Почти два месяца достройки и испытаний нового судна дались совсем не легко. Неожиданно возникли проблемы с паровой машиной уже по приходе в Ольгу. Матеря хваленое немецкое качество, машину разобрали почти полностью, обнаружили забившийся накипью трубопровод, зато полностью разглядели конструкцию. Сергей решил, что спокойно может освоить и это производство, да и котлы для паровых машин они варили у себя. В дальнейшем использовали только дистиллированную воду. Мелких недоделок было тьма, все их тщательно Сергей фиксировал, но в принципе был доволен. В конце января новое судно отправилось в Шанхай в компании с «Пароходом-1», который вел почетный гражданин Владивостока Яков Семенов.
В Шанхае царила вечная весна и такая же вечная нищета народа, хотя для купцов это выгодно – цены на грузчиков смешные. Глядя на китайцев, вечно копошащихся и забитых, он вспоминал их в своем времени. Очумевшие от культурной революции, они лезли с безумством фанатиков на Даманский и были совсем не забитыми. Перед своим путешествием во времени он читал, что в Пекине затеяли очередную модернизацию и ему было жаль простых китайцев. К чему это приведет не знал никто, но советские газеты издевались очень талантливо.
Прошлое отчетливо помнилось Сергею, но грустить было некогда, да и поинтересней в 19 веке. Особенно ему нравилось отсутствие давления идеологии. Нет, царь конечно был, но здесь на местах больше руководствовались здравым смыслом, а не указами из столицы, до которой, ох как далеко. Коммунистов в своем времени Сергей считал обычными карьеристами, которые вне службы были такими же раздолбаями как все, но вот непрерывная коммунистическая пропаганда со всех сторон, реально напрягала. Самое смешное, что искренних сторонников этой идеологии было исчезающе мало, но зато они старательно портили жизнь всем сомневающимся, к которым относился и Сергей.
Воспоминания вытеснились шумной действительностью и непрерывной болтовней на русском и китайском Якова Лазаревича. Придя наконец в совместный ювелирный магазин, они были встречены сухощавым сорокалетним немцем Дюрентом, доброжелательным и совершенно не заносчивым. Они пошли к нему в кабинет и перепроверили бухгалтерские отчеты немца. Семенов постоянно забирал для закупок свою часть от продажи золотых изделий, зато у Сергея скопилось больше 300 тысяч. Деньги Дюрент, носивший очень немецкое имя Фриц, хранил в филиале немецкого банка. После всех формальностей, Семенов передал еще партию золотых украшений с рекомендованной ценой. Впрочем, на отсутствие продаж Дюрент не жаловался.
На другой день все трое отправились в торговое представительство Пруссии, где ранее были заказаны десять компактных паровых машин для локомобилей. Все они уже прибыли и даже еще одна побольше для парохода. Денег от продажи хватило как раз на оплату, а на остаток, по совету Семенова, Сергей приобрел китайский чай и ткани. Хуже было то, что паровые машины находились в Таньцзине и пришлось еще неделю потерять на заход туда. Поэтому, когда в середине марта, суда вошли в залив Петра Великого большую часть льда уже унесло в море и суда уверенно взяли курс в Б.Камень.
Глава 35
Как только в каком-нибудь месте становится лучше или запахнет хорошей поживой, лица с преступными наклонностями оказываются в авангарде, сбиваясь в шайки и рыская, кого бы ограбить. Среди переселенцев таких было немного, зато по замерзшим рекам зимой добирались в Южно-Уссурийский край искатели удачи, резонно думая, что здесь пока безвластие. В крупные поселения они не совались, предпочитая грабить гольдов и манза. Забранные меха, шлих или женьшень, они продавали китайским купцам, постоянно курсирующим вдоль границы.
Вокруг поселений русских постоянно совершали рейды казаки, да и сами крестьяне были настороже. В Надеждинской и округе давно уже было спокойно, только изредка тигры забредали в поисках легкой добычи. Поэтому Варвара часто ездила к арендаторам без охраны на верном Серике, полагаясь на чутье и надежную «сайгу».
12 июня 1866 года она ехала проверить, как зреют озимые у корейских арендаторов на распаханном осенью участке немного в стороне от дороги на Владивосток. Тропинка шла по редколесью и Варвара полностью расслабилась, вспоминая утренние разборки с бригадирами. Неожиданно кто-то схватил ее за руку и выдернул из седла. Вонь немытого тела ударила в нос и Варя поняла, что напали таежные урки, как их звали местные. Падая, она ударила руку о ствол дерева, но успела заметить, что нападавших было двое. Схватив ее и мерзко сопя, они начали сдирать с нее одежду, пытаясь добраться до голого тела. Один разорвал рубашку и схватился обеими руками за грудь, пытаясь губами дотянутся до ее рта. Второй стянул полотняные штаны и со стоном запустил руку в промежность. Оцепенение прошло, а перспектива получить заразу от секса с этими выродками придали Варе сил и пальцами правой руки она ударила занятого ее грудью бандита прямо в глаз. От чудовищной боли тот откинулся назад и зацепил второго, который торопливо снимал с себя штаны. Вскочив и придерживая спущенные штаны, Варвара выбежала на тропинку к стоящему Серику и выхватила винтовку. Бежавший за ней бандит тоже в спущенных штанах успел толкнуть ее, но Варя устояла и прикладом от души ударила в голову мужика, оказавшегося на голову ниже ее. Следом бежал здоровяк, прикрывая рукой глаз. Тут уж Варя выстрелила ему прямо в грудь, а затем добила и коротышку.
Поняв, что ей уже ничего не грозит, Варвара поползла к ручью, стаскивая одежду. Ее безудержно рвало, хотя завтрак был скромным. Раздевшись, она свирепо оттирала тело, где касались руки этих тварей. Нервная тряска продолжалась минут десять, а затем вдруг Варя ощутила настолько непобедимое желание, что если рядом был не очень вонючий мужик, она сама набросилась бы на него.
– Вот дура баба, ее чуть не убили, а она секса возжелала, – издевалась над собой Варя, впрочем не торопясь одеваться, но в пределах пяти верст мужики не водились. С неохотой одевшись, она надела перчатки и за ноги уволокла бандитов подальше в кусты, понимая, что специально их искать никто не будет, а через неделю от тел останутся только кости. На всякий случай осмотрела их мешки, но нашла только два корня женьшеня, которые и забрала, тщательно помыв. К арендаторам она не поехала, а вернулась домой зашивать одежду. Про это приключение, как умная девочка, она не собиралась никому рассказывать, особенно мужу, который наверняка захочет запереть ее в Б.Камне, где она и так скучала зимой.
Чтобы развеяться, Варя через три дня на попутном пароходе, который вез муку в Камень прибыла к мужу, почему-то решив, что тот забавляется с молодыми выпускницами Смольного. Но муж безвылазно сидел в лаборатории, а смолянки ушли купаться и подумав Варвара пошла искать их на берег. Увидев ее девушки от радости визжали на всю округу и долго – долго посвящали в новости поселка. Андреева и Долгих явно начали принимать беременную форму, зато Зинаида Паньшина только худела. На прямой вопрос Варвары, Зина только хмыкнула:
– Мы с мужем решили пока не заводить детей.
Варя оказалась понятливой:
– Ага, мы решили. Похоже девочка не собирается ограничивать себя рамками брака.
Тем не менее, из них троих Паньшина была самой бойкой и образованной – отлично знала три языка: английский, французский и немецкий. У Варвары созрел план: рекомендовать Зину в качестве переводчика Семенову; и она будет путешествовать и подальше от Сергея.
Вечером Варя озвучила план Сергею, он не возражал, ну а с Яковом Лазаревичем она была как сестра. Еле дождавшись, когда муж завершит ужин и примет ванну, Варвара набросилась на него и полночи распугивала стонами окрестных собак. Зато утром все воспоминания о двух загубленных душах развеялись без остатка. Довольный темпераментом супруги Сергей повел ее утром в лабораторию, где продемонстрировал лампочки с вольфрамовой нитью, купленную у тех же немцев. Варя немного удивилась насколько похожи эти образцы на виденные ей в 20 веке, но Сергей сказал, что в Америке уже есть патент на такое, что было неправдой, Эдисон еще лампочками не занимался.
Глава 36
В июле 1866 года командование Сибирской флотилии наконец решило принять новый корабль. Задержка объяснялась просто: дожидались крупных чинов из С.-Петербурга. Но вышло недопонимание и прибыли два капитана 1 ранга, никогда не имевшие дело ни со стальными кораблями, ни с пароходами. Возглавлял эту комиссию сам губернатор Приморской области адмирал Фурунгельм Иван Васильевич, давно живущий на Дальнем Востоке и болеющий за его интересы. К их приезду Сергей заставил группу Ноговицына спроектировать размещение на судне четырех 6-ти дюймовых мортир и двух 9-ти фунтовых пушек, превращающих гражданский пароход в легкий крейсер. Скорость нового корабля составляла 12 узлов.
Комиссия в первую очередь отправилась в пробный рейс на корабле в Ольгу. Корабль сумел пройти за 15 часов до Ольги, где переночевав, вернулись с той же скоростью. Еще неделю гоняли пароход и разбирали проект установки орудий. Решено было довооружить корабль 4-мя 9-ти фунтовыми пушками и использовать для перевозок и как легкий крейсер. Подтверждено было решение о постройке еще одного такого парохода, а оборудование пушками начать весной 1867 года, когда доставят из Одессы. До этого пароход передавался коменданту Владивостока и ставился на линию Владивосток – Николаевск. Адмирал Фурунгельм зачитав постановление комиссии подошел к Куприянову и трижды обнял его:
– Такими людьми Россия должна гордится.
Особенно было отмечено оборудование корабля электрогенераторами и освещением.
После отбытия комиссии Сергей приказал устроить праздник в поселке.
Строительство второго стального парохода продолжалось ударными темпами, в тоже время сдали еще три парусных джонки, а Сергей задумал строить сухой док и увеличивать размеры судов. Неожиданно к причалу заявилась джонка Семенова и он сам с купцом Тихомировым явно по душу Куприянова. Сергей приветствовал купцов как родных и повел в кабинет. Разговор оказался долгий, но продуктивный. Ока