Снова появившись утром, Маша исчезла во время нашего традиционного похода на Комаровский рынок. В среду она испарилась в фитнес-зале в то время, когда я ожидал ее в витаминной зоне. Потом она пропадала во время вечерней прогулки в парке Челюскинцев, на ужине в ресторане «Вид», выскочив на минутку к соседке, а вчера не вернулась с работы. А я продолжал сходить с ума и искал ее, искал и снова искал.
Вконец изможденный безрезультатным поиском, осознав бессмысленность этого занятия, я набрал номер телефона Жени Батурина.
8
День, проведенный под опекой Жени — классного психиатра и при этом душевного человека, — не принес мне того, что я ожидал, но принес другое.
Уже за рулем автомобиля я вспоминал последние слова доктора Батурина:
— Если тебя прямо сейчас отдать в руки моих коллег — признанных светил отечественной психиатрии, — то, несмотря на прекрасные анализы, диагноз «острый психоз» тебе гарантирован, ну и соответствующее многоэтапное лечение в стационаре с комплексным применением антипсихотических препаратов. Если обнаружится, что это параноидная шизофрения, то добро пожаловать в мир счастливых людей! К своему обычному жизненному ритму ты при всем желании уже никогда не вернешься.
Женя все это произносил самым обыденным тоном, и я понимал почему: с такими или похожими сумасшедшими он сталкивается чуть ли не ежедневно. Но мне лично было приятно, что все эти специфические для меня вещи в его устах звучали с теплыми дружескими нотками.
— Может, ты и вернешь свою Машу, но это случится там, в том мире, в котором ты поселишься навсегда.
Женя отвлекся на телефонный звонок, кого-то строго отчитал на том конце провода и, положив трубку, мгновенно вернулся на «мою волну»:
— Извини, работа есть работа. К сожалению, главной погрешностью моей профессиональной деятельности является то, что с течением времени ты перестаешь замечать нормальных людей в своем окружении: что ни человек, то диагноз.
В тебе же, мой дорогой друг, я хочу видеть нормального человека. Поэтому советую попробовать справиться со своей проблемой самостоятельно. Попей витаминов, успокоительного, отдохни от работы, возьми отпуск, махни с Ленкой на Канары.
— С Ленкой? — переспросил я.
Женя рассмеялся.
— Ну, можешь без Ленки, это не рецепт. Но если ты поедешь с Машей, то даже там ты будешь искать ее, и отдохнуть не получится. И самое важное, дружище… — Женя впервые за все время беседы заглянул мне в глаза. — Наведи порядок в своих семейных делах и мыслях о семье. Не обманывай себя, назови все своими именами, прими решения, которые по каким-то причинам еще не принял. Перестань плыть по течению. Определись, в конце-то концов, любишь ли ты Машу? Нужна ли она тебе? Может, лучше жить без нее? Тебе даже можно будет позавидовать — твой совершенный мозг вычеркнет из твоего бытия ненужный элемент, чтобы ты жил долго и счастливо.
Женя говорил много и обстоятельно. Я впервые обратился к нему как возможный пациент и не пожалел об этом. Именно такая помощь мне сейчас была необходима — не уколы и таблетки, а крепкое плечо друга. Вместе с тем таблетка мне сейчас совсем не помешала бы, так как голова незаметно превращалась в наполненный тупой болью резервуар, и чем ближе становился мой дом, тем сильнее нарастала боль.
В конце концов, чувствуя, что усилившаяся мигрень мешает управлять автомобилем, я остановился у аптеки, без очереди, как безнадежный больной, купил и прямо на глазах у двух древних бабулек и юной девушки-фармацевта заглотил две таблетки анальгина. После этой несложной, но жизненно важной процедуры я не стал садиться за руль, а побрел к нашей новостройке вдоль реки по широкой и почти безлюдной набережной.
9
Все мысли в моей воспаленной голове были посвящены Маше, нашему с ней недалекому прошлому, обыденному настоящему и возможному будущему.
Мы случайно встретились семь лет назад на выставке Клода Моне в Национальном художественном музее. Приметив белокурую стройную девчушку, с восхищением во взгляде изучающую «Женщин в саду», я не смог пройти мимо — она была очаровательна, а я недавно расстался со своей прежней пассией.[21][22]
«Вам нравится Моне?» — спросил я то, что обычно спрашивают, знакомясь на художественных выставках. «Вовсе нет, — ответила она, как мне показалось, немного смутившись, — я просто убиваю время». — «Так давайте убивать его вместе, — мгновенно среагировал я и игриво добавил: — Будьте моей женой!»
Она еще больше смутилась и даже покраснела. Как я понял, моя глупая шутка была воспринята всерьез. «Ну что вы, я так сразу не могу. У меня через неделю экзамены в аспирантуру».
Я неприлично громко рассмеялся и, наткнувшись на осуждающий взгляд смотрительницы зала, вполголоса заговорщицки промолвил: «Я готов ждать еще неделю».
Мы расписались через месяц без каких-либо свадебных церемоний. Дистанционно известили об этом своих родственников и обещали свадьбу, когда завершим неотложные дела. Маша училась в аспирантуре, я работал над большим проектом в группе специалистов нашей авторитетной IТ-компании.
Когда Маша забеременела, я буквально носил ее на руках. Наверное, это было самое счастливое время в нашей семейной жизни — ожидание первенца. Я взял кредит и приобрел просторную трехкомнатную квартиру в элитном районе, детская комната в ней была сделана с участием самого именитого дизайнера города. Но случился выкидыш, вторая беременность тоже оказалась неудачной, а третью врачи настоятельно не рекомендовали.
Наша некогда счастливая семейная жизнь постепенно превратилась в серую рутину, а детскую комнату я, не посоветовавшись с женой, за один день переоборудовал в личный кабинет. Цвет обоев в ней из нежно-зеленого с радугой и мишками Гамми превратился в рабочий серый, а детская кроватка с набором разноцветной столовой мебели уступили место строгому офисному гарнитуру. Возвратившись на следующий день с работы или после встречи с Ленкой (точно не помню), я застал Машу в бывшей детской, рыдающую в голос. Неделю она не разговаривала со мной, а потом вечером выходного дня завела речь об усыновлении малыша из детского дома.
Сейчас же, в этом сумбуре событий и эмоций, в моей сумасшедшей голове что-то переключилось. Я наслаждался каждой секундой общения с моей женой, прикасался к ней по поводу и без него, ласкал ее взглядом, блаженствовал, вдыхая запах ее тела, изо всех сил старался угождать ей во всем, зная, что в любое мгновение могу снова остаться без нее.
— Что с тобой происходит? — как-то спросила она, заметив мое состояние.
Первым желанием было, как всегда, отшутиться и перевести тему, но ответ вырвался сам собой, и это была чистая правда:
— Я боюсь потерять тебя…
— Не волнуйся, — на ее губах заиграла легкая улыбка. — Я никуда не денусь. Кто-то же должен варить тебе борщ. Кстати, это станет твоей обязанностью, когда я возьмусь за докторскую.
— Я готов варить тебе борщ всю жизнь! — в запале ответил я.
— По-моему, ты сошел с ума, — она звучно чмокнула меня в щеку и через секунду исчезла.
10
Погруженный в свои мысли, я не заметил, как подошел к той самой лавочке, на которой еще недавно беседовал со странным стариком. Утки, как тогда, кружили рядом по серой ряби воды. Лавочка была пуста, я присел на нее и позвонил шефу:
— Палыч, мне срочно нужен недельный отпуск, — я постарался придать голосу смертельно усталое звучание, — через неделю буду как штык в боевом строю или как огурчик на нашей грядке.
Палыч был не против, он любил меня как особо ценного сотрудника.
— Не забудь ракушку привезти, огурчик ты наш штыкообразный, — еще более уставшим голосом промямлил он и завершил разговор.
В груди впервые за много прошедших дней появилось сладостное чувство, предвкушение отдыха с пальмами и океанскими волнами — это лучше, чем предвкушение хорошей вечеринки с выпивкой и друзьями.
— Решили сбежать? — вдруг раздался рядом до боли знакомый голос. — Ах, как это малодушно…
Хлебный шарик полетел в воду. В воздухе запахло домашним табаком.
11
Старик был в том же дождевике и тех же резиновых сапогах. Его вишневая трубочка источала клубы сладковатого сизого дыма. Но на этот раз капюшон не скрывал облик моего случайного (или неслучайного) знакомого, и я внимательно рассмотрел его. Это было лицо степенного человека с широкими скулами и волевым подбородком. Многие мелкие морщины и белая бородка совсем не портили его, а даже придавали ему мужественности. Но больше всего меня впечатлили его блекло-голубые глаза под густыми косматыми бровями. В них было столько мудрости и неимоверной силы, что казалось, будто вся Вселенная подвластна воле и желаниям их таинственного владельца. Таким образом, познакомившись ближе с этим загадочным человеком, я сделал неутешительный для себя вывод: он никогда не отступится от своего, бороться с ним бесполезно — и сразу же поднял белый флаг:
— Мне надоел этот абсурд. Я устал и прекращаю игру.
Хлебный шарик булькнул в воду, его сразу же принялась клевать стайка желторотых утят.
— Абсурд, молодой человек, это все, что вы творили еще совсем недавно вопреки человеческой нравственности, здравому смыслу и элементарной логике. Вернуть навсегда того, кого вы любите, — это вы называете абсурдом?! Однако!
Сизое колечко растворилось в сером безветрии прямо над моей головой.
— Любить и быть любимым — эту мечту миллиардов на этой планете вы считаете абсурдом?! Вы снова меня удивили.
Ну что ж, вы вправе остановиться и сбежать от всего этого на берег океана, под пальмы на белый песок. Вы просто поменяете свое местоположение, но это не даст вам возможность сбежать от себя.
Старик, словно прощаясь, надвинул на голову капюшон.