– Вот. Это от Старика. Внутри капсула. Кладете ее на зуб, разгрызаете, и в одну секунду все горести мира исчезают. – Я вздыхаю – Старик не любит скандалов, и я думаю, что в данном случае он прав.
Я протягиваю Пакретту руку:
– Прощайте, инспектор. Желаю вам мужества Он смотрит на меня влажными грустными глазами.
– Прощайте, комиссар.
По дороге домой я заезжаю к Берю. Толстяк стоит у окна. К его заднице привязана подушка.
– Спасибо, что навестил, – мрачно говорит он. – Я на всю жизнь запомню эту поездку в Куршевель: туда в сидячем вагоне, обратно в спальном, но стоя!
Я дружески кладу ему на плечо руку:
– Ну, Толстяк, крепись. Чего бы ты сейчас хотел?
Он размышляет, выдергивает из носа волос и вытирает слезу, которая выступила от этой жуткой операции.
– Ванну крема «шантийи», – наконец отвечает он. – Мне так хочется отдохнуть.