Она вернулась и принялась за уборку. Оглушала себя рвущейся из магнитофона музыкой. Собрала по всей квартире грязное белье и запустила стиральную машину. Перемыла всю посуду, пропылесосила ковры, помыла полы. Впустила в квартиру холодный, осенний, пахнущий гарью и свежестью ветер…
Наступил вечер, а Лука так и не пришел. Она провела ревизию двух огромных холодильников, свалила в пакет все испортившиеся продукты и вынесла во двор, в мусорный бак, опустевшие полки вымыла, вытерла насухо, быстро сбегала в находящийся в этом же доме продуктовый магазин, накупила еды…
Она так устала, что не заметила, как уснула. В кресле в гостиной.
Лару разбудил звонок ее мобильного телефона. Она очень удивилась, услышав взволнованный голос Чемберлена:
– Лариса? Это я, Игорь. Тут тебя искали… Какие-то люди. Серьезные люди.
– Кто? Снова Кирилл?
– Нет, Кирилла я уже знаю… Это были незнакомые люди. Я открыл им, сказал, что тебя нет, но они не поверили, искали тебя в каждой комнате…
– Они не представились?
– Нет, вообще ничего не сказали.
– Как они были одеты?
– В костюмах. Солидные, накачанные. Похожи на секьюрити.
– И что им нужно было от меня?
– Только ты.
– И что? – У нее от неожиданности такого звонка застучали зубы. – Что дальше?
– Ты сама должна знать… Я умываю руки.
Раздался звонок в дверь. Лара, превозмогая страх, поплелась в переднюю.
Пришла Вика Лейбман.
13
Реакция, последовавшая после того, как Вика увидела свои вещи собранными, потрясла готовую к скандалу Лару.
– Ну и ладно, – как-то мягко сказала Вика, достала телефон и вызвала такси. – Я только чайку на дорожку выпью… Ты все правильно сделала, я нисколько не злюсь на тебя. Да и вообще я в каждом событии вижу знак, понимаешь? – Она улыбнулась Ларе. – Значит, так тому и быть. Мне пора возвращаться домой. Жизнь, как ни крути, не спектакль, в ней живые люди…
Что она хотела этим сказать? Знала только она, эта симпатичная актриса, запутавшаяся, по всей вероятности, в своей личной жизни и пытавшаяся найти ответы на свои вопросы в тех ролях, которые ей приходилось играть в театре и кино.
– Я думала, ты будешь кричать, топать ногами… – тихо произнесла Лара. – Понимаешь, кто-то должен присматривать за ним по-настоящему… А не использовать.
– К сожалению, я не смогла стать для него сиделкой. Я хотела определить его в клинику, но надо знать Луку – он отказался. Вся его свора недоумевала…
– Какая свора?
Лара смотрела, как Вика подогревает воду в чашке в микроволновке, как готовит себе чай, нарезает кольцами лимон… Она проделывала это так изящно и спокойно, что ею, ее ухоженными гладкими пальчиками невозможно было не залюбоваться.
– Его же окружает целая свора – охрана, помощники, секретари… У него большое хозяйство. Так вот: он всех их отправил по домам… Некоторым приказал работать в офисе… Я тоже никак не могла понять, почему он распустил на время своей болезни всю охрану… И ведь квартира тоже не охранялась.
– Так чем он был болен?
– Я так поняла, что он просто устал. От бешеного темпа работы, от бесконечных встреч с людьми, от этой круговерти. Топливо кончилось, понимаешь, как в ракете…
И Лара так поняла. Вот только непонятно было, как же это Вика, актриса, а потому немного психолог, могла пропустить момент, когда к больному неожиданно вернулся аппетит? Как она могла допустить, чтобы он питался объедками в кондитерской? Хотя откуда ей было знать…
– Ты влюбилась в него, что ли? – неожиданно спросила, улыбаясь хитрой улыбкой, Вика. – В нашего Луку?
– Да нет… Вроде бы нет, мне другой мужчина нравится… Но в Луке что-то есть… от юродивого, что ли… мне так хочется ему помочь…
Она собралась было уже начать оправдываться, но вовремя остановилась. С какой стати и перед кем?
– Да, кстати, а где Манцов?
– Выгнала.
– А Лера Сирина?
– Котят я продала. Готова отдать ей деньги хоть сейчас… Правда, я не то чтобы продала, а отдала, чтобы продали… Я не знаю, сколько они стоят.
– Я тоже понятия не имею… Но ты правильно сделала… Понимаешь, у Леры тараканы в голове… Она сама живет в Питере, а в Москве у нее есть любовник, по которому она сходит с ума. И если она сейчас у него, а он женат, и все такое… Словом, она могла бы запросто забыть про своих котят… Она вообще с приветом… Думаю, если один котенок стоит рублей пятьсот, умножь на двадцать… Десять тысяч. Многовато будет. Отдай ей пять. Хватит с нее. И особо с ней не церемонься, а то она тебе на шею сядет, поняла?
– Поняла. А ты не знаешь, где Лука?
– Понятия не имею.
– Может, он снова бродит по улицам, не помня, где у него деньги?
– Бедный Лука, – уклончиво ответила Вика. – А ты ничего, своя… Ты мне нравишься. Я бы могла сыграть тебя… И правильно сделала, что всех повыгоняла и прибралась здесь. В этой квартире уже сто лет никто не убирался.
– Но почему он не может нанять прислугу?
– Да потому что они все дуры, он уже нанимал, а когда заболел, ему такое и в голову не пришло, да и нам с Манцовым не больно-то хотелось, чтобы в квартире был кто-то чужой.
– А как же я?
– Ты уже не чужая. Представляю, как ты устала… У тебя вон уже и язык заплетается… Сиди и жди Луку. А Сирину не бойся, отдай ей деньги и прогони отсюда. Нахалка еще та…
Позвонили, что машина у подъезда. Лара помогла Вике снести вещи вниз, проводила ее, и на прощание они даже обменялись номерами телефонов. На всякий случай.
– Желаю тебе удачи. – Лейбманша поцеловала Лару в нос. – Тебе не помешало бы сделать операцию… Хотя ты и так ужасно симпатичная, можно даже сказать, красивая…
И она юркнула в такси.
Лара поднялась в квартиру, легла на диван, укрылась пледом и поняла, что с ней происходит что-то непонятное, что ей холодно, особенно стынут ноги. И зубы стучат. От холода, озноба или страха? Что это за люди, о которых говорил Чемберлен? И зачем она им понадобилась? Она нигде не работает, никому ничего не должна… Кто эти люди? Кто? Пока она не выяснит это, от Луки не уедет. А Луку она дождется. Во что бы то ни стало. Она знала, чувствовала, что они друг другу нужны: она ему – потому, что он болен; он ей – потому, что ей страшно, а рядом с ним, пусть даже и со слабым и больным, она чувствует себя почему-то удивительно спокойно… И эти стены действуют на нее успокаивающе… Быть может, дело в самой ауре, которая царит в этой квартире, ведь не случайно здесь селятся люди, потерявшиеся в этой жизни?.. Такие, как Вика, как Манцов и Сирина?
На экране телевизора талантливый мошенник и убийца обстряпывал свои делишки… ему не было страшно, а страшно было Ларе… Какой жуткий фильм… Ларе хотелось плакать от жалости и к убийце, и к убитому, и к себе…
А потом появился Лука, он сел рядом на диван и взял ее голову в свои руки так, словно она существовала отдельно от туловища, он гладил ее и говорил ласковые слова, а Лара плакала…
– У тебя температура, – слышала она сквозь плотный войлок дурноты и озноба. – Сейчас я сделаю тебе укол, и ты поправишься… У меня есть хорошее лекарство…
Она улыбнулась ему, как дурочка. Как же, Лука… Битый небитого везет. И он действительно принес, разложил на столике, прямо на ее глазах, коробочку с ампулами, разукрашенными красными точками, бутылочку с прозрачной жидкостью, видимо, спирт, упаковку с голубыми одноразовыми шприцами и тугой белый столбик ваты с разорванной оберткой…
– Не стесняйся меня только, ради бога, – услышала она и усмехнулась. «Как же, он хочет всадить мне иголку в мягкое место…»
– Валяйте, – разрешила она, понимая, что ей снится забавный сон. – На войне как на войне.
Она не видела его лица, а следила только за руками. Они так ловко набирали прозрачную жидкость в шприц, потом спускали воздух.
Она сама перевернулась на живот и приспустила джинсы. Укол был болезненный и, казалось, тянулся несколько минут. Она заскулила от боли.
– Где ты была? Я искал тебя… – говорил, укрывая ее пледом, Лука. – Кто с тобой живет? Ты же сказала, что твой муж бросил тебя.
– Если сказала, значит, бросил. А в моем доме живет Чемберлен. Красивый парень. Он поселился у меня, когда я была в Мармарисе…
Ее утягивало в сладостный, сильный сон.
– Как же это он мог сам поселиться?
– Снял мою квартиру, ему какая-то тетка сдала, мошенница… Он отдал восемьсот баксов за два месяца, и я разрешила ему жить. Он работает на компьютере… Знаешь, этот Чемберлен, конечно, классный парень, и все такое, но он использует меня так же, как и твои друзья – тебя, ты не находишь?
…Она проснулась ночью и поняла, что в постели не одна. Села, чувствуя, что одежда, в которой она находится, вся мокрая, по вискам, по затылку льется холодный пот… Рядом зашевелились и тоже сели. Она узнала Луку и почему-то обрадовалась. Вспыхнул свет, и она увидела, что они оба спали, оказывается, одетые.
– Ты пропотела, это хорошо… подожди, я принесу тебе сухую пижаму.
И он принес. Отвернулся, пока она переодевалась.
– Лука, ты где был? Я ждала тебя здесь. – Она мыслила уже ясно. Дурман прошел. Видимо, укол был действенным и помог ей. – Если бы ты только знал, что я натворила… Хотела, как лучше. Выгнала Манцова, Вику и продала, вернее, не продала, а просто избавилась от котят Сириной… Что мне теперь за это будет?
– Ты молодец… Я как вошел, сразу понял – в моем доме появился кто-то настоящий… Ты зачем пришла ко мне? Хотела увидеть? Ты думала обо мне?
Он задавал свои вопросы, обезоруживая ее своей прямотой и непосредственностью.
– Я переживала за тебя, во-первых, а во-вторых, но это уже позже, испугалась, мне позвонил Чемберлен, ну, это тот самый парень, что поселился в моей квартире… Словом, он сказал, что меня искали какие-то секьюрити, в костюмах, накачанные… Не представляю, кто мог заинтересоваться моей персоной…
– Это были мои люди. Я тоже искал тебя, – широко и радостно улыбнулся Лука. Она еще ни разу не видела, чтобы он так улыбался.