й поход через дебри, горы и топи. Войска шли вперед, прорубая в лесных зарослях путь не только для себя, но и для двух кораблей-фрегатов, которые тянули по сухопутью.
За десять дней прошли тогда петровские гвардейцы сто шестьдесят километров и спустили в Онежское озеро боевые фрегаты. Отсюда неожиданно грянули они на врага, штурмом взяли крепости Нотебург и Ниешанц, овладели всей линией Невы. А в мае следующего года в устье реки были заложены крепость и город, названный Петербургом.
Дорога, проложенная петровскими солдатами от Нюхчи до Онежского озера, еще заметна. Не совсем заросла просека, можно различить кое-где следы колеи бывшей «осударевой дороги». По ней давным-давно не ездят, не ходят. Разве что любознательные туристы пройдут изредка этим маршрутом…
В июле 1854 года, в период Крымской войны, на Соловки попытались напасть англичане. Два их судна приблизились к берегу и начали палить из пушек. Палили долго, выпустили почти тысячу ядер, пушкари сильно притомились. А когда рассеялся дым, англичане поняли, что трудились без всякой пользы. Стены монастырских построек были такими толстыми, что ядра отскакивали от них, как игрушечные.
Англичане трезво оценили свои возможности, снялись с якорей и ушли восвояси. Старинные стены на Соловках, не говоря уже о подвалах и казематах, способны защитить не только от ядер, но и от современных снарядов.
Через год английская военная эскадра подошла к островам снова. Англичане охотились в Белом море за торговыми судами, но неудачно. У них кончилась провизия, вот они и потребовали от монахов продукты, угрожая новой бомбардировкой. Однако монахи отказались помочь корсарам. Тогда английские моряки высадились на Большом Заяцком острове, взяли двенадцать пасшихся там баранов, а затем отчалили в свою далекую Великобританию…
История Соловецкого монастыря самыми тесными узами связана с историей всего обширного Архангельского края. До революции монастырь значительно влиял на экономику севера. На Соловках были созданы большие солеварни, снабжавшие солью все окрестное население. Работали мельницы и кирпичный завод, делавший очень прочные фасонные кирпичи. Были произведены грандиозные гидротехнические работы, создана система каналов, соединяющих пятьдесят два озера, сооружена одна из первых в стране гидроэлектростанций. Монахи развивали сельское хозяйство, на острове выращивались овощи, зерновые. Особенно славились Соловки животноводством. Сюда приезжали люди не только молиться, но и учиться, как нужно хозяйствовать.
Столетиями собирали в монастыре книги и рукописи, как церковные, так и светские. Библиотека тут создалась редчайшая.
Но была у монастыря и другая «слава». В детстве бабушка часто говорила мне: «Вот ужо будешь так разбойничать, не миновать тебе Соловков!» От нее впервые узнал я страшные легенды об узниках, которые закованы цепями в подземелье, глубоко под каменными башнями. Об атаманах Стеньки Разина, томившихся в сырых подвалах до конца своих дней. Пищу и воду им якобы подавали через узкое окошко в двери. Никто не входил в их камеры до самой смерти.
В страшных соловецких застенках отбывали наказание и декабристы, и революционеры, и участники стихийных бунтов против царского произвола. Многие осужденные, оказавшись там, так и сгинули без следа.
Святой монастырь, проповедующий христианское человеколюбие, и страшная тюрьма, об ужасах которой говорили по всей стране, — даже царское правительство поняло вопиющую противоречивость этого сочетания. В 1903 году Соловецкую тюрьму упразднили и фактически, и официально.
Вот что было мне известно про дореволюционную историю Соловков к тому моменту, когда катер «Макаровец» доставил туристов к плохонькому временному причалу, на котором удобно ломать ноги, а не высаживаться. На острове есть и хорошие причалы возле самого монастыря, но они используются для других целей.
Шагая по дороге, я старался не смотреть на кремль. Постепенное приближение всегда как-то смазывает впечатление.
Сначала бросились в глаза огромные камни-валуны длиной в несколько метров. Они составляли фундамент могучей башни, будто позеленевшей от времени, от мокрых туманов. Экскурсовод рассказывал, что высота крепостной стены достигает десяти метров, а башен с шатрами — тридцати. Наибольшая толщина стен — шесть метров, а общая длина стен и башен превышает километр. Я все смотрел на огромные камни, искусно уложенные умелыми руками, и думал о том, какой же силой и смекалкой обладали люди, воздвигшие это великолепное сооружение! Ведь некоторые «камешки» весят пять-шесть тонн, а то и больше! Совершенно прав был Максим Горький, назвавший кремль монастыря «постройкой сказочных богатырей». Просто не верится, что тут работали не циклопы, а обыкновенные смертные, к тому же без всякой техники.
Ну, а то, что находится за крепостной стеной, производит двойственное впечатление. Первое — это запустение: отбитая штукатурка, окна без стекол, провалы дверей. Но, несмотря на это, постройки монастыря сохранили свою величественность, свое архитектурное своеобразие и красоту. О мягкости, плавности линий Преображенского собора, о стройности Успенского собора, об их архитектурных особенностях специалисты напишут еще немало исследований. Строились эти соборы одновременно с кремлем и представляют собой неотъемлемую часть крепости. Фасады их суровы, лишены каких-либо украшений, наружные стены приспособлены для обороны.
Удивительна в Успенском соборе трапезная палата — огромное помещение площадью четыреста восемьдесят один квадратный метр. У нее нет внутренних опор, если не считать центрального массивного столпа окружностью двенадцать метров. Помещение перекрыто каменными сводами, которые покоятся на внешних стенах. И вот что интересно. Толщина кирпичных стен тут многометровая, потолки не слишком высоки, но нет ощущения придавленности, тяжести.
Я спросил нашего экскурсовода, очень миловидную женщину с прямыми русыми волосами и лицом ожившей мадонны, как умудрялись монахи натопить такое помещение, не закоченеть в нем зимой? На это экскурсовод сказала, что в монастыре были удивительные печи. Чтобы нагреть их, не требовалось большого количества дров, а тепло они сохраняли в течение недели. Секрет строительства таких печен, к сожалению, утерян. И еще, хлеб здесь выпекают в печи, которая сооружена в XVI веке и до сих пор действует безотказно.
На Соловках строили медленно и основательно, для себя и для будущих поколений. Обдумывалось все: и целесообразность, и единство стиля, и прочность. Одинаково добротно сделаны и крепостные стены, и храмы, и служебные помещения, и казематы для заключенных.
У нас не было фонарей, мы медленно шли по темным сырым коридорам в толще стен. В тяжелом смрадном воздухе плохо горели спички. Наконец разбитый дверной проем — и камера: каменный мешок с массивными сводами. Света нет, воздух проникает через какое-то скрытое в стенах отверстие. От глухой тишины, от промозглости и мрачности по спине пробегают мурашки. Останешься тут один, не найдешь выхода — и хоть кричи, хот1, бейся головой о стену, никто не услышит. А ведь люди сидели здесь в темноте, в сырости, не годы, а десятилетия!
После смерти Петра Первого в секретных одиночных камерах долго томились верные сподвижники царя, начальник его тайной канцелярии известный дипломат граф Петр Толстой и князь Василий Долгорукий. Они пали жертвами дворцовых переворотов: мелким людишкам, временщикам, страшны были эти титаны Петровской эпохи!
Двадцать пять лет провел в соловецком заточении последний кошевой Запорожской Сечи Петр Кальнишевский. Сослали его на далекие острова без суда, запрятали в мрачный тайник подальше от буйного казачьего племени. Но здоровье у кошевого было недюжинное: отсидев четверть века, Кальнишевский потом еще пожил немало в свое удовольствие здесь же, на Соловках, и умер в 1803 году в возрасте ста двенадцати лет. Надгробная плита последнему запорожскому атаману — одна из немногих, сохранившихся в монастыре.
На Соловках закончил свой жизненный путь человек великих заслуг и великой скромности — Авраамий Палицын — боевой сподвижник Минина и Пожарского, вместе с ними поднявший народ на борьбу с иноземцами. Трудно даже понять, почему некогда знаменитое имя оказалось почти забытым, о нем помнят только историки. Гробница Палицына в монастыре разрушена, сохранился лишь надгробный камень с надписью: «В смутное время междуцарствия, когда России угрожало иноземное владычество, ты мужественно ополчился за свободу отечества и явил беспримерный подвиг в жизни русского монашества как смиренный инок. Ты безмолвной стезей достиг предела жизни и сошел в могилу, не увенчанный победными лаврами. Венец тебе на небесах, незабвенна память твоя в сердцах благодарных сынов отечества, тобой освобожденного с Мининым и Пожарским».
На этот камень присаживаются отдыхать туристы, отставшие от экскурсовода и не осилившие сами старинную вязь букв. Несколько лет назад этот камень чуть было не уволокли: он понадобился то ли для фундамента, то ли для какой-то подставки. Это ведь не бесформенный валун, а обработанный материал, его удобно использовать. К счастью, нашелся разумный человек, остановил и убедил рабочих не трогать памятника. И как жаль, что таких разумных людей в последние десятилетия на Соловках оказалось не очень много.
На острове даже следов не сохранилось от часовен, гостиниц, скитов, мастерских; заросли кустарником и сорной травой огороды и сады; лишь груды камней видны на месте гончарного и лесопильного заводов.
Во дворе кремля висят два старых колокола, один из которых был дарован монастырю по случаю успешного отражения атаки вражеских судов во время Крымской войны. Эти колокола, с их чудесным орнаментом, сами по себе являются произведениями искусства. Голоса у них могучие и красивые, но звучат грустно. Наверно, потому, что висят колокола на какой-то временной перекладине под открытым небом.
О разрухе и запустении на Соловках, о необходимости сохранить для народа замечательный архитектурный ансамбль «северного оазиса» было написано и сказано много. С каждым годом сюда приезжает все больше туристов, и организованных, и «дикарей». Учитывая это, Совет Министорв РСФСР принял решение создать на Соловецком архипелаге историко-архитектурный музей-заповедник.