Всего в двадцати шести «фабриках смерти» замучили до десяти тысяч человек. Число жертв полевых испытаний в Маньчжурии гораздо выше – до двухсот пятидесяти тысяч человек. В начале 1940-х биологическое оружие не раз применялось японцами в ходе войны с Китаем. Американский исследователь Баренблатт пишет, что всего на совести генерала Исии – от семисот тысяч до миллиона человеческих жизней.
Пока агонизирующая Германия вводила в строй реактивные самолёты и ракеты «Фау-2», а США создавали ядерную бомбу, японская «гумбацу» («военщина») шла своим путём. «Отряд 731» был японским «вундерваффе», и как знать, что бы случилось, если бы не молниеносная операция маршала Василевского. «В конце войны готовых к употреблению бактерий в отряде хранилось столько, что, если бы они при идеальных условиях были рассеяны по земному шару, этого хватило бы, чтобы уничтожить всё человечество», – пишет Моримура. На суде в Хабаровске главком Квантунской армии генерал Ямада признал: лишь советский блицкриг лишил Японию возможности начать большую биологическую войну.
Когда на Квантунскую армию с запада, севера и востока хлынуло «советское цунами», генерал Исии решил вывезти наиболее ценные материалы, документы и личный состав «отряда 731». Все «фабрики смерти» вместе с оставшимися «брёвнами» уничтожили, бактериальную массу сожгли (разбежавшиеся крысы вызвали в Маньчжурии эпидемию чумы), сотрудникам приказали молчать. «В тюрьме кипела работа. Одни вытаскивали трупы за руки и за ноги из камер, другие подтаскивали их к ямам во внутреннем дворе. Дым с отвратительным запахом… шёл из больших ям, в которых пылал огонь… – вспоминал Акияма безумную ночь с 10-го на 11 августа 1945 года. – Большая часть территории была охвачена огнём. Повсюду торчали обуглившиеся столбы… На месте кирпичного корпуса учебного отдела лежала груда развалин… Лишь чёрный столб дыма указывал место, где раньше стояли склады».
Личные данные 3607 сотрудников «отряда 731» Национальный архив Японии рассекретил только в 2018 году. Среди них – 52 хирурга, 49 инженеров, 38 медсестер, 1117 военврачей.
Сегодня в Харбине на месте «отряда 731» действует жуткий «музей смерти». В 1988 году китайский режиссёр Тун Фей Моу снял об отряде Исии фильм «Человек за солнцем». В Японии его запретили после первого же сеанса по причине запредельной натуралистичности.
Главные преступники сумели скрыться, но советские военные арестовали ряд лиц, причастных к «фабрикам смерти». Георгий Пермяков, ещё в Харбине сотрудничавший с советской разведкой, в конце 1945 года переехал в Хабаровск, где стал переводчиком на «спецобъекте 45», в лагере для пленных японских генералов. Здесь-то и выяснились подробности об «отряде 731». «Установили, что в нашем лагере… находятся три генерала, которые руководили этой работой, – Кавасима, Кадзицука, Такахаси. Они стали давать показания», – вспоминал Пермяков. Когда в мае 1946 года начался «Восточный Нюрнберг» – международный Токийский процесс над японскими военными преступниками, – в трибунал были переданы эти показания и доклад прокурора Нанкина о применении японцами в Китае бактериологического оружия. Однако по настоянию США вопрос об Исии и биологическом оружии в Токио не рассматривался: мол, неясно, где находится «доктор-чума», да и против СССР и США его чудо-оружие не применялось… На самом деле Сиро Исии ещё в 1945 году нашла в Японии американская разведка. Он согласился сотрудничать с недавним врагом в обмен на жизнь и свободу. Материалы «генерала-чумы» попали в Форт-Детрик – центр биологических исследований армии США. Пишут, что иммунитет японским военным преступникам тайно предоставил глава оккупационной администрации генерал Макартур. Если гитлеровский ракетчик Вернер фон Браун стал отцом американской астронавтики, то японский доктор Исии пригодился бактериологам Пентагона. По словам Моримуры, американское командование «ликовало, заполучив огромное количество уникальных… данных».
Япония в 1945-м была разгромлена и наказана ровно так же, как гитлеровская Германия; Нюрнбергский процесс зарифмовался с Токийским. Но почти сразу же Япония де-факто стала союзником США в борьбе с коммунистической угрозой – китайской, русской, корейской.
В декабре 1949 года Советский Союз провёл свой – Хабаровский процесс. Он был открытым. Билеты распространялись по трудовым коллективам, на улицу из здания Дома офицеров вывели репродуктор. По словам Пермякова, выступавшего переводчиком, в зале при оглашении показаний подсудимых случались истерики и обмороки. Отчёт с процесса в «Известиях» назывался в духе тех лет – «Звериный лик агрессоров». «Тихоокеанская звезда» писала: «Сидя за высоким барьером, подсудимые искоса поглядывают в переполненный зал, трусливо отводят глаза, зябко поёживаются. Хвалёной самурайской выдержки хватает ненадолго: до первого обвинительного заключения». «Правда» особо прошлась по Штатам: «Новые претенденты на мировое господство… выступили в качестве защитников и покровителей презренной шайки японских извергов».
Все двенадцать подсудимых признали вину. Генералы Ямада, Кадзицука, Такахаси и Кавасима получили по двадцать пять лет лишения свободы, другие офицеры – пятнадцать – двадцать, младшие чины – от двух до десяти лет. Сидели под Ивановом; в 1956 году, когда СССР и Япония провели «перезагрузку», всех (кроме одного, в неволе покончившего с собой) тихо вернули на родину.
Исии со своими подручными не только избежал наказания, но и продолжил работу по специальности. В 1950-м началась война в Корее, где южан поддерживали США и ООН, северян – Китай и СССР. Американцы доставили в Корею бывших руководителей «отряда 731» Сиро Исии и Масадзи Китано, экс-начальника «отряда 100» Вадзиро Вакамацу. 22 февраля 1952 года китайское информагентство «Синьхуа» сообщило: «С 28 января по 17 февраля этого года военные самолёты американского агрессора систематически рассеивали в больших количествах в Корее – на позициях наших войск и в тылу – бактерии и различных ядовитых насекомых». По данным Моримуры, американцы применяли в Корее керамические и стеклянные бомбы, разработанные в «отряде 731».
В 1959 году Сиро Исии, безнаказанный и нераскаявшийся преступник, умер от рака горла в возрасте шестидесяти семи лет. За год до смерти он, собрав бывших сотрудников своего дьявольского хозяйства, заявил: «Вы должны гордиться тем, что служили в “отряде 731”, созданном для спасения родины».
Хасанские бои («разгром японских захватчиков у озера Хасан» в советской историографии, «инцидент у высоты Чжангуфэн» – в японской) стали не первым, но самым крупным пограничным столкновением Японии и СССР. На фоне последовавших битв Великой Отечественной двухнедельная война кажется малозначительным эпизодом, но взятый в широком контексте конфликт у Хасана имеет далеко не локальные масштабы.
Ещё в апреле 1938 года командующий Дальневосточной армией маршал Блюхер ввёл повышенную боеготовность. В июне армию преобразовали в Дальневосточный фронт в составе двух армий – 1-й Приморской во главе с комбригом Подласом и 2-й Отдельной Краснознамённой во главе с комкором Коневым.
13 июня того же года к японцам сбежал Генрих Люшков, начальник управления НКВД Дальневосточного края. В Хабаровске он принимал активное участие в фабрикации политических дел; вскоре «сигналы» посыпались уже на самого Люшкова. В мае его вызвали в Москву к Ежову; решив, что это конец, Люшков через границу ушёл в Маньчжоу-го. Рассказал японцам всё, что знал о численности советских войск, дислокации подразделений, видах связи с центральным командованием… Люшков обладал данными о военных объектах на Украине, где долго служил; эта информация пригодилась Германии. Японцы поручили Люшкову сочинение пропагандистских материалов, разоблачающих кровавый большевистский режим. «Восточный Власов» стал писать о тирании Сталина, об освобождении, которого ждёт советский народ… Из источника в источник ходит сюжет о том, как Люшков с бывшими белыми офицерами разработал план убийства Сталина в Сочи (операция «Медведь»), но в диверсионную группу, уже переброшенную на советско-турецкую границу, внедрился советский агент, и покушение провалилось; вероятнее всего, это выдумка, взятая из японской художественной литературы. Что до фактов, то в августе 1945 года, когда в Маньчжурию вошла Красная армия, предателя застрелили коллеги по Японской военной миссии. «Помогли тебе твои японцы?» – мог бы спросить Люшкова старый Тарас.
В июле 1938 года японцы потребовали от Москвы вывода советских пограничников с высот Безымянной и Заозёрной в районе озера Хасан, на самом юге Приморья. В ответ МИД указал на Хунчунское соглашение 1886 года, согласно которому Заозёрная и Безымянная находились на российской территории.
На склоне Заозёрной появилась огневая позиция советских пограничников, один из которых 15 июля застрелил японского разведчика Мацусиму. Позже этот инцидент называли причиной конфликта, но следует понимать, что в 1930-х на границе действительно «тучи ходили хмуро» – вспыхивали перестрелки, гибли люди. Летом 1938 года один из десятков таких инцидентов был использован японской стороной как повод, так что обвинять пограничника Виневитина в провокации конфликта (это стало особенно модным в перестройку) означает вырывать событие из контекста. А контекст был жёсткий и не Виневитиным созданный.
Двухнедельная война, в которой применялись танки (в том числе – впервые – огнемётные), самолёты, флот, артиллерия, началась в ночь на 29 июля рейдом усиленной роты японцев на сопку Безымянную. Из одиннадцати советских пограничников, оборонявших сопку с винтовками и ручным пулемётом, погибли пятеро во главе с начальником заставы лейтенантом Алексеем Махалиным. Подоспевшие пограничники и стрелковая рота лейтенанта Дорофея Левченко штыковой атакой и гранатами выбили захватчиков с высоты. «Столкновения на границе происходили тогда часто, японские провокации были довольно обычным делом, и то, что произошло у Хасана, мы сперва расценили как очередную такую вылазку», – вспоминал адмирал Кузнецов; тот же Махалин ранее уже был ранен в перестрелке с японцами.