4 его подчиненные и его жертвы. Я схватил тетрадь и под аккомпанемент хохота, визга и топанья, доносившихся с палубы, начал записывать:
Бас Нептуна:
— Этого, этого волоки! На колени его!
— Есть, ваше высочество!
— Фамилия как?
— Огоньков я.
— В окиянах бывал?
— Первый раз довелось.
— Чем грешен?
— Романтик.
— Братцы! Р-р-романтик попался! — голос Нептуна превратился в восторженный рев. — В купель его! Купай, пока пощады запросит!
Плеск воды, крики, потом нарастающий женский голос, радостный и испуганный:
— Ой, отпустите! Ой, откуплюсь!
— Чем откупишься?
— Стихи прочитаю!
— Какие?
— Не придумала еще!
— Раз не придумала — давай в воду! И печать ей на обе руки!
— Слушаюсь, ваше высочество! — это голос старшего черта. К Нептуну — подобострастный, к жертве — грозный и беспощадный. — Платье сымай!
— Ой, не надо! Прямо так лучше!
— Имя-то ей какое? Нептун, имя ей нужно!
— Креветка! Креветкой нарекаю тебя! — забасил Нептун. — Так и зовись отныне во веки веков!
Снова топот и крики: волокут новую жертву.
— Чем грешен?
— Да всем, всего попробовал!
— Черти! Редкостный экземпляр попался! — у Нептуна ликующий голос. — Что делать-то будем!
— Купать!
— Нет! Такие экземпляры беречь надо! Нарекаю его осьминогом и велю поставить восемь мазутных печатей! Пущай смывает вместе с грехами!
Неожиданная тишина. Что там случилось? Ага, капитана ведут! Под восторженный визг и вой чертей капитан говорит, что ставит Нептуну и его помощникам бочонок вина. Бочонок тут же, его несут матросы. Нептун и черти пробуют, крякают. Чувствуется, что винцо того, крепковато. Капитана, разумеется, не бросают в бассейн. Наоборот, Нептун клянется отныне беречь и хранить его во всех походах. Но публика несколько разочарована. Публика требует ярких зрелищ. А что может быть приятней — раздеть и бросить в воду самого капитана!
Учитывая настроение масс, попытался сделать карьеру писклявый и завистливый писарь-звездочет (удачно переодетая Людмила). Звездочет начал клепать на капитана. Тот, мол, сбился с курса и ведет судно не во Владивосток, а на Северный полюс. Пассажиры все одеты легко и на полюсе замерзнут. Ну, а черти схватят насморк в первую очередь, так как их греет только собственная шкура.
Однако капитан не сдался. Он попросил создать комиссию для проверки курса. Старший черт с двумя помощниками и кучей туристов устремились на мостик.
Опять крики, визг, смех. Опять купают грешников. Но вот с гвалтом возвращается комиссия. Она убедилась, что капитан ведет судно точно по курсу. А звездочет — лжец!
— В воду его! — приказал Нептун.
Людмила полетела в бассейн прямо в своем балахоне и заверещала там, путаясь в одеяниях. Следом за ней окунули в воду механика. Но тут исчез куда-то старший черт. Нептун кричал до хрипоты, призывая его: морской царь остался без обоих своих помощников. Список звездочета, в котором числились грешники, желавшие купаться, намок. А черти, потеряв управление, разгорячились и развоевались неудержимо.
— Тише! — орал Нептун. — Черти, тише! Не торопитесь, крестить не успеваю, бассейн полон!.. В очках но бросайте, очки снимите с нее!.. Черти, стой! У меня на всех дипломов не хватит!
Эти доводы совершенно не действовали. Черти осатанели и готовы были купать каждого, кто попадет под руку. Тогда Нептун пустил в ход главный козырь. Он велел взять бочонок и нести его в бар, где была приготовлена закуска не только для чертей, но и для тех, кто принял крещение. Шум сразу стих. Черти поджали хвосты и устремились вслед за бочонком.
Я вышел на залитую водой палубу. Тут толпились возбужденные туристы, и сухие, и мокрые, показывали друг другу печати, рассказывали наперебой: «Он как бросится, как схватит!..» В бассейне барахтались ребятишки, а также двое пассажиров преклонного возраста, решивших самостоятельно окреститься в соленой купели.
Между тем «Туркмения» миновала Сангарский пролив, исчезли вдали очертания гор Страны восходящего солнца. Мы снова были в открытом море и сразу ощутили это. Усилился ветер, захолодало, у горизонта начал накапливаться туман.
На прогулочной палубе меня «взял в плен» Могучий Ипполит. Сей ученый муж был очень доволен круизом, администрацией и обслуживающим персоналом. Так доволен, что ему не хватало простых слов, чтобы выразить благодарность в существующей для этого книге отзывов. Ему хотелось чего-то особенного, возвышенного, в петровском стиле.
И вот, вместо того чтобы любоваться морем, мы сочиняли длинный трактат. Профессор выдавал мысли, идеи, а я стилистически оформлял их. Сочинение получилось громоздкое, но, по-моему, достойное того, чтобы его частями процитировать здесь.
Благодарственный манифест
Мы, странные люди из многих городов и селений Великой державы нашей, собравшиеся вместе, дабы совершить круиз тихоокеанский, торжественно свидетельствуем:
Месяца августа в первый день восшедши по доброй воле на бригантину, во славу солнечной Туркмении наименованную, мы бригантину эту к морскому плаванию отменно изготовленной усмотрели. А причиной тому есть изрядное командование капитана Бельденинова Бориса, сына Иннокентьева, в навигации сведущего, к вождению кораблей с отрочества сильное желание имевшего, на коем деле он, Бельдеиинов, уже поболе трех десятков лет полезно упражняется и зубы свои съедает.
Да при нем в экипаже штурманы, боцманы, механики и матросы разных статей обретаются, которые всесильно тому капитану в его грудах нелегких способствуют.
О нас же, людях странных, особую заботу имеет лицо доверенное, директором круиза именуемое. Человек же этот — Лысенко Владимир, сын Амосов. Будучи вида почтенного и добросердечного, оный в деле своем свиреп зело и ратник великий. Хлопот ему с нами предостаточно. Но и сам он и помощники его трудились с рвением необычайным, не жалея ни сил, ни здоровьишка своего.
Близ трех седмиц по морям помотавшись, туманов, вулканов и другой экзотики предостаточно усмотревши, рыбьего скусу разного поизве-дав, всяких трав, деревьев и пейзажей наглядевшись, на рейдах многих дальних крепостиц постоявши, навигацией вполне насытившись, мы и манифесте сем авторитетно и ответственно заявляем: сия круизная адвентюра хорошо для нас, людей странных, придумана и превосходно излажена.
А посему — всем чинам теплоходным, да круизным, да всем дядькам, мамкам и нянькам нашим за труды праведные челом бьем до самой палубы и еще ниже!
Исполать всем вам — да и нам такожде — на многие лета!
И плавать бы вам но всем морям-океанам безветренно, и флагу нашему Российскому социалистическому много славы прибавить!
Дано сие в Японском море.
Мы переписали это сочинение в толстую книгу-альбом, с вытисненным на переплете силуэтом «Туркмении». Вечером Ипполит Степанович отправился с книгой в салон, заполненный туристами, и там громогласно прочитал весь текст, нараспев и окая, как дьяки в старину читали царевы указы.
Нам, наверное, удалось выразить мнение большей части туристов. Колонка подписей под «манифестом» быстро росла.
Да, в этот день мы потрудились на славу. Даже начали помаленьку гордиться: вот, мол, сколько насочиняли между делом! Но нас начисто сразил уютный Герасимыч, причем сразил, сам не заметив того. После ужина многие туристы писали благодарность поварам и официанткам. Герасимыч тоже взял книгу и начертал коротко:
Так вам спасибо за еду,
Что я еще сюда приду!
Вот и все. Комментарии, как говорится, излишни.
РОДНЫЕ БЕРЕГА
Легенда гласит: давным-давно, еще в прошлом веке, парусный корабль, истрепанный многодневным штормом, добрался до залива Америка, в ста с лишним километрах северо-восточнее Золотого Рога. В глубине удобного, защищенного от ветров залива открылась тихая бухта, окруженная зелеными сопками. «Да это же находка для нас!» — воскликнул командир парусника.
С тех пор и появилось на карте такое название — Находка.
Из официальной истории ее мы знаем, что в 1939 году на берегах бухты побывала правительственная комиссия во главе с А. А. Ждановым и адмиралом Н. Г. Кузнецовым. По до кладу комиссии в апреле того же года Политбюро ЦК партии приняло решение построить в Находке большой торговый порт, самый крупный на нашем Дальнем Востоке. Но начавшаяся война сорвала этот план. К нему вернулись только в мирное время.
Кроме того, могу сообщить одну неофициальную подробность. В 1944–1945 годах, когда со снабжением было трудно, когда краснофлотцы подтягивали животы широкими форменными ремнями, экипаж нашего корабля создал в Находке свою продовольственную «базу». Мы имели там огород, засаженный картошкой. Возвращаясь из дозора или с учений, «Вьюга» иной раз останавливалась на несколько часов в бухте и спускала шлюпки. Десятка три матросов свирепо расправлялись на берегу с сорняками. А осенью наши интенданты потирали руки от удовольствия, взвешивая урожай.
В ту пору в Находке было много зелени и почти не имелось строений, если не считать бараков и деревянного при чала. А теперь это новый город с большими домами, имеющими все удобства, с широкими проспектами и красивыми улицами. Проживает в нем около ста десяти тысяч человек. Город совсем еще молодой, и население в нем соответствующее: основную массу жителей составляют люди от двадцати до тридцати пяти лет.
В Находке шутят: климат, мол, тут хорош для детей — каждый год в городе рождается около двух тысяч новых граждан. А вот пенсионеров здесь всего пять процентов, в связи с этим город испытывает острый дефицит в бабушках и дедушках. Их зовут, просят — приезжайте к внукам! Но бабушки и дедушки неохотно покидают на старости лет давно обжитые места.
Как у каждого города, у Находки свое «лицо», свои особенности. Раскинулся он по берегу бухты и делится на участки, удаленные один от другого. Объясняется это тем, что мало ровного места. Повсюду к воде подступают крутые склоны. Строят там, где есть возможность. Бульдозеры расширяют «пятачки» у подножий сопок. Дома растут словно по мановению волшебной палочки. Каждый год вводится в строй пятьдесят тысяч квадратных метров жилья. Люди сюда едут гораздо охотней, чем в другие населенные пункты. Здесь есть надежда без долгой волынки получить комнату или квартир