В феврале 1863 года джонка причалила в Ольге, где и решил Яков дождаться окончания зимы, чтобы по чистой воде идти в Камень и Владик. Лабазы Семенова стояли в четырех поселениях: Новокиевской, Владивостоке, Ольге и Камне и туда надо доставить товар из Поднебесной. Пока же он скупал меха у гольдов и манзы. Однако, самое главное – Яков хотел обменяться планами на будущее с Куприяновым и доставит ему заказанное оборудование, в том числе медную проволоку, назначение которой было ему не понятно.
После поездки во Владивосток все заботы Варвары были только об отражении нападения, которого могло и не быть. Все мужчины поселения прошли курс обучения на всех винтовках, бывших на вооружении. Саня с Кузей отлично справлялись с задачей, научив всех разбирать оружие, целиться, выбирать позицию, но стрелять дали только по три раза – экономили патроны. Через месяц Варя посчитала, что «гарнизон» готов к бою. Ежедневно патруль из трех человек на лошадях объезжали окрестности в поисках чего-то непривычного. Остальные строили дома и ветряную мельницу, жернова которой привезли из Б.Камня, а специалист нашелся из переселенцев.
20 февраля 1863 года был еще морозным, хотя снег уже темнел и уплотнялся, съеживаясь под напором солнца. Варвара поехала на поля с озимыми, но на полпути услышала сзади крик. Развернув Серика, она заторопилась к всаднику.
Новость хоть и была ожидаемой, но от этого не менее страшной: отряд хунхузов числом больше 50 вчера вечером разорил хутор Черниговский. Казаки заметили отряд и успели семьи отвести в лес, но дома бандиты сожгли. Ночью на лошадях казаки ушли в Михайловку, где вместе с местными решили дать бой, хотя их было впятеро меньше.
Но обоз с хунхузами не пошел в станицу, а по льду отправился на юг. Казаки, снарядившись отправились следом, а двое поскакали на опережение, понимая, куда идут бандиты. За пять верст до Надеждинской посланцы встретились с патрулем. Кореец Кузя, бывший старшим в патруле, отправил одного человека сопровождать казаков, а вдвоем остались наблюдать за хунхузами. Варвара сразу узнала посланцев: это у них в доме она ночевала.
Именно со стороны Суйфуна Варвара и ждала нападения, поэтому действовали по готовому плану. От Суйфуна к поселку была наезженная колея, с одной стороны которой и расположились ополченцы. Пригорок и заранее сделанные барьеры из снега надежно укрывали защитников. Через час прискакал Кузя с напарником, сообщив, что хунхузы рядом.
Варвара давно не стреляла, но была спокойна. Она заняла позицию в конце линии обороны и наказала всем, что стрелять только после нее и беречь лошадей. Когда показался обоз, Варя насчитала 28 саней, видимо рассчитывали на большой куш. Первые сани поравнялись с ней и двумя выстрелами она сбила обоих седоков. Канонада выстрелов продолжалась не более пяти минут. Стрелять ей больше не потребовалось. С обоза никто не отстреливался. Ополченцы осторожно пригибаясь подошли к остановившимся саням. Несколько хунхузов лежали с поднятыми руками, не пытаясь сопротивляться. Вскоре на выстрелы подоспели казаки из Михайловки, но им досталась роль зрителей. Есаул, командовавший отрядом тоже сразу узнал Варю и поблагодарил за операцию сказав, что подаст рапорт начальству.
Двое казаков, у которых хунхузы сожгли дома попросились на жительство в Надеждинское. Понимая, что им компенсируют ущерб, Варвара согласилась и даже отдала им две новостройки. Бой с бандитами выиграли без ущерба, даже с прибылью, считая 28 лошадей. Главное же, что люди почувствовали уверенность и даже стали снимать перед Варей шапки, чего раньше не наблюдалось. Сама она теперь полностью смирилась с новой реальностью, решив: «Жить можно и здесь». Больше всего ей хотелось похвалиться перед этим зазнайкой Куприяновым.
Через два дня из Владивостока по льду примчались несколько саней, в которых кроме коменданта Бурачека приехал прокурор, следователь и инспектор губернатора Хитрово, снявший ранее с должности Комарова. Разбирались три дня, съездили в Михайловку, записали показания свидетелей и велели похоронить хунхузов на месте преступления. Понимая, что такой поворот поможет их карьере, чиновники рассыпались в благодарностях Варваре Прохоровне, а Хитрово клятвенно обещал, что добьется ордена для героини. Это было приятно, но когда они поехали назад, Варя вздохнула с облегчением. Она отлично понимала, что хунхузов направил кто-то из ее работников – манза, поэтому решила по возможности заменить их на русских и корейцев.
Глава 19
Люди, живущие в теплых странах, где нет снега и льда, не поймут, почему в России так любят весну. Несколько месяцев борьбы за выживание, когда любая оплошность грозит минимум банальным обморожением, вынуждают встречать приход тепла как новую страницу жизни и надежду на лучшее, хотя для большинства означает еще и тяжелую работу. Устав от мороза хочется быстрой весны, но у моря она обычно затяжная. И только к концу марта последний лед уходит из бухт.
Весна 1863 года была обычной для этих мест. Еще раньше по льду вернулись инструкторы – корейцы из Надеждинской. От них Сергей узнал все подробности февральского боя с хунхузами. Саня и Кузя коряво по-русски выражали восхищение барышней Варей, которая, не моргнув глазом перестреляла, по их мнению, половину банды.
– Да, девочка не так проста, как хочет казаться, – подумал он, слушая восторженные речи.
– И оружие пока не собирается возвращать, хотя теперь ее охраняют.
Сергей уже знал, что принято решение вдоль границы разместить казачьи городки и поселения. Но история Приморья предполагала еще 50 лет вытеснения китайцев, причем часто с боями и жертвами. Для ускорения этого процесса Сергей разработал план и хотел согласовать его с губернатором Приморской области Казакевичем, но когда он будет здесь было неясно, а просто подать бумагу он считал глупым. Неплохо заручится поддержкой коменданта Владивостока, да и Варвара Прохоровна может поддержать. Эта эмансипированная барышня нравилась Сергею прежде всего напором и прямотой. Ума у нее точно хватало, как впрочем и экспрессивности. Надежд в отношении ее Куприянов не питал, как и в отношении других женщин, тем более, что в этой глубинке их не было от слова совсем. Но какая-то искра между ними проскочила, он почувствовал это сразу.
Сергей начал готовить артели на прииски, решив укрупнить и вооружить их. Кроме того, китайцев почти всех заменить на корейцев. Но людей катастрофически не хватало, надо или ждать переселенцев или везти корейцев. 27 марта к причалу подошла джонка с гордой надписью «Камень -1», а с палубу весело махал руками Яков Лазаревич. Друзья обнялись и озадачив мужиков разгрузкой пошли в дом, который Яков еще не видел. Он походил по комнатам, заглянул в туалет, ванную, библиотеку и заявил, что хочет себе такой же во Владивостоке. «Без проблем», – ответил Сергей и они пошли в его кабинет.
Обсуждение плана вытеснения китайцев из Приморской области затягивалось. Яков не верил, что с помощью слухов о репрессиях, можно заставить уйти китайцев с насиженного места. Решили все-таки попробовать, тем более никаких средств для этого не требовалось. Затем сверили баланс расчетов между собой и получилось, что Яков должен Куприянову около 500 рублей.
– Что же вези 50 корейцев и будем в расчете, – великодушно предложил Сергей.
Тут же решили идти во Владивосток на двух джонках, для чего взять в новый экипаж двоих из команды «Камень-1», а остальных набрать здесь. Оказалось четверо корейцев раньше постоянно выходили в море на парусниках. Быстро загрузив суда местной продукцией, уже 30 марта суда отправились из бухты и уже к обеду были у коменданта Бурачека. Сергей сразу озадачил его предложением по китайцам и комендант предложил завтра провести совещание, но желательно с Лагутиной. Меньшая джонка как раз была загружена товаром для госхоза и Сергей мгновенно собравшись отчалил в Надеждинскую.
К вечеру причалили к новому пирсу с домиком смотрителя. Команда занялась выгрузкой, а Сергей взял лошадь смотрителя и поехал в госхоз по проторенной дороге. Он въехал в поселок, когда начало темнеть. Здесь он был первый раз и с интересом оглядел его. Место было удачное, да и дома стояли просторно. Народ, хоть и немногочисленный, еще ходил по улицам и увидев незнакомого к нему сразу подошли. Сергей поздоровался и спросил, где дом Варвары Прохоровны. Его взялись проводить, расспрашивая цель приезда. Узнав, что прибыл груз, многие пошли готовить телеги и только мальчишки сопроводили гостя. Все дома были похожи, но на доме начальницы тихо колыхался российский триколор. Едва он спрыгнул с лошади, как дверь распахнулась и вышла хозяйка, и быстро подошла к Куприянову. В ее глазах светилась такая радость, что Сергей даже оторопел и немного смутился. В платье она была очень женственной и Сергей решил похулиганить. Он обнял ее и поцеловал в щеку, сказав:
– Вроде скоро пасха, так я заранее похристосуюсь
.
Неожиданно Варя обняла его за шею, поцеловала в губы и сказала, ослепительно улыбнувшись:
– За все, что вы для нас сделали я готова каждый день с вами христосоваться.
«Похоже она сама любит похулиганить», – подумал Сергей и продолжил вслух:
– Приехал вас похитить, Варвара Прохоровна.
– С таким хорошим человеком хоть на край света.
– Ну на край света пока не надо, а вот во Владик завтра.
Варвара завела лошадь в пристройку и закрыла в свободном стойле, насыпав в корыто овса. Сергей шел за ней, постепенно приходя в себя от встречи. Ее глаза, кроме радости выражали откровенную любовь и он не был готов к этому. Варвара велела мальчишкам пробежать ко всем бригадирам, чтобы утром все телеги были готовы и первой зашла в дом. Когда Сергей зашел следом, она обернулась и уже мягко улыбнулась. Такого Сергей выдержать не смог, он схватил ее и буквально впился в губы.
Очнулись они только утром от пения петухов и говора людей на улице. Варя вскочила, блеснув изумительным спортивным телом, одела платье и выйдя на крыльцо командным голосом отправила всех на разгрузку, сказав что догонит их. Сергей подошел к ней сзади и крепко обнял. Она повернула говову, приподняла носик и высокомерно произнесла: