Он рывком оторвался от нее, перекатился на бок и снова направился в ванную. Он не пользовался презервативами, но сразу после соития тщательно мылся, что, как известно, абсолютно бесполезно в случае болезней, передающихся половым путем. Что это? Ритуал очищения? Когда он вернулся, она уже оделась.
–Мне хотелось бы, чтобы вы ненадолго остались,– сказал он.
–Ну и потенция! Третий раз подряд!
–Я не это имел в виду,– возразил он,– по крайней мере, не прямо сейчас. Мне хотелось поговорить с вами.
Произнести монолог, мысленно уточнила она, присаживаясь на край кровати.
–И о чем мы будем говорить?– спросила она сознательно провоцирующим тоном.
Он выглядел растерянным. Да он слабак, подумала Магдалена, наполняясь презрением. Он не такой, как мой отец. Его сила искусственного происхождения. Без своих помощников, своей виагры, без восторженной аудитории – он ничто. Она погладила его руку, потом член. Он сел рядом.
–Хотел бы я встретиться с такой женщиной, как вы, когда был молод,– произнес он.– Я бы женился на вас, и мы бы многого достигли вместе.
–Вы и без меня много чего достигли,– возразила она.
–Нет, по сути, я не сделал ничего такого, что заслуживало бы упоминания в книге истории. Что ж, по крайней мере, я умею трезво себя оценивать, и это, возможно, мое единственное достоинство.
Маленький сеанс самобичевания, подумала она. Он смешон и не отдает себе в этом отчета. Он полностью утратил чувство меры, но явно что-то задумал. К чему он клонит?
–Иногда мне хотелось бы понимать устремления молодежи. Талантливых, полных энтузиазма парней, как ваш супруг и другие…
Так ты для этого трахаешь их жен, мысленно прокомментировала она. Что за подлое лицемерие.
–У вас есть сын,– отреагировала она вслух.
–У меня есть сын,– повторил он.– Но он не интересуется политикой.
–А чем он занимается?
–Он представитель по особым поручениям нашей партии в Сенате. Синекура. Да хватит о нем. Вы выдающаяся женщина. Ваша точка зрения мне интересна. Как вы отнесетесь к предложению составить для меня записку о среднем поколении партии, о том, как они относятся к новым тенденциям?..
–И к вам?
Он улыбнулся:
–Не только, хотя это тоже важно.
–И как далеко я могу зайти, чтобы узнать, что они думают о вас и вашей политике?– поинтересовалась она, отодвигаясь и глядя ему прямо в глаза.
–Вы слишком умны для того, чтобы обозначать вам какие-либо границы,– ответил Царь-Ворон, гладя ее губы указательным пальцем.
–И я должна буду писать вам отчеты каждую неделю, два раза в неделю?..
–А почему бы не каждый день?
Царь-Ворон продолжил ласку, заменив палец членом. Он предлагает мне шпионить за его ближайшими сотрудниками. Старый грязный параноик. Он никогда не теряет самообладания. Все же он очень похож на ее отца. Скольким женщинам председатель уже делал подобное предложение? Что бы сказал Франсис, передай я ему слова обожаемого шефа и расскажи о том, при каких обстоятельствах тот их произнес. Как бы он поступил? Он наивен, доверчив, влюблен, но достаточно умен. Как можно добраться до такого высокого поста и при этом остаться столь далеким от бесчестности, свойственной роду человеческому?
Она даже не могла себе представить, какую реакцию спровоцировало бы такое масштабное предательство. Растерянность? Смертоубийственную ярость? Или безумие, направленное на саморазрушение? Магдалена вздрогнула. Что угодно, только не самоубийство, поскольку это единственный шаг, который нельзя поправить, и он уничтожит ее навсегда. Но не раньше, чем мужчина, чей член она сейчас усердно сосала, заплатит самую высокую цену.
Глава 20
Утро субботы
Франсис уже ушел, оставив ей утренние газеты.
Сидя на высокой табуретке у кухонной стойки, она допивала кофе, и тут ее внимание привлек опубликованный в “Фигаро” короткий текст в рамке, набранный жирным шрифтом, после которого шли мелкие объявления.
Всех, кто имел профессиональные или личные контакты с частным детективом Жюльеном Дюперье, просим безотлагательно позвонить по следующему бесплатному номеру телефона. Это может оказаться жизненно важно.
Дочитав, она подавилась и закашлялась. Голова кружилась. Она помчалась в туалет, и ее вырвало кофе пополам с желчью.
Она перечитала объявление в “Фигаро” и нервно пролистала остальные газеты, чтобы узнать, где еще его опубликовали. Оказалось, во “Франс-Суар” и “Паризьен”. Мысли путались, она никак не могла сосредоточиться. Как же так? Неуправляемый страх мешал рассуждать. Нужно взять себя в руки. На ощупь она отыскала на стойке вилку, вонзила зубцы в тело с внутренней стороны бедра и дождалась, пока выступит кровь. Боль была невыносимой, но она не ослабляла давление почти целую минуту. В тот момент, когда она отбросила вилку в раковину, к ней вернулось спокойствие.
Вся ее стратегия была выстроена на невозможности установить связь между пятью убийствами. Но кто-то же нашел ее, эту связь! Как? С каких пор это известно? Она была уверена, что не допустила ни малейшей ошибки. Ей удалось добиться того, чтобы детектива ровным счетом ничего не связывало с его одиннадцатью последними клиентами. Или она все же где-то прокололась?
Не задумываясь, она протянула руку к телефону. Потом выругалась и швырнула мобильник через всю кухню. Опять она слетает с катушек. Только этого не хватало.
Она надела спортивный костюм, взяла все, что нужно, и вышла из дому.
Жаннетта рано пришла на работу, чтобы проверить, подключен ли бесплатный телефон. Нельзя пропустить ни один звонок. Круглосуточное дежурство должно быть ежедневным, включая выходные. Она сама, Оливье, Ландовски и другие сыщики, прикомандированные по этому случаю, будут сменять друг друга. Жаннетта села за стол, разложила перед собой газеты, открытые на странице объявлений, и стала пить остывший кофе мелкими глотками. Она не надеялась, что звонок раздастся с самого утра, но кто знает? Только что она говорила с матерью и услышала доносившиеся крики Зоэ. У той случился приступ злости, и бабушка ее наказала. Раньше малышка никогда не устраивала истерик. Жаннетта чувствовала себя виноватой. В ее семейной жизни не было, в конце концов, ничего ужасного: рутинная, бесперспективная, она сводилась главным образом к примитивным приятельским отношениям, почти без радостных моментов и душевной близости, но ведь и без драм. Если бы каждый из них постарался, возможно, что-то бы изменилось… Может, им снова сойтись, ради Зоэ? Не должна ли она сделать первый шаг?
Унижение не имеет никакого значения, если это цена счастья Зоэ. Его нынешний роман с коллегой – что-то серьезное или не более чем короткая интрижка? Ревности она не ощущала, и это отсутствие каких-либо чувств ее немного удивляло. Оно должно что-то означать. Их любви больше нет. Но так ли уж нужна любовь? Не начинает ли она со временем только осложнять жизнь?
Она перезвонила матери. Зоэ успокоилась и занялась игрушками. Жаннетта почувствовала такое облегчение, что даже не среагировала, когда мать, воспользовавшись тем, что дочь потеряла бдительность, наградила ее несколькими увесистыми педагогическими принципами. Когда мать повторила каждый свой совет несколько раз, Жаннетта прервала ее: – Извини, мама, звонок по мобильному. Я перезвоню попозже.
Она повесила трубку и шумно выдохнула. Еще одна отрицательная составляющая общего итога развода. Хотя, пожалуй, нет. Мать всегда была щедра на советы. Просто теперь Жаннетте приходилось их выслушивать гораздо чаще, чем хотелось.
Магдалена сделала крюк, чтобы зайти в магазин игрушек и купить за девять евро скремблер для маскировки голоса, электронную игрушку, искажающую тембр. Она прошла быстрым шагом пять километров и только тогда воспользовалась таксофоном.
Трубку сняла женщина, представилась служащей полиции и спросила, что ей нужно.
–Я звоню по поводу объявления в “Фигаро”,– ответила Магдалена через скремблер.
–Спасибо за звонок. Хотите представиться? Но вы не обязаны.
–Элиана Розье,– быстро проговорила она.– Объясните, пожалуйста, что происходит.
–Мадам Розье, вы имели дело с месье Дюперье?
–М-м-м… Да.
–Мадам Розье, я должна сообщить вам кое-что крайне важное. Мы полагаем, что вам грозит опасность.
–Опасность? Но почему?
–Нам нужно встретиться, мадам Розье. Это можно организовать? То, что я должна вам рассказать, относится к конфиденциальной информации… Месье Дюперье нет в живых.
–Не может быть! А что случилось?
–Это мы как раз и пытаемся выяснить. Ведем расследование. Но совершенно не собираемся вмешиваться в вашу личную жизнь. Прежде всего, мы стремимся защитить вас.
–Отлично, буду у вас через полчаса,– сказала она.
–Подождите, мадам…
Но она уже повесила трубку и удалялась от телефонной кабины быстрым шагом, но не бегом. Ищейки, черт возьми. Ищейкам все известно. Она заподозрила это, увидев объявление, но услышать подтверждение из уст сыщицы – совсем другое дело. Ты в опасности. Слова и мысли сталкивались у нее в голове. Они знают. Как это у них получилось? Совершенно очевидно, что списка у них нет, иначе они не публиковали бы объявление. На самом деле они мало что знают, просто связали Дюперье с одним из убитых. Как им это удалось? Она анализировала сделанное и не могла понять, где допустила роковую ошибку.
И почему она выбрала это имя, Элиана Розье? Откуда оно выскочило? Из каких неуправляемых глубин памяти? Она очень не любила, когда само собой возникало нечто неконтролируемое. Это означало, что образовалась щель, в которую может проникнуть враг. Но слишком поздно. Вред уже нанесен. Она вполголоса разговаривала сама с собой, потряхивая головой.
В какой-то момент она заметила, что встречные начинают на нее поглядывать, не видя ни мобильника, ни наушника. Она натянула на лицо спокойное выражение и ускорила шаг.
Жаннетта покрутила трубку в руке, не решаясь сразу повесить ее. Словно надеялась продлить контакт с неизвестной женщиной.