Каманин жил в фазе расширения империи. Нам, росшим в 1990-е, выпала фаза обратная. Сегодня, несмотря на наличие относительно доступной пассажирской реактивной авиации, небо стало от нас дальше. Мы не записываемся в аэроклубы, не мастерим планеры, не рвёмся в военно-воздушные училища, не платим взносов в Осоавиахим и не поём про «пламенный мотор». Во Владивостоке 1990-х были другие «комсомольские призывы»: возить лапшу из Кореи, шмотки из Китая, тачки из Японии – или идти в рэкетиры.
И всё-таки небо наше не отвердело.
Над нашей улицей Чкалова то и дело проносятся истребители 22-го гвардейского полка. Всякий раз я останавливаюсь и провожаю взглядом серебристые силуэты. Мне по-прежнему кажется, что в кабинах сидят какие-то особые, небесные сверхлюди. Может быть, из-за этого в лётчики меня не тянуло – небо казалось недосягаемым, себя я мог представить максимум за штурвалом скромного Ан-2, и то чисто теоретически.
Странно думать, что в этих несущихся над городом машинах – обычные молодые парни. Или всё-таки небожители? Мы узнаём их имена, когда они погибают.
«Недалеко от Ямполя лётчики сели, считая, что здесь ещё находятся наши. А там уже были немцы. Они окружили Соколова и Овсянкина, хотели взять их живыми. Наши товарищи отбивались до последнего патрона. Поняв, что вырваться не удастся, они решили, что лучше остаться мёртвыми на родной земле, чем мучиться в фашистском плену. Вы спросите, как мы узнали о мужестве наших боевых друзей? Об этом рассказал на допросе немецкий лётчик, взятый недавно в плен. “Я каюсь, – говорил он, – что не поступил так, как ваши лётчики под Ямполем. У нас тоже есть понятие воинского долга!”»
Это рассказ командира полка майора Виктора Иванова, приведённый в воспоминаниях Покрышкина «Небо войны». Относится он к 1941 году.
А вот – год 2018-й, история майора Романа Филипова. Его Су-25 в Сирии был сбит из переносного зенитного комплекса. Катапультировавшись, Роман отстреливался от боевиков из «стечкина», а когда его окружили и подошли вплотную, подорвал себя гранатой со словами: «Это вам за пацанов!»
Конечно, неважно, откуда именно был родом погибший лётчик, всё равно он наш, соотечественник. Но всё-таки когда видишь фото незнакомого майора – это одно. А когда смотришь на его же фото в «Одноклассниках»: светловолосый парень, снят на рыбалке под Владивостоком с двумя свежевыловленными камбалами. И ещё снимок: тот же парень стоит у краеведческого музея Южно-Сахалинска – знаменитое, построенное ещё японцами здание, – всё воспринимается куда ближе к сердцу.
Роман Филипов родом из Воронежа, несколько лет служил в штурмовом авиаполку в приморской Черниговке. Бывал во Владивостоке, ходил по тем же улицам (одна из новых улиц «небесной» Второй Речки уже названа его именем), тягал ту же камбалу. Моложе меня на четыре года. На фото, выложенном боевиками в интернет, – личные вещи Филипова. Среди них зелёная скидочная карта дальневосточной сети «Гиперавто», у меня такая же. «Парень из нашего города», как писал Симонов. Только там была не Сирия, а Испания.
Почему у нас принято считать элитой не профессоров или офицеров, а модных бесполезных идиотов?
Читая воспоминания Каманина «Лётчики и космонавты» (издание 1971 года с экслибрисом моего деда), думал, откуда так знаком факсимильный росчерк автора по переплёту. Потом понял. Каманин пишет: в 1968-м он приезжал в «свою» часть имени Ленина. Наследником каманинской эскадрильи, стоявшей в Спасске, к тому времени стал 319-й вертолётный полк, расположенный чуть южнее, в Черниговке. Вертолётчики в разное время выполняли задания во Вьетнаме, на Кубе, в Афганистане… В Черниговку Каманин приехал на 50-летие части вместе с космонавтами Титовым и Береговым. В бумагах моего покойного деда Виктора Авченко (он в те годы работал секретарём Приморского крайкома КПСС, курировал сельское хозяйство, а до этого жил и в Спасске, и в Черниговке) хранится снимок 1968 года. Изображён на нём Георгий Береговой, воевавший в каманинском авиакорпусе[29], горевший в Ил-2, за штурмовки получивший первого Героя. Много лет спустя он пришёл к Каманину – проситься в космонавты. Тот опешил: «Тебе же сорок шесть?» – «И что? Здоровье в норме…» Раньше было принято подписывать фотографии. На лицевой стороне снимка синим фломастером расписался Береговой, на обороте – автограф Титова и этот самый росчерк Каманина.
Каманин окончил Борисоглебскую школу лётчиков, где проходил практику Филипов. Учился Роман в Армавирском центре Краснодарского высшего авиационного училища, бывшего Батайского, созданного в Чите, где осваивал истребитель Маресьев. Связано, перекрещено всё и вся.
Восьмым Героем стал лётчик Громов – за рекордный перелёт.
Длительные беспосадочные перелёты имели, что называется, двойное назначение.
Чкалову первому стала мала вся страна. Совершив в 1936 году перелёт от Москвы до Охотского моря, он год спустя полетел через полюс в Америку.
Фильм «Чкалов» 1941 года заканчивается не гибелью, а взлётом. Таков, сказали бы сейчас, месседж. Хотя между кадрами трагическая гибель Чкалова, конечно же, подразумевалась.
Интересно, куда бы пошла наша история, прими Чкалов предложение Сталина возглавить НКВД?
Летом 1938 года пилот Владимир Коккинаки и штурман Александр Бряндинский совершили беспосадочный перелёт из столицы на Дальний Восток, приземлив дальний бомбардировщик «Москва» на военном аэродроме в Спасске-Дальнем, там, где несколькими годами ранее служил Каманин. Летели не по трассе Транссиба, а по северам – так короче. Примерно по тому же маршруту пассажирские лайнеры летают и теперь, только быстрее – полёт занимает меньше девяти часов. Коккинаки потребовались сутки и ещё тридцать шесть минут.
В том же 1938-м Валентина Гризодубова возглавила первый женский беспосадочный перелёт на Дальний Восток. С ней на самолёте «Родина» летели Полина Осипенко и Марина Раскова, только что совершившие прыжок на гидросамолёте от Севастополя к Архангельску. Планировалось, что за Байкалом «Родина» полетит над линией Транссиба, но обстановка на границе после хасанских боёв оставалась сложной, решили не рисковать. В итоге оказались над Охотским морем, повернули на юг, чтобы дотянуть до Комсомольска, но горючее иссякло. Гризодубова, решив идти на вынужденную, приказала штурману Расковой прыгать с парашютом – оставаться в носу, в нижней части самолёта, было опасно. Машина удачно села на заболоченную поляну, экипаж искали десять суток, причём Гризодубова и Осипенко ждали на месте, а Раскова бродила по тайге с двумя плитками шоколада, коробкой спичек и пистолетом (в ходе поисков два самолёта столкнутся; среди погибших окажется Бряндинский, штурман Коккинаки). Три лётчицы стали первыми женщинами – Героями Советского Союза.
Осипенко разобьётся в испытательном полёте через полгода; Раскова, командуя бомбардировочным полком, погибнет на Великой Отечественной. Гризодубова проживёт долгую жизнь – до 1993-го, будет испытывать радиоэлектронную аппаратуру для авиации.
Небо Китая и Монголии стало боевой школой многих легендарных лётчиков – Полбина, Супруна, Рычагова…
В феврале 1938 года капитан Фёдор Полынин повёл двадцать восемь самолётов СБ на японскую авиабазу Мацуяма на Тайване. Бомбардировщики без потерь вернулись в Ханькоу. В июне советских «бомберов» стали атаковать японские палубные истребители И-96. Выяснилось, что они базируются на авианосце «Ямато-мару», бывшем «Джузеппе Верди», переоборудованном пароходе итальянской постройки. Лётчик Тимофей Хрюкин, ранее воевавший в Испании, обнаружил авианосец на Янцзы и потопил его. За это получил Звезду Героя; потом попал на финскую, на Великой Отечественной стал дважды Героем. Войну тридцатипятилетний Хрюкин закончил в должности командующего воздушной армией. В 1953 году замглавкома ВВС Хрюкин возвращался с учений. На дороге оказалась группа женщин, шофёр затормозить не успел, Хрюкин схватился за руль и направил машину в кювет. Вскоре от полученных травм умер.
Арсений Ворожейкин, один из самых результативных советских асов Второй мировой, начинал воевать на Халхин-Голе. Выбросившись с парашютом из повреждённого самолёта, на земле бился на ножах со сбитым им же японцем. Победил.
Первые дважды Герои – всё лётчики, «сталинские соколы», любимцы вождя: Грицевец, Кравченко, Смушкевич. Григорий Кравченко первую Звезду получил за Китай, вторую – за Халхин-Гол; Сергей Грицевец и Яков Смушкевич воевали в Испании и на Халхин-Голе.
О подвиге Грицевца, на одноместном И-16 приземлившегося на занятой японцами территории, чтобы вывезти выпрыгнувшего с парашютом майора Забалуева, Лебедев-Кумач написал поэму «Два сокола-друга»:
…От напряженья сухо во рту…
– Скорей!.. В фюзеляж полезай!..
А сам с револьвером сидит на борту,
Услышав далёкий «банзай»!
Влез командир… Нелёгок подъём, —
Но рядом – спасённый брат!
И вот в одноместной машине вдвоём
Два друга к границе летят…
Грицевец и Кравченко погибнут тридцатилетними. Первый – в самолётном ДТП в «польском походе» 1939 года, второй – в боях с немцами в 1943-м (молодой генерал, командир соединения, выпрыгнул из повреждённого Ла-5, но парашют не раскрылся: трос перебило осколком). Смушкевич в 1941-м станет единственным расстрелянным дважды Героем.
Единственная женщина, ставшая дважды Героем, – космонавт Светлана Савицкая, дочь лётчика, маршала авиации и тоже дважды Героя Евгения Савицкого. Первые трижды Герои – снова лётчики: Покрышкин и Кожедуб.
Асы Второй мировой кажутся ангелами-хранителями страны: умер Покрышкин – стартовала перестройка, умер Кожедуб – распался Советский Союз… Судьбы лётчиков и космонавтов отсылают к житиям мучеников, богатырей, святых: Покрышкин, родившийся в день иконы «Благодатное небо», Маресьев, излечившийся чудесным образом от хворей и летавший без ног, Гагарин, в нимбе скафандра вознёсшийся на небо…
Штабс-капитан Пётр Нестеров известен как лётчик-новатор, изобретатель «мёртвой петли» и воздушного тарана. Он впервые поднялся в небо во Владивостоке, где в начале ХХ века служил в воздухоплавательной роте и разработал методику корректировки артиллерийской стрельбы с аэростата.