— Прямо какие-то фиалки Монмартра, а не таежные хищники с криминальным прошлым, — подал реплику оправившийся от испуга и повеселевший после очередной порции коньяка Домнич. — Кто же вас, сердечных, так перепугал, что сами в милицию прибежали?
— Знать бы кто, пайку рыжья бы не пожалел, — осознав, что новых карательных санкций не последует, осмелел Пехтерь. — Хоть бы следок какой — землю бы рыли.
— Давай заявление! — подошел к Пехтерю Шабалин.
Тот, словно ждал этого предложения, с готовностью выудил из кармана сложенный вчетверо листок бумаги и протянул его старику.
— Читай сам! — приказал Шабалин.
С трудом шевеля разбитыми в драке пальцами, Пехтерь развернул «заявление» и нехотя, то и дело останавливаясь, чтобы оценить реакцию слушавших, стал зачитывать свою писанину: — Заявление. Доводим до сведения поселковых органов внутренних дел. 4 июля сего года произошло по месту нашего временного проживания непонятное исчезновение Николая Корячкина и Тимофея Квадрата…
— Почти грамотно, — одобрил Проценко. — Квадрат — фамилия или кличка?
— Кликуха, — оскалив в улыбке гнилые зубы, весело пояснил Степка.
— Я так и думал, — кивнул Проценко. — Чтобы дать ход заявлению, поставьте настоящие фамилии, имя, отчество. И точный адрес последнего места жительства.
— Насчет отчества — глушняк. Кликухи от фраеров. Место жительства — Эдуард Дмитриевич в курсе, если нужда какая в нашем присутствии, — объяснил окончательно пришедший в себя Пехтерь.
— То есть, если форсмажорные обстоятельства, взаимодействие не исключается? Я правильно понял? — не отставал Проценко.
— Волк волку — друг и брат, — оскалился Степка, получивший, судя по всему, легкое сотрясение мозга.
— Поговори у меня, — угрожающе проворчал Чикин.
— Дальше читай, — приказал Шабалин.
— Пойдя снять сетешку, которая находилась в реке, назад не вернулись, несмотря на наличие ружья, заряженного на возможную водоплавающую утку…
— Фигня насчет утки, — вмешался Домнич. — В районе их боевых действий вороны все передохли, не то что утки. Собак — и тех сожрали.
— Нам тявкуши без надобности, — снова встрял улыбающийся Степка, но, наткнувшись на угрожающий взгляд Пехтеря, сразу погрустнел.
— Заметив, что спустя положенное время никто не возвращается, организовали поиски. Лодку и сетешку обнаружили на берегу. Рыба и все остальные отсутствовали. Продолжительные поиски и звуковые сигналы в виде стрельбы и криков не дали никакого результата. Убедительно просим оказать содействие в нахождении пропавших Н. Корячкина и Т. Квадрата.
— Все, что ль?
— Как положено — число, подписи.
Пехтерь положил заявление перед жующим Чикиным, после чего решил изложить дополнительные соображения:
— Квадрата ни на голяк, ни на испуг не возьмешь, а тут такой раскладон. Поэтому приняли решение винтить оттуда и сделать заявление, чтобы нахалку не пришили. В последнее время, куда ни кинь, сплошная поганка корячится. Совсем масть катить перестала.
— Предположения по этому поводу имеются? — спросил Проценко.
— Масть катить перестала, вот и слиняли ваши друганы от греха подальше, — снова вмешался Домнич.
— Они в таком случае и свою, и нашу бы заначку прихватили, — не согласился Пехтерь. — Жрачка и желтяк на месте, ствол утром в воде отыскали. Чтобы Тимоха свою любимую бандуру бросил — исключается. Замочили их. Замочили и сплавили по струе.
— Если замочили, то с какой целью? Задавали себе этот вопрос? — не отставал Проценко. Видно было, что заявление пиратов его почему-то заинтересовало.
— Да кому они на хрен нужны, голошмыги. Правильно Игорек толкует, слиняли. Просчитали, что скоро жопой на шило сядут.
— Может, и так. Но настораживающий момент имеет место быть. Особенно, если приплюсовать сюда исчезновение этого вашего… Как его?
— Кандея, — услужливо подсказал Шевчук.
— Вот именно. Одно исчезновение может быть простой случайностью. Два — повод задуматься. Три, плюс стрельба по окнам — это уже, однако, тенденция, как говорил чукча. Не очень приятная для окружающих. Я не прав?
— Три-то откуда? — удивился Чикин.
— А ночная авария с непонятными последствиями? До сих пор неизвестно — то ли покойник, то ли не покойник…
— Полное бздимо, — проворчал себе под нос Пехтерь.
— Что вы имеете в виду? — не понял Проценко.
— За девку свою их мочит, — медленно, словно эта мысль только что пришла ему в голову, сказал Шабалин. И словно окончательно утвердившись в своем предположении, громко и уверено продолжил: — Они тогда приблизительно в той же местности шарашились, хотя появляться там им категорически не рекомендовалось. Было дело?
— Когда? Какое дело? Чего было-то? — встревожился ничего еще не понявший Пехтерь.
— На них все сходилось. Снасильничали и слиняли. Можно было уже тогда в разработку брать. А он своими силами решил. Ждал, пока девка заговорит, конкретно на этих укажет. Теперь, видать, откопал вашу помойку. По закону на вас без доказательств не наедешь. А так, чего проще — закон тайга. Решил сам разборку устроить. Скоро и до вас очередь дойдет. Линяй, Петро, со своим оставшимся пиратством, пока не поздно. Арсений мужик достаточный, с ним за все свое сиротское рыжье не договоришься.
— Да я за Тимоху его самого на мелкие ремешки порежу! — сотрясаясь от наигранной злобы и не наигранного страха, захрипел Пехтерь. — Разыщу, живьем урою!
— А чего его искать? Сидит у себя дома, готовится к очередному рейду по ваши пересравшие душонки. Ты заявление-то оставь, оставь. Когда обнаружим ваши коллективные останки, майор поручит расследовать все до кучи.
— Еще чего! — гоготнул Чикин. — Много чести — расследование на них заводить. Кому они нужны дерьмофрадиты штопаные. Запишем в глухняк — и все дела. Оперативная обстановка чище будет.
— Да мы эту его девку и в глаза не видали! — вдруг завопил третий, до сих пор угрюмо молчавший пират, раньше других осознавший смертельную опасность обрисованной Шабалиным ситуации.
— Ты ему это расскажи. Сходи поговори по душам, покайся. Он мужик добрый, если сразу не пристрелит, то в муравьиную кучу голяком зароет, — дожимал Шабалин вконец затравленных пленников.
— Думаю, вы не правы, Юрий Анатольевич, — неожиданно вмешался Проценко. — Поскольку они убеждены в своей невиновности, именно пойти поговорить по душам, объяснить.
— Он им объяснит… — хмыкнул Чикин.
— А чтобы разговор у них получился на равных, чтобы их воспринимали всерьез, а не как мальчиков для битья, мы возвратим господам пиратам конфискованное у них вооружение. Если майор не против.
— Против, но хр…н с ними. Без ружьишка этим козлам полная крышка. Пусть еще поживут маленько, пока милиция отдыхает.
— С одним условием — по окнам не стрелять. В вашей местности имеются, по-моему, более достойные цели. Я прав?
— Кто не знает, кто не понимает — амба! — пропел довольный Домнич, сообразив наконец, что к чему.
— Ноу проблем, — обнаружив неожиданное знание современных расхожих выражений и, видимо, тоже что-то сообразив, прохрипел Пехтерь и даже попытался улыбнуться, но лишь перекосился от боли в разбитых губах. Все еще не вполне доверяя предложению Проценко, он нерешительно подошел к столу, на котором были сложены ножи и ружья, и оглянулся на Шабалина.
— Мое мнение, Петро, твоими «корешами» в настоящий момент налимы ужинают, — отозвался на его вопросительный взгляд старик. — Хотя не исключено, что пока еще живые и делятся сведениями о совершенных вами совместных преступлениях. Так что, если тяму хватит, поинтересуйтесь, не помешает.
— Не боись, хозяин. Если не парашу гоните, запросто с вами на этом факте склеемся. Соображаю, у вас тоже должок к нему в загашнике имеется? — окончательно осмелел Пехтерь. Забрав свое ружье, кивнул своим, чтобы последовали его примеру.
— Правильное решение. Чтобы спокойно жить, надо заранее устранять все возможные недоразумения, — подбодрил замешкавшихся пиратов Проценко.
— Чтобы самим жить, надо врагов давить, — уточнил Чикин. — Вот так… — Он сжал в кулаке только что опустошенную банку из-под пива и швырнул бесформенную жестянку под ноги пиратам.
— А это вам для поддержки тяму.
Проценко взял со стола бутылку дорогой водки и кинул ее пиратам. Степка, несмотря на травму, успел подхватить ее чуть ли не у самого пола.
Когда пираты вышли, Проценко спросил у Шабалина: — Думаете, сработает?
— Не догонят, так согреются, — буркнул старик, усаживаясь на свое прежнее место.
— Поясните, — попросил Проценко.
— Батец имеет в виду шумовой эффект за сценой. А мы будем поглядеть на ответную мизансцену. Очень интересно, например, как товарищ поп отреагирует. Рванет в обратном направлении или будет молитвы читать: «Господи, спаси и помилуй…»
— Я бы тоже не прочь посмотреть на эту оперетку из жизни пиратов. Может, нам переместиться поближе к месту действия?
— Пехтерь на дело раньше полуночи не сподобится, — сказал Шабалин и налил наконец себе водки. — Сколько ни вертеться, а некуда нам теперь деться. С почином, что ль? За совместную трудовую деятельность.
Он поднес рюмку ко рту, но мысль, занозой застрявшая в мозгу, снова больно уколола отвлекшееся было на недавнюю суету сознание. Глядя, как все торопливо наполняют свои рюмки и стаканы, снова озвучил не дававший ему покоя вопрос:
— Так ведь и не узнали, какая вражина по окнам шмальнула. Дурак или шибко умный?
— Думаю, что это был сигнал о начале боевых действий, — уверенно сказал Проценко. — Давайте дружно выпьем за это!
Любаша собирала вещи. Чемодан был уже упакован, оставалось уложить дубленку и обувь. Дубленка разместилась в большой сумке, оставшейся от прошлого челночного промысла; сюда же отправились зимние сапоги и праздничные туфли. Немного подумав, Любаша кучей свалила в сумку фен, плойку, банки и тюбики с косметикой. Направилась к трюмо, чтобы забрать оставшуюся мелочь, и замерла на полпути, разглядев в зеркале распахнувшего дверь Бондаря. Следом протиснулись двое братьев — Семен и Федор Оборотовы, вместе с ее мужем давно