучами оседающего солнца, собор показался Егору изумительным творением. Трудно поверить, что его создали человеческие руки. Егор даже растерялся. В ногах появилась слабина, и он упал на колени. Глядя на святых, которые, как ему показалось, смотрели на него со всех сторон кто с укором, кто требовательно, а Пресвятая Богородица — с поощрительной улыбкой, он позабыл все молитвы, которым учила его мать, только и пробормотал:

   — Господи, помилуй! Господи, помилуй!

И когда Егор поднял после этих слов голову, ему показалось, что теперь уже все по-другому, доброжелательно, смотрели на него.

   — Господи! не оставляй мня своей милостью, — произнёс он, крестясь и поднимаясь с колен.

   — Ну, как? — на ходу, когда вышли из храма, спросил Дмитрий.

   — Чудеса!

   — То! То! — торжествующе произнёс тот.

Когда они пришли, Софийский двор был уже почти заполнен. И они, не найдя двух друзей Дмитрия, стали пробиваться вперёд. Вначале дорогу прокладывал Дмитрий, Егору было не по себе в такой гуще человеческих тел. Но когда его затолкали, он решительно начал прокладывать путь, расталкивая по сторонам новгородский люд. Мужики, глядя на Егора, не решались ему что-то сказать. А он, посчитав, что так и надо, быстро завершил свой путь, оказавшись у кромки круга, где несколько десятков бойцов разминались перед предстоящим боем. Разделившись на равные части, они начинали сражение. Тут у каждого были свои любимцы, а поэтому поощрительные крики и ругань по отношению к противнику не смолкали до тех пор, пока те не приступили к построению. Быстро составились две группы. В предстоящей ожесточённой битве должно было определиться, какая сторона возьмёт верх. Всё готово к схватке. Бойцы уже кидают друг на друга свирепые взгляды, этим как бы зажигая себя. В то же время и бойцы, и многочисленные болельщики были в каком-то ожидании.

Наконец появился рослый старик, прямой, как сосна, с белой окладистой бородой. Это был бывший боец, дольше всех державший первенство. Он прошёлся по рядам бойцов, удостоверившись, что ни у кого нет на руках кастетов. Встав на краю арены, он дал сигнал, и битва началась. Поднялась толчея. Все хотели воочию видеть битву, которая стала сопровождаться то воплями, то радостными криками, то возмущением.

   — Ты чё, Лопата, в висок бьёшь? — орал кто-то душераздирающим голосом.

Другой, стараясь перекричать, заступался:

   — Ты зенки разуй, в какой висок!

   — Чё, не видишь!

   — Я те «не видишь»!

Кричавшие хватают друг друга за грудки. Один из них награждает спорщика приличным тумаком. С ответом не задерживаются. Им спешат на помощь. И пошла новгородская братушка друг на друга.

   — Ты за кого? — орёт на Егора какой-то мужик.

Егор непонимающе пожимает плечами.

   — Ты откель? — не отстаёт мужик.

   — Оттель! — Егор показывает в сторону, откуда приплыл.

   — Ах, ты славянский! — удар пришёлся на щёку.

Обтерев её, Егор развернулся и так хряпнул людина, тот был с Гончарной, что он рухнул под нога дерущихся. Тут Егор заметил, как двое лупят Дмитрия. Рыча от ярости, он разбросал вокруг людишек. И досталось тем! Егор вошёл в раж.

   — Вон наших бьют! — крикнул Димка, показывая в сторону, где несколько парней колотили знакомых «гордецов».

Забыв про их отношение к себе, руководствуясь только сознанием «Наших бьют!» и ведомый вспыхнувшим в нём бойцовским азартом, он быстро проложил к ним дорогу. Разбросав нападавших, он не остыл.

Эти двое примкнули к Егору. За ними потянулись ещё. Вскоре Егор, поддержанный нечаянной компанией, оказался победителем. Он до того вошёл в раж, что начал искать себе противника. Но все почему-то бежали от него. Если кто пытался противостоять ему, то от его могучего удара тут же корчился под смех окружающих.

Вскоре Осип Захарович узнал, что этот застенчивый, безотказный работяга вдруг стал кумиром новгородцев. Боярину стали предлагать деньги, и немалые, чтобы тот отпустил Егора к ним. Глаза боярина светились радостью, а душа за долгие годы забвения горожанами деяний посадника ликовала. Поэтому, когда Осип, увидя мальца, подозвал его пальцем и попросил позвать к нему Егора, тот с важностью спросил:

   — Самого Егора?

Боярин не сдержал улыбки:

   — Самого.

В голове мелькнуло: «Ишь, как быстро возвеличился!» Малый нашёл Егора около конюшен, где парень с литвинами правил обоз для поездки за рудой.

   — Эй! — посыльный потянул Егора за рукав.

Тот оглянулся:

   — Те чё надо?

   — Боярин кличет! — сурово, по-взрослому, сказал малец.

«Ну, ты... — ругнулся он про себя, — щас опять накинет. Пошто ввязался. Эх, Марфа, Марфа, когда же до тя доберусь?».

   — Чё ты бормочешь? — обернулся литовец.

   — Да так... вон, — он кивнул на мальца, — говорит, чтоб шёл к боярину. И зачем я ему понадобился, ума не приложу.

Литовец, подёргав узел на хомуте, не торопясь, степенно подошёл к Егору.

   — Ты чё так рассупонился? — чисто по-русски спросил он.

   — Да рассупонишься, — Егор сплюнул, — раз он мня покликал, щас не знаю, сколь насчитает, а я ему уже должен тридцать рублёв, — лицо парня посерело.

   — Э-э! — протянул литовец, — ты чё, как баба, раскис? Наградить он тя хочет! Понял?

   — Наградить? Мня? За что?

   — Э! Парень! Плохо жизнь ты знаешь, — оставив работу, литовец остановился напротив Егора.

Был он выше среднего роста. Борода тщательно выбрита, усы пострижены.

   — Ты, говорят, тут всех побил на кулачках, — он провёл рукой по усам.

   — Так уж всех, — вставил Егор, как бы оправдываясь.

   — Что сказали, то и я сказываю. А если так, наградит. Как пить дать, наградит. Иди и не бойся! — литовец шутя подтолкнул парня.

Эти слова внушили Егору какую-то уверенность.

   — Чему быть, того не миновать! — и он решительной походкой направился к боярским хоромам.

   — Заходи, заходи! — проговорил боярин, когда увидел просунутую в дверь голову Егора.

Парень перешагнул порог и остановился, по привычке стал мять картуз.

   — Далеко собрался? — спросил боярин, увидев на нём походную одежду.

   — За железом, — ответил он, называя руду железом.

   — Да ты проходи, проходи, боец.

Когда тот подошёл, Осип указал ему на сиделец.

   — Сидай и расскажи, где ето ты биться научился?

Глядя на боярина не очень добрыми глазами, парень буркнул:

   — Нигде. Он мня вдарил. Ни за что, ну, я... и тожить... ответил, — и с опаской посмотрел на хозяина.

   — Хороню ответил, — рассмеялся боярин, — пол-Новгорода перебил.

   — Да не хотел я. Мня бьют. Я... тово... отвечал.

   — Молодец, молодец, — боярин, подойдя, потрепал его шевелюру, — скажи: правду говорят, что ты Волхов переплыл? — спросив, он посмотрел на Егора снизу вверх.

   — Правда. А чё?

   — У нас для этого паромщик есть, — произнёс боярин, обходя стол.

   — Так он... деньгу., аж два гроша просит, — с особым ударением на последних словах произнёс парень, глядя на боярина с таким выражением, будто за эти деньги можно было купить корову.

Боярин сел напротив, положив руки на стол.