ную кнопку, Вейла принялась рассматривать рисунки, щедро украшавшие стены лифтовой кабинки. Ага… вот новенький шедевр… И не говорите, что наскальная живопись – архаизм, искусство давным-давно ушедшей эпохи, когда предки обитали в пещерах. Общество иннурийцев весьма неоднородно, в нём встречаются экземпляры с уровнем развития от подлинной гениальности до самых натуральных пещерных предков с зачатками разума. Так… вот это всё надо зафиксировать на видео… и пора браться за статью, научное сообщество прекрасной Иноме ждёт её личных открытий.
Дверь за спиной клацнула замком, отсекая тёплый внутренний мирок квартиры от враждебного холода, царившего снаружи. Не теряя ни секунды, девушка принялась раздеваться. Прошла в ванную, скидывая на ходу последние предметы туалета. Тугая струя горячей, восхитительно горячей воды с шипением хлынула в эмалированную посудину, на глазах наполняя её. Скорее, скорее же… ух!
Некоторое время иномейка лежала в горячей воде, закрыв глаза от наслаждения. По телу гуляли волны озноба, сменяясь истомой, – как обычно, когда тканям организма приходилось быстро переключать ферментную систему на более высокий температурный режим. Ещё, ещё… а вот и вторая волна, это уже работает самый верхний уровень… вау, как здорово!
Понежившись, Вейла наконец открыла глаза. Ванная комната была наполнена густым паром, и электролампочка под потолком сияла в тумане, точь-в-точь солнце прекрасной Иноме. Правда, полное сходство со светлыми небесами портило здоровенное серое пятно на потолке – пласт штукатурки отвалился, обнажив голый бетон. Стены, впрочем, тоже утратили первозданную белизну, среди трещин на известковой побелке сочно зеленели пятна плесени. Да, надо что-то с этим делать… не выдерживают иннурийские отделочные материалы ежедневной паровой процедуры… так скоро и бетон трещинами пойдёт…
Звонок в прихожей запиликал требовательно и настойчиво. Вздохнув, Вейла протянула руку, сняла с пластикового крючка связку амулетов. В голову будто ударило тугой волной ветра – включился телепатор. Так… понятно… соседка…
– Да иду, иду, перестаньте трезвонить!
Накинув на голое тело халат и подвязав мокрые волосы резинкой, иномейка распахнула дверь.
– Слушайте, вы нас опять затопили! – на пороге стояла полноватая дама лет под сорок, пышущая праведным гневом. – Сколько можно!
– Здравствуйте, Алла, – лучезарно улыбнулась Вейла, сжимая пальцами нужный амулет. – Нет, что вы, никаких утечек у меня нету! Это просто пар. Вы же в курсе, как у нас теперь строят – щели кругом. Тут не то что ванну принять – стоит зубы почистить, и у соседей уже потолок готов обвалиться! У меня самой такой ужас творится… Да хотите, можете сами убедиться! Проходите, пожалуйста.
Гаситель агрессии, как всегда, сработал безупречно – дама перестала излучать явную враждебность.
– Э… у меня там стирка налажена…
– Ну не стойте же на пороге, прошу! Заходите, заходите!
Однако соседка уже таращила круглые глаза, и в спектре эмоций теперь явно превалировал испуг.
– Ох…
– Марина меня зовут, – любезно напомнила иномейка.
– Марина… нет, я пойду, пожалуй… – Алла ретировалась с удивительной поспешностью. Помедлив, Вейла захлопнула дверь. Подошла к большому зеркалу, висевшему на стене в прихожей. Зеркало послушно отобразило хозяйку – девушка в халатике, исходящая паром, точно только-только вынутая из кастрюли отварная говядина. М-да… понятно… Прокол, явный прокол. Нельзя так подставляться.
И да, таки придётся что-то предпринимать насчёт отделки ванной комнаты. С хорошей гидроизоляцией непременно. Светлые небеса, вот ещё головная боль…
– Антон? Тебе чего не спится?
Мама стояла в дверях спальни, жмурясь спросонья и кутаясь в накинутый на плечи халат.
– Мне сегодня пораньше на работу надо, – я дожёвывал наспех сооружённый бутерброд с колбасой, уже застёгивая куртку.
– В такое время? Там у вас, наверное, кроме ночных вахтёров, ни души!
– Надо, надо, ма! Пока-пока! – я выскочил на лестничную клетку, не вступая в дальнейшую дискуссию.
На улице царил непроглядный мрак, фонари отчего-то не горели, а шесть часов утра в октябре – это ещё вполне полноценная ночь. Окна в домах, правда, зажигались одно за другим – граждане просыпались, готовясь начать очередной рабочий день.
Вагон метро был непривычно пуст, только какой-то парень в углу дремал, привалившись к стенке. Присев на лавку, я откинулся было на спинку, прикрыв глаза по примеру попутчика, но тут же вновь сел, согнувшись и уперев локти в колени, нервно сжимая пальцы. Уж какой там дремать, когда всё внутри невидимо поёт…
– Станция «Киевская»! – ну наконец-то…
Народу в подземке между тем помалу прибывало, и от «Белорусской» я уже ехал стоя. К конечной же остановке «Речной вокзал» вагон подкатил, уже почти штатно набитый пролетариатом. Вот интересно… ну хорошо, у меня дело, а эти-то граждане куда спозаранку рвутся? Хотя да… может, кто-то с полвосьмого работает, а кто-то и раньше…
Автобус, недовольно ворча мотором, подкатил к остановке, перепончатые дверцы распахнулись, и я решительно шагнул в его нутро. Салон оказался почти пустым, только какой-то помятого вида пожилой работяга дремал на заднем крайнем сиденье, да пара невесть зачем выбравшихся из дому ни свет ни заря старушек разговаривала меж собой, довольно оживлённо жестикулируя. Я уселся на край сиденья, всматриваясь в проплывающий за окном пейзаж – темно, а водитель, как водится, объявлять остановки брезговал. Скорее… ну скорее же…
– Абырвыгарбыр! – отчего-то шофёр решил сделать исключение именно для этой остановки, но динамик исказил благой порыв человека до неузнаваемости. Выпрыгнув на асфальт, я поплотнее застегнул «молнию» на куртке и решительно двинулся к дому, уже сиявшему доброй половиной окон. Сейчас… вот сейчас…
Окна квартиры на последнем этаже сияли мягким приглушённым светом, пробивавшимся сквозь шторы. Вот свет в окне зала резко усилился – крохотная фигурка раздвигала портьеры, и сердце моё раз-другой стукнуло невпопад. Вот погас свет на кухне… всё, темно.
Сейчас… Вот сейчас…
Лёгкая фигурка выскользнула из подъезда, на ходу поправляя белую вязаную шапочку.
– Здравствуй, Антон.
– Здравствуй, Вейла.
– Тссс… – она укоризненно покачала головой. – Меня зовут Марина, если ты помнишь.
– Да, что-то такое припоминаю, – улыбнулся я.
Вздохнув, она ухватила меня за локоть, и мы направились к остановке.
– Ты так и будешь теперь каждое утро меня ловить?
– Ловят рыбу. А я тебя встречаю. Почувствуй разницу.
– Уже чувствую. За рыбу не скажу, а мне отчего-то приятно. – Она рассмеялась.
– Ну вот видишь!
– Погоди, – она притормозила меня – Не пойдём на остановку. Автобус можно увидеть издали, добежим…
– Есть разговор?
Её взгляд из-под длинных ресниц непроницаем.
– Мне порой кажется, что у тебя тоже есть телепатор…
– Ни фига нету. Всего лишь обострённая интуиция плюс мощь интеллекта.
Посмеялись.
– И тем не менее разговор есть, – она вновь поправила шапочку. – Изделия отправляются на космодром. А коды бортовой ЭВМ у нас до сих пор отсутствуют.
Я хмыкнул.
– Они вам так нужны?
Её глаза внимательны и чуть печальны.
– Но ещё больше это нужно вам, Антоша. Иначе ни «Вега-1», ни «Вега-2» до цели не долетят. Служба Неба возиться не станет. Очередной отказ, обычное дело для венерианских миссий.
Я помолчал, размышляя.
– Выбор крайне небогатый.
– Увы.
– Что мне нужно сделать?
– Это не так сложно, как ты думаешь, – в мою руку лег крохотный кружочек. Я поднёс ладонь к лицу, вгляделся. Пуговица, надо же… маленькая чёрная пуговка…
– Перед последней прогонкой положи эту штучку где-нибудь возле аппарата. Любого, на выбор. Желательно не далее десяти метров. Всё остальное она сделает самостоятельно. Потом вернёшь её мне.
Пауза.
– Сделаешь?
– Думаю, да.
– Спасибо. Ого, наш автобус!
Ворота кладбища, как обычно, были распахнуты широко и гостеприимно – проходите, проходите, люди добрые, не задерживайтесь… этот товарищ к нам насовсем? правильное решение, давно пора… а вы, очевидно, пока присматриваетесь?
Вздохнув, Вейла решительно миновала врата общественной усыпальницы аборигенов. Пара гвоздик в целлофане придавали визиту вполне законный аспект – ну естественно, девушка пришла почтить память усопшей бабушки. Есть ещё девушки в русских селеньях. Не все ещё морально разложились и очерствели душой…
Остановившись у нужной могилки, Вейла осторожно перешагнула цепь, ограждавшую захоронение, положила цветы перед памятником. Пожилая женщина с фотографии смотрела на самозваную внучку насупленно и сердито, и девушка чуть улыбнулась ей. Не сердись, неизвестная бабушка… в конце концов никто не виноват, что растеряла ты своих детей-внуков бесследно. Вот только одна и осталась внучка, да и та иномейка…
Переведённый в режим поиска «потока внимания» телепатор успокаивающе замигал инфракрасным огоньком – всё в порядке, пристальное внимание к хозяйке отсутствует. Никто не интересуется одинокой девушкой, ничей взгляд не касается её. Искатель «жучков» работал значительно дольше, тщательно сканируя окружающее пространство, – в последнее время портативные устройства дистанционного наблюдения у аборигенов определённо прогрессируют, так что работа не из лёгких… Ага, и ненужных устройств вокруг не наблюдается. Что ж… пока, бабушка. Не забудет тебя внучка, навещать будет частенько, уж поверь.
Тропинка, наискосок пересекающая старое кладбище, уже почти утонула в зарослях молодого кустарника. Не сбавляя шага, Вейла достала ключ, сжала его пальцами и нырнула вниз, в лощинку. Как обычно, тропинка и не подумала идти на подъем – пространство растягивалось, трансформировалось с каждым шагом, горизонт поднимался, норовя стянуться в точку зенита. Промозглый холод иннурийской осени средних широт отступал, сменяясь влажной жарой. Ещё полтораста шагов, и вот он, синий камень. Пару секунд Вейла колебалась – вот взять и заявиться домой в полном боевом облачении?