За окном послышались крики, Ромаль перевел взгляд, но потом снова вопросительно посмотрел на девушку, ожидая ответа.
– Ты хочешь, чтобы Ясмин вышла замуж. Но ее желание прямо противоположное твоему. Это ваши проблемы, я здесь вообще временно, и меня это никак не касается. Поговори с сестрой, – протараторила София.
Ромаль нахмурился, но быстро вернул себе непринужденное выражение лица.
– Наши дела тебя точно не касаются, я не понял, почему бабушка послала именно тебя к Ясмин. Чтобы ты жалобно пропела мне эти слова, сердобольная девушка? Это бесполезно, можешь щебетать, как синица.
А кстати, зачем бабушка Гюли послала ее к Ясмин? Уж явно не просто так – это же очевидно.
– Спроси сам у бабушки. – София отвлеклась на вещи, которые держала в руках. – Она наговорит тебе на год вперед. Это все?
– Бабушка не против того, что единственный мужчина в доме устраивает жизнь сестры лучшим образом, – уже без улыбки произнес он. – Это все.
Он направился к двери, но остановился.
– Завтра приедут гости, ты могла бы не выходить из комнаты? Не думаю, что тебе понравится весь этот шум. К такому ты не привыкла.
– Не очень-то и хотелось, – напоследок произнесла София. – Надеюсь, что завтра Иво отдаст тебе деньги.
Ромаль открыл дверь и нахально улыбнулся.
– Интересно, если я предложу ему уменьшать сумму долга каждый день на десять евро, он поторопится? Или ты останешься жить с цыганами?
София открыла рот от возмущения. Хотелось бросить что-нибудь тяжелое в этого мужчину, но под рукой были только тряпки Ясмин. Пока София кинулась за подушкой, дверь закрылась.
Девушка бросила ее на кровать и чертыхнуться. Хоть бы он не воплотил свои слова в реальность! Но даже если это так, Иво не оставит ее здесь! Он найдет выход. Она верила в него.
Правда, поступки Иво чаще ее расстраивали. Возможно, он сейчас на нее зол и какое-то время будет молчать в наказание. Он не позвонит завтра, но будет искать деньги, София верила в это.
Шум за окном стал еще громче, видимо, пришли еще несколько десятков цыган. София злилась. Слушать эти крики, их песни, галдеж, музыку, какую-то ругань совсем не хотелось. Неужели это продлится до самой ночи?
Она упала на кровать и заткнула уши руками. Ну почему окна в этой комнате выходят во двор? Тут же вспомнилась комната Ромаля: коричневые тона, тюль, который отделяет вход в комнату от жилой части, прохлада, царившая там, – строгий мужской стиль с намеком на его происхождение. Вот за его окнами точно тихо. Интересно, какой вид открывается из его окон? Лес? Сад? А может, соседний дом напротив, как когда-то было у нее?
София закрыла глаза, вспоминая юную рыжеволосую девушку, которая выглядывала в окно, выискивая взглядом цыганского парня. Внутри что-то всколыхнулось, она ощутила то самое волнение от его взгляда. Свои фантазии она помнила хорошо – желание очутиться в его сильных руках, получить его поцелуй. Тогда София ненавидела себя за подобные мысли, ругала и корила. Было стыдно признаться себе, что этот человек вызывает в ней подобные эмоции. С Иво все было по-другому… С ним было ровно, сердце не стучало в бешеном ритме, глупые фантазии не посещали ее мысли. Но знал бы он, как часто она вспоминала парня, живущего напротив. Она обвиняла его в убийстве родителей, потому что больше обвинить было некого. Так легче жить, когда тебе кажется, что ты кого-то подозреваешь. И легче жить, когда есть причина ненавидеть Ромаля Бахти. Или Анхеля. Да! По соседству с ней жил именно Анхель!
София открыла глаза, застонала и перевернулась на спину, уставившись в потолок. Сколько эта семья живет в этом доме? Пятнадцать лет? У нее есть прекрасный шанс узнать мелкие детали у Ясмин. Конечно, она была маленькой, но яркие моменты в жизни она должна была запомнить. И телефон можно попросить, чтобы позвонить Иво. Про полицию она уже не думала, стало жаль эту семью.
Вечером в ее комнату влетела Роза с подносом в руках. Девушка горбила плечи и не смотрела в глаза. Либо она презирала Софию, либо боялась. И скорее всего, второе, потому что в ее голосе не слышалось ноток презрения.
– Бабушка передала ужин, сегодня слишком много людей в доме, а Ясмин занята приготовлениями к завтрашнему празднику, – сказала она скромным, тихим голосом, склонив голову, поставила поднос и ушла.
«Надо будет найти с ней контакт, если не удастся сбежать этой ночью», – подумала София.
Когда шум стих, была уже глубокая ночь, Софию клонило в сон, но она все же дождалась своего часа. Выглянула в окно, и первый, кого она увидела, был Йон.
– Мать твою, – выругалась девушка, закрывая занавеску.
Он когда-нибудь спит? Но рано или поздно это должно было случиться. Пришлось лечь, ждать дальше, но София боялась уснуть. Как плохо без телефона! Мало того что она не может ни с кем связаться, так еще и будильника нет. Сейчас бы установила время и вздремнула. Пришлось смотреть в потолок, но сон все же одолел, и девушка уснула.
Проспав немного, она резко проснулась и вскочила с кровати, ничего не понимая. Куда ей надо? Где она? Но постепенно София пришла в себя, память вернулась, и она прильнула к окну, отодвинув занавеску. Уставилась на темную улицу, но ничего не увидела – было темно. А когда глаза привыкли, она заметила Михея. Он одиноко сидел на скамейке возле дома, смотря в сторону забора.
София отпрянула от окна, при Михее она точно не станет убегать. Чтобы Ромаль обвинил его в невнимательности? Нет, только не Михея.
София снова легла в кровать и, кажется, даже была рада продолжить сон под теплым одеялом. Она не переодевалась в ночную сорочку Ясмин, так и спала в джинсах и футболке. А вдруг повезет и она сможет убежать?!
Но чуда не случилось, она проснулась, когда в комнате уже стало светло и со двора слышались голоса людей. София встала с кровати, подошла к окну и чуть отодвинула занавеску. Ее глаза расширились, она раздвинула шторы, чтобы убедиться, что все это ей не мерещится. Во дворе на заборе кто-то растянул флаг. На двуцветном, сине-зеленом фоне был изображен красный круг, а внутри – спицы, соединяющиеся в одной точке.
Глава 18
София отошла от окна, как будто увидела страшное чудовище. Но этот флаг был гораздо страшнее. В памяти тут же всплыли обрывки воспоминаний десятилетней давности – татуировка на руке убийцы ее родителей, на которой был изображен черный круг, а внутри – черные спицы соединялись в одной точке. Что здесь делает этот знак?
Она так и думала, что Ромаль причастен к смерти ее родителей. Или кто-то из цыган, раз этот круг появился на их территории. Узнать бы, что он означает.
В дверь постучали, вернув Софию из оцепенения. Ясмин прошла в комнату с подносом в руках. Видимо, цыгане не хотят, чтобы их гости видели здесь обычную девушку, поэтому не пригласили ее в гостиную.
– Доброе утро, – улыбнулась Ясмин и поставила поднос на столик. Ее рука дрогнула, что не ускользнуло от взгляда Софии. – Как тебе спалось? Вроде сегодня не шумели.
– Все было тихо, – прошептала узница, – я не спрашиваю, как спала ты, потому что уверена, что плохо.
Ясмин тяжело вздохнула и даже не посмотрела на Софию. Ее взгляд был рассеянным. Грудь тяжело поднималась и опускалась. Она руками попыталась сделать какой-то жест, но те лишь безвольно повисли плетьми. Ясмин расплакалась и уселась на край кровати.
– Боже мой! – воскликнула София и подбежала к ней. Руки тут же легли на плечи Ясмин, и она обняла ее сзади, пытаясь поддержать. Даже круг со спицами забылся вместе с озлобленностью на этих проклятых цыган.
– Что я могу для тебя сделать?
Ясмин опустила голову, скрывая лицо ладонями, и мотнула головой.
– Ничего. Все в порядке, просто нервы.
София обняла ее крепче и положила голову ей на плечо.
– Знаешь что? Ты его еще не видела – это раз. Два: возможно, что он красавец, каких свет не видел…
– Дело не в красоте, дело в том, что я не готова уходить из этого дома. Я люблю его.
Заплаканными глазами Ясмин оглядела комнату, потом обернулась к Софии:
– Кто будет ухаживать за бабушкой? Она уже стара. Моя сестра слишком пугливая и замкнутая, мой брат, наоборот, занимается не пойми чем… Он вечно ходит по острию ножа. Каждый его день проходит между жизнью и смертью. Я догадываюсь, чем он занимается, я не слепая. Но завтра его может не стать, и кто тогда позаботится о бабушке и Розе? – Она снова уткнулась в ладони. – Я хочу быть рядом с ними. Но если я выйду замуж, то уеду в Нови-Пасар.
София гладила девушку по спине, смотря в одну точку, и думала о том, что хотела бы испытать такие же чувства – любить и заботиться о своей семье и близких. Увы, ей уже никогда не испытать подобного. Однако она понимала Ясмин и жалела девушку, еле сдерживаясь, чтобы не высказать Ромалю в лицо все, что думает. Вот только, это не ее дело, и возможно, такой брак был обычным явлением. Откуда ей знать, ведь она не цыганка.
С другой стороны, цыганка или сербка, румынка или венгерка – от несчастливого брака страдают все.
– Во сколько они приедут?
– Уже в пути. Думаю, что будут через час или два, – выдохнула Ясмин и встала с кровати. – Ешь и не торопись, я зайду позже забрать посуду.
– Там! – опомнившись, воскликнула София и указала на окно. – Во дворе развесили флаг… На нем красное колесо… Что это?
– Это национальный флаг цыган, – ответила Ясмин, задержавшись у двери.
Софию будто окунули в холодную воду и вытащили отдышаться. Дар речи пропал, она уставилась на Ясмин. Пазл начал складываться.
– А что? Мы любим свой флаг…
– А круг, – наконец вымолвила София, – что значит?
– Это колесо дхармы – цыганская жизнь. Мы всю жизнь находимся в пути, как физически, так и духовно. Вернее, наша община уже осела здесь, а раньше мы кочевали из города в город, и отовсюду нас прогоняли, – Ясмин задумалась, нахмурив брови так, что над переносицей возникла складка, – но цыгане считаются кочевым народом. Я знаю несколько семей, которые до сих пор путешествуют в кибитках и нигде не задерживаются.