– Как же я не разглядел ее в первый раз? – не мог понять Андрей.
Девушка улыбнулась, показав идеальные зубки и почти без акцента поблагодарила доктора. Доктор держал ее руку и чувствовал себя большим-большим дураком. Красавица пришла ему на помощь:
– У нас в семье младший брат подвернул ногу, не знаю привести сюда его или вы придете?
– Сейчас пойдем, – пробормотал доктор.
Дом был почти на окраине поселка на два входа и жило там не меньше 10 человек, из которых большая часть-дети. Осмотрев мальчишку, доктор сделал тугую повязку и велел не ходить три дня. Хозяева усадили доктора за стол, а девушка, которую звали Лиен, что значит лотос, угощала его каким-то мясом в соевом соусе с перцем. Оказалось, что больной это дедушка Лиен, а ее отец довольно крупный для корейца сидел рядом и уверенно рассказывал на русском про свою работу на верфи. Еще там были старший брат, работавший в артели и только что вернувшийся с прииска, его жена, тоже очень симпатичная и четверо детей.
Костюков разговаривал со всеми, чтобы они не обиделись, но видел только Лиен. Придя домой, он скинул пальто и упал на кровать одетым. Ему приснилось озеро с лотосами и купающаяся в них Лиен.
На следующий день, едва закончилось дежурство, доктор почти вприпрыжку поспешил проведывать больных дедушку и мальчика, но, похоже, в семье уже все поняли и не мешали молодым, изредка обмениваясь смешливыми улыбками. Весь вечер Андрей гулял с Лиен, слушал ее, удивляясь ее рассказам о жизни в Корее, как они бежали на небольшом баркасе, как заболела и умерла ее мама. Лиен научилась грамоте и несколько лет ходила в школу. Прочла все книги, которые были в их городке. Андрей опять уснул одетым, но его это не волновало. Встретившийся через неделю на улице Куприянов заговорил о делах больницы, потом вдруг усмехнулся:
– Меня две недели не будет, надеюсь свадьбу не пропущу?
В тот же день Андрей отправился к знакомому дому и официально попросил Лиен стать его женой.
По первому снежку сыграли свадьбу, катали молодых на санях, а Куприяновы подарили полный комплект мебели, сделанный на их фабрике. На следующий день Лиен призналась Андрею, что влюбилась в него еще полгода назад при первой встрече, а он не обратил на нее никакого внимания.
Глава 31
В зиму 64–65 года санный путь пробили от Надеждинской до Б. Камня, так что Варвара Прохоровна буквально пролетала этот путь за световой день, тем более для нее в мастерской сделали крытые сани. Как правило, она неделю жила в госхозе, затем неделю в Камне. Работа в госхозе была на фермах, на строительстве домов и заготовке бревен, и часть людей занимались заготовкой и копчением рыбы. Еще в полной мере были загружены цех переработки молока и сыра, а также мельница. Но там были свои начальники, которые сами следили за производством. Время летело быстро, но ей все равно хотелось весны и бешеного ритма полевых работ. Иногда с Сергеем они уходили на охоту в сопки, но больше наблюдали за зверями, чем охотились, просто потому, что лень было нести тяжелые туши. Зато на глухарях отводили душу и по паре штук приносили всегда, чем совсем не радовали свою кухарку. Варя изучила всю литературу по агрономии, что привезли из Николаевска и от скуки иногда читала беллетристику.
Сергей был занят всегда, если не на производстве, то в лаборатории или просто по делам поселения, так как стал председателем земской управы. Должность была общественной и не приносила дохода, зато давала возможность определять приоритет в расходах по уезду на здравоохранение и школы.
Эксперимент с двумя недоучившимися инженерами полностью себя оправдал: коллективное творчество было именно то, чего не хватало Сергею. Ребята оказались фанатиками науки и буквально жили в лаборатории. Общими усилиями за зиму разработали проект стального парохода водоизмещением 1200 тонн, взяв за основу сейнер-траулер из прошлой жизни Сергея, который тот за три года хорошо изучил. Илья Эпштейн специализировался на электричестве, поэтому он доводил до ума генератор и пытался изготовить надежную лампу. Куприянов взял на себя роль наставника и идейного руководителя, однако и самому приходилось пахать. К концу зимы промышленный генератор с приводом от паровой машины был запущен и начали отрабатывать технологию сварки. Первым делом заменили деревянную передачу ступального колеса крана на сварную из стали. Куприянов начал обучение четырех парней на сварщиков, но первым научился лаборант Пашка, который и стал наставником остальных.
Прокопий Кудинов со своими людьми освоил производство электродов отличного качества, хотя нытья от него Сергей наслушался много. Зато сейчас работала настоящая поточная линия. Подумав, Сергей выдал внеплановую премию всем участникам.
По весне первым рейсом из Николаевска прибыла делегация морских офицеров во главе с контр-адмиралом Казакевичем, который был и губернатором и командиром Сибирской флотилии. Совещание проходило в Б.Камне и длилось почти неделю. Куприянов сразу настроился на оппозицию морякам, сказав, что построит судно в любом случае для себя и без помощи бюджета, а чтобы возможности были видны лучше за месяц до этого сделали стальную шлюпку длиной 6 метров с ручным приводом винта. Опасался он зря – все офицеры были настроены благожелательно, а уж после катания по бухте на новой шлюпке, противников новой технологии не осталось. Казакевич сразу сообщил, что писал ЕИВ Александру Второму и получил одобрение, а также соответствующее финансирование, размер которого почему-то не раскрыл. Однако Сергей сразу сообщил, что цена нового судна с одной паровой машиной не менее трехсот тысяч рублей, если с двумя, то еще дороже, заметив, что стоимость одной только стали более 100000 рублей. К его удивлению цена не вызвала возражений и он решил, что немного продешевил. Основное время заняло обсуждение конструкции судна. Морякам обязательно хотелось установить не менее восьми пушек, но Сергей возразил, что для экспериментального судна вооружение вообще не обязательно, а установить можно позднее, если эксплуатация окажется успешной. Удивительно, но проект судна, красиво вычерченный Ноговицыным, не вызывал возражений.
Казакевич хотел использовать корабль для охраны побережья от китайских контрабандистов и добытчиков трепанга, джонки которых буквально заполонили заливы. Как раз для этих целей новый пароход подходил идеально, т. к. легко мог настигнуть парусное судно. Когда все дискуссии были закончены, члены комиссии во второй раз прокатились на шлюпке, выйдя из бухты в Уссурийский залив, здорово устали и отправились в сауну, сделанную по воспоминаниям Сергея этой зимой.
Казакевич подошел потом отдельно и негромко сказал, что он заказал металл по заявке Сергея еще осенью и сейчас из Одессы идут два судна с переселенцами и металлом. Потом помедлил и сказал:
– Меня отзывают в Петербург, там продолжать службу, но я буду помогать вам в меру сил.
Кроме судна, для причала Владивостока были заказаны два крана со ступальным колесом. Комиссия отбыла, оставив у Сергея двойственное чувство: с одной стороны был хороший заказ, с другой – ему не нравилась будущая милитаризация своего предприятия.
Глава 32
В конце мая 1865 года прибыло сразу два парохода из Одессы. Пароходы были германские и зафрахтованы специально для перевозки переселенцев. Выгрузив их во Владивостоке, пароходы пришли в Камень, где за два дня разгрузили ступальным краном весь металл, которого вполне должно хватить на два парохода. Куприянов с благодарностью вспомнил Казакевича. Из всех прибывших на пароходах Сергей сумел отсортировать два десятка промышленных рабочих и еще около 50, желающих работать на заводе. Сейчас он мог выбирать. Приехавшая к приходу судов Варя тоже предложила желающим работу на своих условиях. Согласилось всего 50 семей, остальные захотели иметь свою землю. Оставшихся распределили между Ханкайской и Сучанской долинами, как наиболее плодородными. Время приезда было неудачным, распахать и посадить не успеют, значит целый год будут жить в долг. Поэтому Варвара еще раз провела беседу с прибывшими и предложила до осени поработать и заработать у нее, но больше желающих не было. На «Пароходе-1» перевезли новичков сначала в Надеждинское, а следующим рейсом в Камень. Переселенцы в Ханкайскую долину отправились по просекам до Надеждинского, а затем дальше на север. Проходя через поселок, многие пожалели, что не согласились на уговоры Варвары Прохоровны, но своя земля, да еще в количестве 100 десятин, затмевали любые трудности. Варя с грустью посмотрела им вслед, понимая, что часть их не переживет будущую зиму.
Начали работы на верфи со вспомогательного оборудования. Сергей набросал общий эскиз козлового крана, вальцев для гибки листов и посадил Ноговицына чертить деталировку, а Эпштейна поставил оборудовать четыре сварочных поста. Самую опытную бригаду по сборке деревянных судов пришлось срочно переучивать на работу с металлом. Сварщики уже были обучены, только опыта мало, а это самое главное. Но пребывание в этом времени научило Сергея поменьше боятся и никогда не отступать.
Раздав работы, Куприянов на пароходе пошел во Владивосток, надо было разобраться с добычей золота. Государство опомнилось и объявило о налоге на добычу золота и оформлении участков. Именно этим и решил заняться Сергей. Особых трудностей ему не чинили – человек известный – но походить по конторам пришлось. Удивительно, городу 5 лет, населения как в уезде, а чиновников как в губернской столице. Взятки, слава богу, здесь еще не брали, но во всем остальном не отставали от столичных бюрократов. Почти неделю убил на все разрешения. Налог на добычу составлял 20 % от добычи, но главное было зарегистрировать участок за собой, а уж сколько добыл, это поди проверь.
Жил эту неделю Сергей в доме Семенова, который случайно оказался дома, а не мотался по морям. Обсудили с ним совместные проекты. По договоренности Яков Лазаревич имел 30 % прибыли от добычи золота и промышленных предприятий, в свою очередь и Куприянов такую же долю имел в торговле Семенова. Никаких разногласий у них не было, тем более сейчас, когда начина