Песня амурских волн
Песни и мелодии, написанные на Дальнем Востоке или в связи с ним, были, как правило, рождены войной; пули, как поёт Илья Лагутенко, переплавлялись в струны.
В Мукденском сражении родился великий вальс «На сопках Маньчжурии» капельмейстера Ильи Шатрова, с музыкой выводившего Мокшанский полк из окружения. По свидетельству приёмного сына Сталина Артёма Сергеева[45], в 1930-х вождь часто заводил пластинку с этим вальсом, повторяя слова «Но верьте, ещё мы за вас отомстим и справим кровавую тризну» (дореволюционный вариант текста на музыку Шатрова, написанный Скитальцем).
Поистине народной стала песня о последнем бое «Варяга» – «Наверх вы, товарищи, все по местам…». Автор стихов – австрийский поэт Рудольф Грейнц. Евгения Студенская перевела стихи на русский, семнадцатилетний воспитанник 12-го Астраханского гренадерского полка Алексей Турищев написал музыку.
В оригинале текст начинался так:
Auf Deck, Kameraden, all’ auf Deck!
Heraus zur letzten Parade!
Der stolze Warjag ergibt sich nicht,
Wir brauchen keine Gnade!
Была в песне и такая строфа:
От пристани верной мы в битву идём,
Навстречу грозящей нам смерти,
За Родину в море открытом умрём,
Где ждут желтолицые черти!
Эти строки десяток лет спустя вымарали, поскольку на Первой мировой Япония стала союзником России. Развившаяся тогда же германофобия привела к тому, что автора оригинального текста забыли. Широкому российскому читателю Грейнц известен по гашековскому «Швейку», где цитируются его глумливые стихи:
На виселице в приятной выси
Качается Эдуард Грей из породы лисьей…
Вальс, известный как «Амурские волны», написал во Владивостоке военный музыкант Макс Кюсс, страдая от несчастной любви к жене своего полкового командира. Сначала музыка называлась «Волны Амурского залива», прямо отсылая к Владивостоку. Позже название поправили и снабдили музыку текстом: «Плавно Амур свои волны несёт…» Так состоялся рейдерский захват владивостокской мелодии хабаровчанами.
По одной из версий, у агапкинского «Прощания славянки» тоже дальневосточные корни. Мелодия цитировавшейся Куприным в «Поединке» песни:
Ах, зачем нас отдали в солдаты,
Посылают на Дальний Восток… —
впоследствии будто бы превратилась в знаменитый военный марш. К «Прощанию славянки», как и к «Сопкам Маньчжурии», в разное время написано несколько вариантов текста; по-моему, лучше слушать эту музыку без слов.
В 1920 году во Владивостоке были написаны два стихотворения, ставшие широко известными песнями.
Первая из них, имеющая крайне запутанную историю с авторством, – «Марш дальневосточных партизан» («По долинам и по взгорьям шла дивизия вперёд…»).
Началось всё с того, что двадцатилетний Пётр Парфёнов, родом из-под Уфы, сменив в юности множество работ и обойдя полстраны, оказался в Приморье. Здесь он влюбился в гимназистку Веру Смага и посвятил ей стихи:
По долинам, по загорьям
Целый месяц я бродил.
Был на реках и на взморье,
Не жалея юных сил…
Шёл 1914 год. С началом мировой войны Парфёнов попал в Иркутское военное училище, где обнаружил, что под эти стихи удобно маршировать. Юнкера, чеканя шаг, хором распевали их; на какую мелодию – неизвестно.
В 1915 году знаменитый журналист Владимир Гиляровский опубликовал патриотические стихи «Марш сибирских стрелков» с тем же размером:
Из тайги, тайги дремучей,
От Амура, от реки,
Молчаливо, грозной тучей
Шли на бой сибиряки…
Эх, Сибирь, страна родная,
За тебя мы постоим,
Волнам Рейна и Дуная
Твой привет передадим!
Позже, в Гражданскую, белый полковник Баторин сочинил «Марш Дроздовского полка» – возможно, взяв стихи Гиляровского за образец:
Из Румынии походом
Шёл дроздовский славный полк,
Во спасение народа
Исполняя тяжкий долг…
Шли дроздовцы твёрдым шагом,
Враг под натиском бежал.
И с трёхцветным русским флагом
Славу полк себе стяжал!
Мелодию для марша дроздовцев написал (хотя есть те, кто в этом сомневается) в 1919 году Дмитрий Покрасс, подвизавшийся в ростовском варьете «Кривой Джимми». Всего год спустя он станет (вместе с братом Даниилом) автором «Марша Будённого», впоследствии – целого ряда знаменитых советских песен, включая «Дан приказ ему на запад…» и «Три танкиста».
Музыка ушла в народ; появился даже гимн махновцев, исполнявшийся на тот же мотив (впрочем, скорее всего, это позднейший новодел, а не песня времён Гражданской):
Махновщи́на, махновщи́на,
Ветер флаги твои вил,
Почерневшие с кручины,
Покрасневшие с крови.
По холмам и по равнинам
В дождь, и ветер, и туман
Через степи Украины
Шли отряды партизан…
Тем временем Парфёнов, получивший на мировой войне Георгиевский крест и печатавший стихи под псевдонимом Пётр Алтайский, оказался у красных, потом у белых, где дослужился до подполковника, и вновь у красных. В начале 1920 года он попал во Владивосток, где власть ненадолго взяли большевики. Ему – начальнику политотдела штаба Красной Армии Приморской области – поручили написать бодрую солдатскую песню. «Казалось, что близок конец разрушительной гражданской войне, атаманам и капиталистам не оставалось больше никакого убежища, кроме отрезанной с трёх сторон семёновской Читы», – вспоминал Парфёнов. Взобравшись для вдохновения на Комаровскую гору, он написал партизанский марш, переделав свои старые стихи и, возможно, держа в голове как мелодию Покрасса, так и строки Гиляровского:
По долинам, по загорьям
Шли дивизии вперёд,
Чтобы с боем взять Приморье —
Белой армии оплот…
Текст понравился не всем по соображениям как политики, так и эстетики; Парфёнов внёс правку. Если в первой редакции было:
Этих дней не смолкнет слава,
Не забудут никогда,
Как лихая наша лава
Занимала города…
То во второй:
Этих дней не смолкнет слава,
Не померкнет никогда.
Партизанские отряды
Занимали города.
От точной рифмовки первой и третьей строк поэт, как видим, отказался – возможно, из-за неблагозвучного сочетания «наша лава».
Были в первой редакции и такие строки:
Сохранятся, точно в сказке,
Вековые будто пни,
Штурмовые ночи Спасска,
Николаевские дни.
Пни Парфёнов по совету товарищей убрал:
Будут помниться, как в сказке,
Как манящие огни,
Штурмовые ночи Спасска,
Николаевские дни.
Автору указали: напоминать о недавних боях в Николаевске-на-Амуре нежелательно из-за достигнутого с японскими интервентами нейтралитета. Парфёнов не смог быстро придумать строчке замену, а уже в апреле 1920 года случилось «японское выступление». Японцы атаковали красные гарнизоны по всему Дальнему Востоку. Во Владивостоке арестовали и вскоре казнили большевистских лидеров Сергея Лазо, Алексея Луцкого, Всеволода Сибирцева – кузена писателя Александра Фадеева. Сам Фадеев, имевший партизанский псевдоним Булыга, был в те же дни ранен в Спасске-Дальнем в бою с японцами. Красным пришлось вновь уходить в сопки, в подполье. Стихи Парфёнова тогда так и не напечатали.
Когда в феврале 1922 года произошло сражение под Волочаевкой, открывшее красным путь на Хабаровск и Владивосток, Парфёнов сообразил: «николаевские дни» проще и правильнее всего заменить «волочаевскими». Он внёс ещё ряд поправок, например заменил «приамурских партизан» на «из рабочих и крестьян», поскольку партизанщина из моды выходила, её сменила регулярная армия Дальневосточной республики. Вскоре ДВР влилась в РСФСР. Песня, написанная о событиях 1920 года, теперь стала относиться к событиям 1922-го – окончательному освобождению Приморья от белогвардейцев и интервентов.
В этой версии стихи читались, пелись. Многие считали песню народной. В 1929 году текст отредактировал поэт Сергей Алымов, в годы Гражданской войны живший во Владивостоке и Харбине, переводивший японскую поэзию и сочинявший футуристические стихи. Именно он заменил «загорья» на «взгорья» (хотя, сочиняй эту песню коренной дальневосточник, было бы не «По долинам и по взгорьям», а «По распадкам и по сопкам»). Алымова не раз называли автором текста. В алымовской редакции «Марш дальневосточных партизан» в 1929 году вошёл в репертуар Ансамбля красноармейской песни Александра Александрова. Композитором, что интересно, поначалу указывался не Покрасс, а некий ротный командир Илья Атуров, от которого песню услышал Александров. Последний, обработавший мелодию, считался её соавтором.
В 1934 году в «Известиях» вышла коллективная статья литераторов и бывших партизан, которые утверждали: автор текста – не Алымов, а Парфёнов. Последний к тому времени сделал неплохую карьеру: работал в Коминтерне, редактировал журналы «Советский путь» и «Коллективист», возглавлял Госплан РСФСР, стал членом Союза писателей, опубликовал ряд книг о Гражданской войне. Казалось, справедливость восстановлена. Однако вскоре после публикации имя Парфёнова надолго предали забвению: его арестовали и в 1937 году расстреляли по ложному доносу как контрреволюционера. В 1956 году реабилитировали посмертно, в 1962-м вдова Парфёнова в суде подтвердила его авторские права на песню.