3 ноября экипажи бомбили объекты в тех окрестностях Кандагарской авиабазы, откуда вёлся её обстрел. На следующий день целью стал городок Джалез, лежавший в выгодном для душманов ущелье, с выходом прямо к Кабулу. С ближайших гор открывалась панорама столицы, а рядом проходила трасса на юг.
Всю следующую неделю бомбардировки велись в северо-восточном секторе вокруг Кабула, где сосредоточивались пусковые установки, осыпавшие город ракетами. Редкий день обходился без обстрелов. Удары по «душманскому кольцу» вокруг Кабула продолжались следующие две недели, приходясь преимущественно на окрестные горные плато и хребты, откуда с блокпостов отмечали пуски, а также, по разведанным, склады и хранилища ракет.
В конце ноября выполнили два вылета на цели у Фай-забада – бомбардировке подверглись копи лазуритов и изумрудов во владениях Масуда. После нескольких бомбардировок с использованием ФАБ-500 от них отказались, перейдя на более крупный калибр. Типовыми вариантами стали две ФАБ-3000 или восемь ФАБ-1500, при этом направлявшуюся на одну цель группу старались загружать однотипно, чтобы разница в подвеске не затрудняла полёт в строю.
Часть бомб снаряжали специальными взрывателями АВПЗ[21] на минирование с самоликвидацией в течение 6 суток. Полутора- и трёхтонные «мины» закладывались в районах активности противника, причём разрядить их не давала ловушка, реагировавшая на попытку вывернуть взрыватель или оттащить бомбу.
Некоторые боевые вылеты были из числа испытательных. Пришлось впервые на сверхзвуке применять бомбы ФАБ-3000М-48, которые на этом режиме не испытывались. Вопросов было много: как они себя поведут, выходя из люков на сверхзвуковой поток? Скачки уплотнения, броски, возможно, соударение с конструкцией самолёта? Взрыватели стоят на «мгновенный» подрыв. Ответов не было. Андросов П. В. пошёл ведущим в боевом порядке и все возможные последствия взял на себя. Из его воспоминаний: «Самолёт изящно “протыкает звук”. Число М = 1,5. И мы, неудержимо пожирая пространство, несёмся к цели. Но волнение, оно как волна цунами, которая нарастает по мере приближения к берегу. Люки! Самолёт “вспухает”. И вот главное, доклад штурмана: “Внимание!”
И всё замерло, напряглось до предела, в висках стучит кровь. Секунда, доля секунды – до чего? До сброса?.. До взрыва? Доклад штурмана “Сброс!” совпал со страшным ударом.
Весь самолёт вздрогнул, сжался, резко дёрнулся вверх. Руки, ноги, всё тело делает самостоятельно нужную работу, а голова отдельно – уже ждёт отцепки второй бомбы. Интервал сброса – одна секунда, но она растянулась как резина – время поплыло! И опять удар, всё повторилось! И радость, восторг!»
Виктор Марковский вспоминает: «Группа управления полка, участвуя в боевых вылетах, сумела наладить эффективную работу. С вечера по звонку из Ташкента разбирали карты, и к получению боевого приказа экипажи уже были в готовности. Самолёты ожидали их полностью снаряжёнными, сразу после предыдущего вылета получая “дежурную” зарядку бомб и заправку в 40 т керосина, позволявшую отработать по любым целям. Построение боевого порядка и заход на цель отрабатывали “пеший по-лётному”, разрисовав их мелом на асфальте. В полёте пользовались картами 10-километрового масштаба, а над местом удара ориентировались по более детальным “двухкилометровкам” и “полукилометровкам”, загодя тщательно изучив каждую горушку на планшете. Вылеты проводились силами восьмёрки Ту-22МЗ. Назначались и цели, по которым дробились по четвёркам и парам. Обычно они были групповыми и находились в 500-1000 м одна от другой. Иногда на удар посылали сразу две эскадрильи. Уходившие на задание самолёты выруливали все сразу, выстраиваясь перед стартом и начиная разбег после отрыва ведущего. Этим достигался быстрый взлёт, за которым уже на развороте вокруг аэродрома группа собиралась сомкнутым строем и шла на цель колонной пар со стопятидесятиметровым превышением ведомых, десятисекундным интервалом между парами и сорокасекундным – между звеньями.
По маршруту держали скорость 900 км/ч, первое время на высоте 7200–7800 м. После предупреждения об опасности пусков ПЗРК с горных вершин эшелоны подняли до 9000–9600 м, прокладывая путь в обход высоких пиков. Опасность не была преувеличенной: годом ранее было отмечено поражение из ПЗРК Су-17МЗ-Р, шедшего на высоте 7000 м. Сразу после начала работы и сами “далъники” наблюдали пуски. Подполковнику Р. Саберову они запомнились как “пыльное облачко на склоне, струйка возмущённого воздуха вверх и вспышка ракеты, ушедшей на самоликвидацию”.
Вылеты каждый день начинались по плану, в 10 часов утра, однако экипажи стали замечать то и дело поднимавшиеся по пути столбы дыма, видимо, предупреждавшие противника. Время стали менять, но большинство вылетов оставались дневными. Полёт на удалении 800-1000 км проходил без особых проблем: навигационный комплекс НК-45 с цифровой машиной БЦВМ-10ТС-45 обеспечивали выход к цели с точностью порядка сотен метров, а автоматика бортовой системы управления была способна провести самолёт по маршруту и завести на посадку. Работу штурмана упрощала непрерывная индикация положения на подвижной карте планшета ПА-3. При выходе в назначенный квадрат на помощь штурману-оператору приходил весь экипаж, высматривая цель. Для атаки группа рассыпалась, и каждый прицеливался индивидуально с помощью телевизионного прицела 0ПБ-15Т, дававшего картинку с высокой разрешающей способностью. Управление самолётом при этом переходило к штурману, а сброс следовал в автоматическом режиме.
Точность бомбометания достигалась впечатляющая: бывало, на спор штурманы укладывали бомбы в отдельное строение или дувал. Заход на цель для внезапности производили чуть со стороны, затем в 4–5 минутах от точки сброса резко доворачивали, избавляясь от груза за один заход. Ту-22МЗ на отходе от цели начинали сыпать килограммовые ловушки ЛО-43 (каждый нёс по 48 патронов), а замыкающие открывали стрельбу из кормовых пушек специальными ПРЛ-снарядами[22]и ПИКС[23]. Не задерживаясь над местом удара, на отходе смыкали строй и разом увеличивали скорость, держа курс на Термез. Обратно обычно шли на форсаже, разгоняясь до М = 1,7, причём многие удовлетворённо замечали, что “только на войне и удалось вдоволь налетаться на сверхзвуке”.
Несколько вылетов под конец выполнили по ночам, однажды пришлось бомбить сквозь закрывавшую цель плотную облачность. При этом помимо инерциальных гироплатформ НК-45 и ПНА использовалась автоматическая система дальней навигации А-713, определявшая положение по наземным радиомаякам.
Бомбы исправно сбрасывали, даже если в указанных районах на многие километры вокруг не просматривалось ни единого селения, в прицелах проплывали лишь горы и пустыня. Сомнительно, чтобы такое расходование боеприпасов объяснялось промахами разведки, – на фотопланшетах цели также отсутствовали. Одной из мотиваций подобных ударов был их предупредительный характер для окрестного населения: уходившая из-под ног земля и рушащиеся скалы наглядно показывали, что ожидает особо беспокойных».
Заключительные вылеты, пришедшиеся на 3, 4 и 5 декабря 1988 года, 185-й гв. тбап выполнил под Кандагаром. По итогам командировки командир 185-го гв. тбап В. Никитин, выполнивший полтора десятка боевых вылетов, получил орден Боевого Красного Знамени, такие же награды вручили подполковнику А. Либенкову и обоим комэскам – Р. Саберову и И. Дегтереву. Командиров экипажей и лётчиков наградили орденами Красной Звезды, а штурманов – медалями «За боевые заслуги».
«На всякий пожарный» членам экипажа выдавали в полёт автоматы АКС-74У, гранаты и пару пистолетов, а в перебранный НАЗ[24] катапультных кресел вместо пайка и бесполезной спасательной лодки укладывали фляги с водой и магазины к оружию. Бомбовая нагрузка Ту-22МЗ составляла до 69 ОФАБ-250-270 или бомбы калибром до 3000 кг.
Рассказывает замкомандира 185-го гв. тбап Андросов П. В.: «Завершив работу, четвёрка ложится на обратный курс. Все бомбы точно в цели. Громадный, подобный атомному грибу, столб чёрного дыма медленно поднимался над ущельем. Кто говорит, что они “непримиримые”? Может, они действительно непримиримые к чужакам, насильно насаждающим свой правопорядок. Я уверен, что они не меньше, чем мы, хотят мира своей стране, семьям, но по-своему, не по-нашему.
В процессе полёта (домой в Полтаву) шли над Северным Кавказом. Красивые горы – могучие, величественные. Даже не верилось, что через несколько лет это небо расколется, горы огрызнутся залпами ПЗРК и трассами ДШК. Начнётся
Чечня. Для чего и кому нужна эта бойня народов? Кто на ней зарабатывает?»
В 1988 году в составе 185-го гв. тбап от 52-го гв. тбап принимали участие в боевых действиях на Ту-22МЗ экипажи капитана Примака, майора Червинского, старших лейтенантов Кулеша и Имальдинова.
Для прикрытия боевых порядков ударных самолётов привлекались постановщики помех Ту-22П третьей эскадрильи от 341-го гв. тбап (Озёрное). В ноябре 1988 года пара подполковника Соколова С. М. и майора Власова С. А. перелетела в Мары-2 и приступила к выполнению боевой задачи. Их целью был срыв возможных пусков пакистанских ракет ЗРК «Кроталь» и особенно атак F-16.
При работе у границы эту опасность необходимо было учитывать, так как после сброса требовалось осуществить фотоконтроль результатов бортовыми АФА-42/20 и 42/100, для чего самолёт приходилось не менее минуты удерживать на прямой.
Первый вылет был выполнен 7 ноября 1988 года в район Кабула. Ту-22П взлетали через 15 мин после взлёта Ту-22МЗ, догоняли их на маршруте и шли с превышением, возвращались на сверхзвуке, после прохода госграницы выходили вперёд и садились первыми.
В середине ноября экипаж командира эскадрильи Соколова С. М. был заменён экипажем его заместителя майора Шишко В. Г.