Пилотное исследование. В основе лежат многочисленные двухлетние наблюдения за ходом групповой психотерапии; студенты колледжа, как юно Заметки по психологии Бытия
151
ши, так и девушки, становились красивее и привлекательнее с моей точки зрения и по их собственным оценкам (как и с точки зрения посторонних людей), что можно счесть следствием возросшей любви, уважения к себе, равно как следствием появившейся необходимости быть приятными по отношению к членам группы (в силу возросшей любви и уважения к ним). Если мы говорим о раскрывающем аспекте психотерапии, то мы тем самым подразумеваем, что все раскрываемое ею в каком-то смысле уже существовало в человеке. Поэтому, что бы ни было раскрыто ею, это с большой долей вероятности является конституциональными, темпераментными, врожденными качествами организма, то есть его сущностью, его глубинной, биологической реальностью. То, что исчезает в процессе раскрывающей психотерапии, следовательно, не было присуще организму, не было заложено в нем, оно отторгнуто как случайное, внешнее, к чему сущность была принуждена, что было навязано ей. Таким образом, если появятся надежные данные, которые показывали бы нам, что высшие ценности набирают силу и актуализируются в процессе раскрывающей терапии, то можно было бы с уверенностью заявлять, что высшие ценности являются атрибутами или определяющими характеристиками тубинной, сущностной, внутренней природы человека. Это общее и основное предположение вполне поддается экспериментальному испытанию. Роджерсовская техника <приближения и отхода> в психотерапии (129) предоставляет широкое поле для исследования того, что устремляет нас к высшим ценностям, а что уводит нас от них.
11. Глобальные цели, которые ставит перед собой новая разновидность образования, понимаемая как становление <креативной>, <гуманистической> или <целостной> личности, особенно ее невербальные методики (обучение через искусство, танец и т. п.), во многом совпадают с перечнем высших ценностей или даже идентичны им, а также идентичны целям той психотерапии, которая не ограничивает себя рамками достижения конкретного терапевтического результата. Я хочу сказать, что этот вид образования почти неосознанно устремлен к тому же результату, что и психотерапия, представленная идеально. А потому выводы уже произведенных или только планируемых исследований эффектов психотерапии в принципе могут быть перенесены и использованы для лучшего понимания эффективности <креативного> обучения. Как в психотерапевтической практике, так и в процессе образования можно пользоваться расхожим и естественным принципом - <хорошим> можно считать только такое образование, которое <возвышает> ученика, то есть помогает ему стать честнее, лучше, красивее, целостнее и т. д. С равным успехом этот тезис применим и по отношению к профессиональному образованию, если не рассматривать его только как процесс приобретения навыков и умений, а увидеть в нем средство для достижения человеком своего высшего предназначения.
12. Примерно то же самое можно сказать о некоторых разновидностях монотеистических и политеистических религий, как об их канонических вер --, так и об апокрифах п ~~-------- ^=--^-.ss^^^
"". Й0"0^""TT &, ,"", ""'"<< .д.оT^
^BnopZel7
^ная изоляция' ^еныне
Заметки по психологии Бытия
153
других членов общества, делают их взаимоисключающими, такие условия, при которых базовые потребности человека удовлетворяются недостаточно или удовлетворяются за счет потребностей других членов общества. В хорошем обществе за добродетель и устремленность к высшим ценностям не приходится платить дорогую цену; в хорошем обществе порядочный бизнесмен будет процветать; в хорошем обществе человек, добившийся успеха, заслужит уважения, а не зависти, не страха и не возмущения; при хороших условиях вообще более уместно восхищение (чистое, не переплетенное с эротическим чувством, подчиненностью и т. п. вещами).
14. Факты убеждают нас, что <хорошая> работа или <хорошие> условия труда сами по себе подвигают людей в направлении высших ценностей;
если человеку не очень по душе его работа, он поставит на первый план личную безопасность и спокойствие, но если работа ему нравится, он обязательно подчеркнет возможность самоактуализации. Условия трудаэто особая разновидность условий среды. Можно сказать так: когда условия труда способствуют повышению цельности, честности, идиосинкратичности человека, можно говорить не о <хорошей> работе, а о работе, <благоприятствующей высшим ценностям>.
15. Структура базовых потребностей, или нужд, и их иерархия были вскрыты при помощи так называемой <реконструктивной биологии>, а если выражаться конкретнее, исследованиями фрустрации и выяснением того, фрустрация каких потребностей вызывает тот или иной невроз. Возможно, уже очень скоро в нашем распоряжении будут достаточно чувствительные психологические методики, которые позволят проверить гипотезу о том, что угроза высшим ценностям или фрустрация их вызывает экзистенциальные болезни, своего рода патологии духа, или синдромы недочеловечности - или, говоря иными словами, гипотезу о том, что высшие ценности также являются <нуждами> в вышеобозначенном смысле (мы стремимся к этим ценностям, чтобы восполнить свое <Я>, чтобы <вочеловечиться>). Но уже сейчас можно задаваться вопросом, до сих пор не поднимавшимся: <Что происходит с самою сущностью человека, вынужденного жить в нечестном мире, в дурном мире, в уродливом мире, в расщепленном, дезинтегрированном мире, в мертвом, статичном мире, где правит бал пошлость и стереотип, в мире обделенности и дефицита, в мире беззакония и несправедливости, в бестолковом или нарочито простом, чрезмерно абстрагированном мире, в напряженном мире, в мире, лишенном юмора, в мире, где нет места задумчивой уединенности и тихой гордости?>
16. Как я уже подчеркивал, понятие <хорошее общество> хорошо уже тем, что позволяет обсуждать степень удовлетворения базовых нужд и степень самоактуализации и вочеловеченности всех членов общества. Нелишне будет добавить, что <хорошее общество> (в отличие от плохого) способствует достижению высших ценностей, поощряет и побуждает людей к этому, Дает им эту возможность. Это утверждение так же, как и некоторые предло 154
Ценности
женные мною выше, подлежит вольной транскрипции. Например: можно понять так, что идеальная Евпсихея вплотную приблизится к высшим ценностям. В таком случае до какой степени понятие <хорошее общество> (та же Евпсихея) тождественно понятию <синергичное общество>?
V. Может ли возвышенная любовь придать человеку независимости, непредубежденности, ясности восприятия?
Верно ли, что любовь ослепляет? В каких случаях она способствует более ясному восприятию, а в каких - менее ясному?
Средоточие этих вопросов лежит в том моменте, когда любовь обращается в нечто огромное и чистое (неамбивалентное), когда она обращена к самой сущности объекта, когда его лучшие качества становятся именно тем, чего мы хотим, когда мы перестаем оценивать его на предмет возможной пользы и он превращается из средства к достижению цели в саму желанную цель (с нашего благосклонного попустительства). Взять хотя бы яблоню: можем ведь мы полюбить ее так, чтобы ничего не возжелать от нее, лишь бы она была; нас может радовать уже то, что она просто есть. Все прочее оказывается наносным и внешним (<навязанным>), вредит ей и мешает ей оставаться яблоней, мешает ей существовать по ее собственным внутренним, биологическим законам. Она может стать столь совершенной в наших глазах, что мы будем остерегаться прикоснуться к ней, чтобы не умалить ее совершенства. Право, можно ли совершенное сделать еще более совершенным? Всякая попытка внести улучшение (украсить, например) косвенно свидетельствует о том, что объект не воспринимается совершенным, что у человека есть некое представление о <совершенном>, отличное оттого, что существует в реальности, которое кажется ему краше и лучше конкретного воплощения живой яблони; такой человек думает, что понимает в яблонях больше, чем сама яблоня, что может создать яблоню лучше, чем это делает яблоня. Признайтесь, у вас, наверное, возникало чувство, почти неосознаваемое, что человек, желающий <поправить> природу собаки, сделать своего питомца красивее, на самом деле не любит его. Тот, кто любит свою собаку, просто придет в содрогание от одной мысли о купировании хвоста или ушей, о селекции, направленной к сходству с неким образчиком идеальной собаки из кинологического журнала, о всех этих мероприятиях, делающих собаку нервозной, больной, стерильной, неспособной к продолжению рода, эпилептичной и т. д. (Заметьте, люди, доводящие собаку до такого состояния, настойчиво именуют себя любителями собак.) Абсолютно то же самое можно сказать о людях, занимающихся выращиванием карликовых деревьев, о людях, обучающих птиц езде на велосипеде или шимпанзе курению.
Настоящая любовь в любом случае не агрессивна и не требовательна, она восхищается объектом самим по себе и потому может воспринимать его без задних мыслей, без планов и расчетов эгоистического порядка. Она позволяет обозреть его не как некую абстракцию (расчленяя его и разглядывая
Заметки по психологии Бытия
составные части, качества и атрибуты), а воспринимает его целостным и неделимым. Можно сказать, что она менее активна, не прикладывает энергичных усилий к тому, чтобы втиснуть объект в прокрустово ложе абстрактного представления о нем, не рвется организовать и переделать его, придать ему форму или подогнать под теорию, то есть позволяет ему остаться цельным, единым, самостийным. Любовь не станет оценивать его по критериям важности или незначительности, фигуры или фона, пользы или бесполезности, ценности или никчемности, выгоды или невыгодности, <хорошести> и <плохости>, или другим критериям эгоистического человеческого познания. Любовь не стремится поместить свой объект на определенную полку, классифицировать его, определить ему место в историческом процессе или в хронологическом ряду, он для нее перестает быть рядовым членом класса, образчиком, представителем типа.