— Есть кое-какая информация. Поговаривают, что Самойлова рекомендовал один человек, который близко водит дружбу с вашим мэром, точнее, не с ним самим, а неким…
— Петренко Ярославом, — закончила я, Сергей вздернул бровь.
— С тобой неинтересно, все-то ты знаешь.
— Если бы эти знания мне еще помогали, — вздохнула я, усаживаясь в машину.
Всю дорогу до площади я думала о полученных сведениях. Итак, что мы имеем: Ярослав водит дружбу с московскими шишками, с ними же знаком Самойлов. Незадолго до выборов они там наверху решают, что Прохорову пора покинуть насиженное место и начинают подыскивать подходящую кандидатуру на его пост. Зная положение Миронова в городе, а также его стремление пробраться в высшие круги, смыв с себя грехи прошлого, они поняли, что его можно использовать. И Петренко выступил посредником в их отношениях. Но на самом деле, все могло быть иначе. Тягаться с Мироновым в открытую сложно, потому был придуман хитрый план. Для начала его руками убрать нынешнего мэра, а потом убрать его самого. По этому поводу Петренко тоже придумал план, изначально решив использовать меня. Однако я узнала о его помышлениях, и теперь он решил просто прокрасться к Женьке с тылов. Нет ничего проще: послать его к Самойлову, и, например, в то же время послать туда киллера. А потом поставить Миронову задачу: решайте, жизнь сына против карьеры мэра. Правдоподобно? Вполне. Но, действительно ли я могу поверить в то, что Ярослав так спокойно согласится отдать Женьку на заклание? Конечно, он не моралист, совсем нет, но не настолько же. Тем более, понимая, что я сразу догадаюсь, кто все это затеял. Тут я усмехнулась своим наивным мыслям. Как будто Ярославу есть до меня дело. Если он что-то задумал, то действует решительно, без оглядок. И ему трижды начихать на то, что я, возможно, подобный вариант событий просто не переживу. У меня мучительно сжалось сердце от одной только мысли о том, что может случиться. Я обязана все сделать хорошо. Даже если Ярослав не пойдет на убийство Женьки, кто знает, что там еще нарешали эти власть имущие столичные персонажи? Доводить до сведения Ярослава они могут и не все. А избавиться от свидетеля, знаете ли, никогда нелишне. Дело практически святое.
Размышляя подобным образом, я не заметила, как оказалась на площади. Приткнула машину в переулке таким образом, чтобы она не бросалась в глаза с площади, там же встретила своих "преследователей": трое ребят лет тридцати довольно мирного вида. Правда, я по опыту знала, что зачастую скрывается за такими лицами. Мы еще раз обговорили детали, после чего расселись по машинам и стали ждать. Было 11:25, когда мне позвонил кто-то из людей Сергея и сказал, что машина Женьки через несколько минут будет на площади. Он едет один, за ним машина с четырьмя ребятами. Я завела мотор, чувствуя, как бешено заколотилось сердце и задрожали руки. Сделав глубокий вдох, сосредоточилась на нужном мне повороте, негромко напутствовав себя:
— Давай, Лика, у нас все получится.
На площади практически никого не было, когда появился Женька, по кругу ехала только одна машина. Я резко дала по газам и выскочила, отчаянно виляя хвостом. Мы придерживались версии, что у меня проблемы с машиной, и я тут же доказала это, промчавшись прямо под носом у Женьки и затормозив возле фонарного столба. Кстати, я с трудом сделала это качественно: легкий удар все же произошел. Тут же показались мои подельники, они промчали мимо, обдав машину зарядом из автомата, а я подумала, что местная полиция внесет этот случай в разряд самых загадочных, ибо предпосылок подобного точно быть не могло. Я комком вывались из машины, укрываясь за ней, ребята исчезли на одной из улиц. Только я вскочила, как обнаружила рядом с собой Женьку. Сложно описать словами, что выражало в тот момент его лицо: одновременно это было негодование, удивление, страх и растерянность. Примерно этого я и хотела добиться, потому, пока он не начал вызнавать детали, я ринулась на него.
— Откуда ты здесь? — выпалила я, но тут же продолжила, оглядываясь, — мне нужно срочно уехать.
— Быстро в мою машину, — процедил он, и я бросилась к ней, недолго думая села за руль, так что Женьке пришлось расположиться рядом.
— Что ты творишь? — не выдержал он, я резко дала по газам, после чего, вздохнув, сказала:
— Надеюсь, ты меня простишь, — и нанесла ему резкий удар в шею. Женька уронил голову на грудь, а я снова нажала на газ и рванула вперед. Уйти от Женькиных ребят оказалось не так сложно, они тоже весьма растерялись, потому потеряли несколько драгоценных секунд, пока торчали возле машины. Город они не знали, а я все-таки смутно, но начинала в нем ориентироваться. Потому через полчаса тормозила недалеко от центра в одном из дворов. Там меня ждал очередной подельник, который, наверное, довольно размыто представлял, что вообще происходит. Мы перекинули Женьку в другую машину, и уже на ней я отправилась на Шоссейную улицу, оставив Женькину машину на стоянке во дворе. Еще через двадцать минут мы с Сергеем положили Женьку на кровать, и я приковала ему руку наручником к батарее. Телефон был изъят еще в машине и сразу же выключен. Теперь оставалось только ждать.
— Ты багажник проверила? — поинтересовался Сергей.
— Да, он был пуст.
— Хорошо. Я, пожалуй, вас оставлю. Наверное, кода он очнется, ему будет, что тебе сказать. Не уверен, что хочу это слушать. Я буду неподалеку, если что звони.
— Как всегда, — невесело усмехнулась я, он меня приобнял и ушел. Квартира была однокомнатная, я зашла к Женьке, он был без сознания. Лицо его было умиротворенным и красивым, он словно просто спал. Я аккуратно провела ладонью по его щеке, почувствовав легкую щетину, улыбнулась. Сердце сжалось от боли. Я знала, что у нас с ним все кончено, и теперь уже бесповоротно. Мой порыв он не оценит, так что… Я ушла в кухню, пила кофе, курила и пялилась в окно. Минут через пятнадцать, услышав тихое "черт", вскочила и прошла в комнату. Женька сидел на кровати, смиренно сложив руки на бедрах. Мое появление его совсем не удивило. Он только головой покачал, не в силах что-то сказать, но в итоге все же заговорил.
— Какого черта ты творишь? — поинтересовался, глядя на меня.
— Это ради твоего блага.
Свободной рукой он потер лицо, тяжело выпуская воздух изо рта.
— Не расскажешь, в чем это благо заключается?
— Расскажу. Я уверена в том, что Петренко все же решил тебя использовать.
— Каким образом? — усмехнулся он, — придержал товар в пути и свел меня с этим парнем?
— Именно.
— И что дальше? Меня кинут на крупную сумму? Но какой в этом смысл?
— Тебя могли и убить.
Женька уставился на меня и некоторое время смотрел, не отрываясь, так что я сразу растерялась и забегала глазами по обоям. С трудом справляясь с гневом, он все же спросил, выговаривая каждое слово:
— Объясни, с какой стати кому-то меня убивать?
— С той, что иначе и быть не может, неужто не понимаешь? Тебя сюда специально заманили, чтобы заставить твоего отца покинуть предвыборную гонку.
— Ты о том плане Петренко, который подслушал бармен? Но это же бред. К тому же, ты сама говорила, что он собирается использовать какую-то девицу.
Тут мы уставились друг на друга, и до меня дошло все происходящее.
— Черт, — выругалась я, вскакивая, — черт, черт, черт!
— Быстро освободи меня и дай телефон, — прорычал Женька, я сунула ему его мобильный и стала расстегивать наручники.
— Отец недоступен, — ругнулся он, набирая другой номер, ответил женский голос, я узнала Настю. — Отец в офисе? — быстро спросил Женька, Настя что-то затараторила в ответ. Я видела, как мрачнеет Женькино лицо, и понимала, что мы опоздали. Сев рядом, опустила голову на руки.
Все было просто, так просто, что об этом невозможно было даже подумать всерьез. Когда Леша подслушивал разговор Ярослава с Прохоровым, его застукал человек Петренко и, само собой, сообщил об этом боссу. А тот знал, что я с Лешей приятельствую, и решил, что парень, увидев меня на банкете с Петренко, захочет поделиться данными. Так оно и вышло, правда, действительность внесла свои коррективы, и Леша не успел рассказать мне, что к чему, а только намекнул о готовящемся событии, которое может быть опасным. Дальше в игру вступил Миронов, и Леша оказался в больнице, а я под подозрением. Это Ярославу было совсем не на руку, его план полетел к чертям. Потому он и принялся искать возможности вывести меня сухой из воды, в которой Миронов старательно пытался меня утопить. Поэтому он и отправил нас с Колей в больницу к Леше, чтобы быть точно уверенным в главном: его слова поселили в моей душе смуту. А дальше просто: Ярослав видел наши с Женькой отношения и был уверен, что я брошусь его спасать. Именно это и было ему нужно: чтобы я увела Женьку из игры на недолгое время, за которое до Миронова успеют донести всю сложность положения его сына. Вовсе не хотел он убить его, а только создать видимость опасности. Это и был его план: заставить Миронова отказаться от борьбы с помощью сына и одной девицы.
Женька, досадливо чертыхнувшись, бросил телефон на кровать и поднялся. Я посмотрела на него.
— Миронов снял свою кандидатуру? — робко спросила его. Женька кинул на меня взгляд и вздохнул.
— Десять минут назад об этом было объявлено официально.
Я закрыла лицо рукой.
— Прости, — сказала еле слышно. Он не ответил, вместо этого спросил:
— Где моя машина?
— В центре, во дворе. Улица Некрасова, дом 15, вот ключи.
— Черт, — снова выругался он, — я могу на чем-то уехать?
— Внизу есть машина. Куда ты? Я поеду с тобой, — я тут же вскочила. Он некоторое время зло смотрел на меня, потом покачал головой.
— Черт с тобой, поехали. Лучше держать тебя на глазах, пока ты не выкинула еще какой-то номер.
Поехали мы к Самойлову. Женька, пространно изъясняясь, сумел договориться о встрече. Дорога прошла в полном молчании. Женька зло хмурился, я смотрела в окно, чувствуя одновременно обиду и злость. Интересно, как в этот раз Петренко будет оправдываться передо мной. Впрочем, о чем это я, может, он этот план придумал еще когда увидел меня в первый раз? С него станется. Он у нас великий гений и стратег. К нему, конечно, не подкопаться. Он знать не знает, что я здесь, и что Женька со мной. И что Женька на время стал недоступен. Я покачала головой. Наверняка, его люди все это время следили за мной. И пока я водворяла в жизнь свой план, они сообщали ему, что я действую строго в соответствии с отведенной мне ролью. И к Миронову он не сам придет, найдется, кому сообщить о пропаже сына и намекнуть, как его спасти. А главное, не подкопаться, вот в чем проблема. Потому что его, действительно, похитила какая-то совершеннейшая дура, искренне считая, что спасает от смертельной опасности.