ния и запущен проект в серию. Куприянов хотел, чтобы к 1904 году было в строю не менее шести лодок с опытным экипажем. Почему именно шесть он никому не сказал, а для себя решил, чтобы на каждый эскадренный броненосец японцев у нас был свой подводный торпедоносец.
Верфь развернулась на полную мощность, давая ежегодно по пять гражданских теплоходов. Компания «Дальний Восток» была укомплектована только однотипными стальными судами и насчитывала больше 30 единиц, с учетом того, что часть судов продавали за границу. Более крупные суда Сергей строить не хотел, решив, что средние более рентабельны, а мореходные качества даже лучше.
И конечно почти половина мощностей верфи было занято строительством военных кораблей, как ни противился этому поначалу Сергей Михайлович. К войне с Японией, кроме подводного флота он хотел выставить самые скоростные в мире минные крейсеры, хотя бы восемь единиц, но это сильно зависело от мощности и надежности паровых турбин. Поэтому непрерывно шло совершенствование агрегатов, в чем-то даже опережая родоначальника турбин Парсонса.
В 1895 году стало известно о строительстве на верфях Европы «30-ти узловых» миноносцев водоизмещением 500–600 тонн, однако с полной нагрузкой их скорость не превышала 25 узлов. Поэтому Куприянов решил обязательно довести скорость до 30 узлов на минном крейсере, который был почти в три раза мощнее европейских по вооружению. Задачей этого класса кораблей было не допустить японский десант на материк, а вот против броненосцев он намерен был выставить подводных убийц. Из докладов Адмиралтейства Куприянов знал, что каждый крупный броненосец, построенный в России, обходится казне минимум в 10 миллионов рублей. В тоже время японцы закупали новейшие броненосцы и другие корабли в Великобритании, Франции, Италии и САСШ, залезая в огромные долги, выбраться из которых они, видимо, собирались с помощью ограбления захваченных территорий.
Подводные лодки строились во всем мире, но пока не воспринимались всерьез из-за низких тактических возможностей. Поэтому в Большом Камне всеми силами старались сохранить в тайне реальные возможности новых лодок, строительство которых шло скорейшими темпами. Срок поступления во флот новых кораблей Куприянов обозначил 1903 годом, чтобы команды кораблей успели освоить их.
Глава 51
Всем людям хочется жить весело, интересно и подольше, особенно, когда перевалило за 50. Даже, если человек уверен, что попадет в рай, он всеми силами пытается задержаться в грешном мире, где столько соблазнов.
Поняв, что близится период старости и болезней, Варвара Прохоровна организовала в Камне мощнейшую фармацевтическую лабораторию, специалистов в которую собирала по всему миру. Она изучала в институте основные сведения по ветеринарии, поэтому нацелила химиков на создание стрептоцида и пенициллина, сообщив им весьма расплывчатые сведения. Однако десять лет упорных трудов не пропали даром и к 1898 в лаборатории удалось получить эти вещества с мощнейшим противомикробным действием. Испытания на животных длились еще год, а затем главный врач города Костюков начал использование препаратов для лечения воспалений, туберкулеза и других страшных бичей человека. Уже к 1903 году набрался достаточный опыт и препараты начали повсеместно применяться, особенно в военных госпиталях. С присущей ему широтой Куприянов немедленно построил в Камне фабрику лекарств, а Яков Лазаревич обеспечил продажу по всему миру.
Николай Второй наградил большую группу ученых и врачей орденами, не забыв и супругов Куприяновых, присвоив им титул князя, чем очень насмешил будущих комсомольцев.
А война подбиралась к порогу. Перевод основных сил флота в Порт-Артур не сулил ничего хорошего, поэтому Сергей Михайлович надавил на всех моряков и с их помощью убедил командующего эскадрой Старка оставить подводные лодки и минные крейсера на базе в Приморье. Командир отряда подводных лодок капитан 1 ранга Завражин и командир отряда минных крейсеров капитан 1 ранга Эссен Николай Оттович десятки раз отрабатывали стратегию применения своих кораблей и понимали друг друга с полуслова. Зная примерный сценарий войны, Куприянов вместе с Завражиным и Эссеном написали обширную докладную в штаб флота, а также в Адмиралтейство и самому Николаю Второму за полгода до войны. Кое-какие изменения все же успели сделать, в частности убрав «Варяг» из Чемульпо, а также усилив Владивостокский отряд кораблей. Неожиданно для Куприянова командующим Тихоокеанским флотом назначили адмирала Макарова как раз под Новый 1904 год.
Уже всем было понятно, что войны не избежать, просто потому, что Япония все ресурсы вложила во флот и армию и откладывание войны обанкротило страну. Куприянов сильно надеялся на Макарова, что тот успеет навести порядок в Порт-Артуре, а в своих питомцах он был уверен на сто процентов.
Война началась также 27 января 1904 года, однако в охранении эскадры стояли два минных крейсера «Фортуна» и «Флора», командиры которых были предупреждены Эссеном о возможном нападении этой ночью. Высветив прожекторами миноносцы противника крейсеры развили максимальный огонь, не дав миноносцам приблизиться для торпедной атаки. Потеряв три миноносца и два еще поврежденными японский флот отступил, правда, причинив серьезный ущерб порту Дальний.
Получив через день подробный отчет о бое, Куприянов понял, что сценарий войны поменяется, возможно, в лучшую для России сторону. Вмешиваться в стратегию войны он посчитал глупым и оставил это военным, тем более, что удар подводных торпедоносцев по эскадренным броненосцам проводился на учениях неоднократно. Сергей Михайлович вызвал отдел Ноговицына в полном составе и коряво изобразил им танк на основе гусеничного трактора, указал желательные характеристики, а внизу дописал: «Доработать до 1914 года».
Война продолжалась с переменным успехом, но Куприянов буквально кожей чувствовал, что развязка близка.
Глава 52
Николай Оттович Эссен на модернизированной «Минерве» во главе отряда однотипных минных крейсеров из семи греческих богинь, на экономическом ходу патрулировали побережье Кореи, чтобы не допустить десанта японцев. Что для них было экономическим (22 узла) для большинства других кораблей был недостижимым, поэтому его отряд привык никого не боятся. Редкие попытки прорыва судов под прикрытием миноносцев заканчивались до банальности одинаково: бегство миноносцев и затопление транспорта. Дым от котлов на нефти гораздо менее заметен, чем у угольных, поэтому они обнаруживали противника раньше и принимали решение в зависимости от состава сил японцев. С ними постоянно курсировал танкер – заправщик, имеющий близкую к ним скорость. Еще в феврале отряд, усиленный владивостокскими броненосцами и крейсерами не дал высадится в Чемульпо 1-ой армии барона Куроки, пустив на дно большинство транспортов, а теперь они не давали высадится десанту на Ляодунском полуострове.
27 мая 1904 года под прикрытием обоих броненосных отрядов началась самая масштабная высадка японского десанта на Ляодун. Это заранее предполагалось и сейчас крейсера расстреливали оторвавшиеся от конвоя транспорты, маневрируя почти на максимальной скорости. Эссен знал, что под водой подкрадываются подводные лодки и старался держаться не ближе 80 кабельтовых от 1-го броненосного отряда японцев.
Завражин Олег Семенович отличался терпением, поэтому трехмесячное неучастие в войне мало отразилось на его въедливом характере. Остальных командиров подлодок он подбирал под стать себе. Экипажи лодок были в постоянном составе не менее года – двух и знали обязанности назубок. Неделю назад им отдали приказ выйти на дежурство в Желтое море и Олег Семенович понял, что наступает их звездный или последний час. По прибытию на виду Порт-Артура он встретился со своим другом Эссеном и они согласовали систему подачи сигналов через всплывающие буи. Потом обнялись и взаимно послали друг друга к черту по заведенной Куприяновым непонятной традиции, которой все приморские моряки придерживались. На следующий день все шесть лодок заправились от танкера и вышли на «тропу войну», по которой обычно двигались японские броненосцы.
Уже четыре часа на поверхности шел бой с участием всех сил противников. Порт-Артурская эскадра начала выходить еще вчера и за два прилива смогла выйти на внешний рейд. Броненосцы стреляли огромными снарядами с расстояний в 60 кабельтовых, не решаясь сблизиться. Однако, попаданий пока не было. Японцы не подходили ближе, чтобы не попасть под огонь береговых орудий, которые стреляли точнее корабельных, хотя имели немного меньший калибр. Наконец, шесть японских эскадренных броненосца развернулись «все вдруг» и подвинулись ближе к русской эскадре. Разрывы снарядов стали ближе, но заметных разрушений видно не было.
Завражин с удовольствием потер руки – добыча сама шла в руки. Он заранее договорился с командирами лодок о стрельбе торпедами не дальше 10 кабельтовых, чтобы наверняка хватило запаса сжатого воздуха. Калибр торпед 450 мм и 70 кг взрывчатки должны пробить подводный пояс броненосца, хотя для верности надо бы попадание четырьмя торпедами, а для этого надо перезарядить торпедные аппараты, если броненосец не сбежит.
Олег Семенович выдвинул перископ и по дальномерному микрометру определил расстояние до цели -9 кабельтовых.
– Ну что же, пора стрелять, – негромко сказал Завражин и затем во весь голос отдал приказ на курсовой угол.
– Товсь!
– Обоим аппаратам пли!
– Торпеды вышли!
Завражин включил секундомер стараясь неслышно дышать. На 130 секунде по корпусу ударила волна взрыва, через 5 секунд вторая. Он прильнул к перископу и увидел, что «Микаса» остановился и начал зарываться носом в воду. Начали раздаваться еще разрывы, но из-за расстояния непонятно было, что это, хотя Олег Семенович надеялся на своих подводников. В головном отсеке перезаряжали торпедные аппараты и вскоре Завражин услышал:
– Торпедные аппараты готовы!
Завражин подвел торпедоносец на расстояние 5 кабельтовых и новый залп по неподвижному броненосцу. Из-за небольшого расстояния взрыв показался совсем рядом и ощутимо качнул лодку. Поглядев в перископ, Завражин увидел броненосец на боку, а через 10 минут тот скрылся в пучине. Когда он сообщил экипажу эту новость, моряки начали кричать «ура!», но с мест не сходили, все-таки дисциплина у него была на хорошем уровне. Завражин осмотрел горизонт в сторону японской эскадры и увидел три броненосца, явно подбитые и только вдали еле заметны были дымы второй броненосной группы японцев. Раздались еще взрывы торпед и оставшиеся корабли ушли под воду.