–Ну да, с ключом от моей квартиры. Все в порядке, Марион вроде бы потеряла его, а теперь он нашелся.
–А… Отлично.
Она почувствовала, что краснеет. Могла бы и сама догадаться. Мартен полагает, что его поставили на прослушку. И наверняка прав. Вполне возможно, что за ним к тому же следят.
–А все остальное в порядке?– неловко продолжила она разговор.
–Да-да. Я иду домой, потом созвонимся, ладно?
–Обязательно. Хорошего воскресенья.
Жаннетта повесила трубку с пылающими щеками. Что он о ней подумает?
Она не успела углубиться в этот вопрос, потому что двумя минутами позже телефон ожил.
–Я звоню тебе из кабины,– сказал Мартен.– Извини за последний разговор.
–Нет, это ты меня извини. А сейчас не опасно? Вдруг они и меня прослушивают?!
–Это бы меня удивило.
Расследования зачастую не доводились до логического конца из-за нехватки средств. Даже если Фурнье организовал за Мартеном слежку и прослушивал его телефонные разговоры, никто не выделит бюджет на контролирование всех членов его семьи и сотрудников. Все же Мартен не главная угроза общественной безопасности на сегодняшний день.
Он рассказал ей о посещении банка и о найденных там деньгах. У Жаннетты перехватило дыхание. Семьсот тысяч евро! Она мысленно перевела их во франки, как делала это всегда, когда сумма была слишком большой. Почти четыре с половиной миллиона франков! Много, очень много. Ее зарплата за пятнадцать лет как минимум.
–Список пациентов Лоретты что-нибудь дал?
–Я обратился к Фурнье. Жду результатов.
–Ты сказал ему о бабках?
–Нет, ни о деньгах, ни о ключе, вообще ни о чем. Просто спросил у него, кто из Лореттиных клиентов расследовал большое ограбление.
–Он может что-нибудь заподозрить.
–Ничего не поделаешь. Ты хотела мне что-то сказать?
–Нет,– ответила она.– Хорошего тебе воскресенья.
–И тебе тоже.
Он повесил трубку.
–Черт возьми,– пробормотала Жаннетта, вешая трубку,– я, кажется, увязла. Нужно выкинуть его из головы. И чем скорее, тем лучше.
Она позвонила матери. Они долго говорили о Зоэ и ее отце. Мать так яростно на него набросилась, что Жаннетта почувствовала необходимость защитить мужа. К тому же мать засыпала ее советами. Жаннетта заставила себя покорно выслушать всё, никак не комментируя, и вскоре так разозлилась, что сразу позабыла о Мартене.
Воскресенье, середина дня
Царь-Ворон дал ей номера стационарного и мобильного телефонов префекта полиции. Она набрала мобильный, сработал автоответчик. Она отключилась, не оставив сообщения, и перезвонила по обычному телефону. Только бы он не счел ее настойчивость неуместной. Французы – жуткие формалисты, и попытка связаться с префектом полиции дома в воскресенье – не лучший способ расположить его к себе. Но при наличии рекомендации председателя это не имело особого значения, а она срочно нуждалась в информации.
Он ответил после первого звонка. Она представилась и извинилась.
–Председатель предупредил меня,– ответил он.– Я в вашем распоряжении.
У него был довольно молодой и звонкий голос.
–Что конкретно вас интересует?
–Какое-нибудь необычное дело. Нечто особенное, и чтобы при этом СМИ еще не успели растрезвонить…
–Понятно. Дело об убийстве?
–Да, да, лучше всего убийство. Пусть будет кровь, но, главное, побольше тайн,– добавила она.– Несколько убийств, явно связанных между собой, но неизвестно, чем и как…
Точнее не высказаться. Не была ли она излишне конкретна? Нет, пожалуй, в самый раз.
–Я понял. В ближайшее время выясню и перезвоню вам.
Франсис вернулся после визита к родителям. Она распахнула объятия, прижалась к нему всем телом. Ей показалось, что в ответном объятии она уловила микроскопический намек на сдержанность, и недавние подозрения вспыхнули с новой силой. Она заставила себя улыбнуться, хотя мышцы лица непроизвольно напряглись.
–Как родители?
–Более-менее. Не молодеют.
–Они были рады тебе?
–Конечно.
–О чем вы говорили?
–Да, знаешь, о том же, о чем всегда. Проблемы со здоровьем, налоги на землю, семейные истории и тому подобные вещи. Круг тем постоянно сужается. После выхода на пенсию отец сильно сдал. Хорошо, что я поехал один, ты бы умирала от скуки.
Ровно те же слова он произнес, когда вернулся от родителей в прошлый раз.
–Мы могли бы развлечься, лаская друг друга под столом, или трахнуться в туалете или в беседке на краю парка.
Он покраснел.
–Ты права. Но только это было бы нелегко, если учесть, что везде носятся дети кузенов.
–Каких кузенов? Со стороны отца или матери?
Он колебался долю секунды. Она поняла, что он лгал с самого начала, и почувствовала, как под ногами разверзается ад.
Префект позвонил ей во второй половине дня.
Он пригласил ее пообедать на следующий день в ресторане рядом с префектурой и тоном, в котором проскальзывал намек на легкий флирт, предупредил, что приготовил для нее сюрприз.
Магдалена сдержалась и не сказала, что ненавидит сюрпризы. Она поблагодарила его тоном, в котором чуть снисходительного тепла было ровно столько, сколько нужно. Разве она не любовница всемогущего Царя-Ворона?
Глава 23
Воскресенье, вечер
Фурнье позвонил Мартену, когда комиссар мыл салат, внося единственно доступный ему вклад в приготовление ужина.
–Помнишь то место, где ты прижал Руджеро?
–Да, хорошо помню.
–Через полчаса,– сказал Фурнье и повесил трубку. Мартен положил салат на стол и надел пальто:
–Мне нужно ненадолго уйти.
–Ненавижу задавать этот вопрос, но хотелось бы знать, вернешься ли ты к ужину?– спросила Марион.
–Если часок подождешь.
Фурнье встретил его в “Рандеву-дез-Отер”, бистро на улице Ледрю-Роллена. Мартен не был здесь восемь лет, с момента ареста Руджеро, бандита, который славился своей жестокостью. Сыщики тогда узнали, что Руджеро с сообщниками должны быть на улице Шаронны. Там у Руджеро имелась тайная квартирка в небольшом четырехэтажном доме, где он жил со своей подругой и девятимесячным сыном. К аресту готовились предельно тщательно, улицы блокировали перед самым началом операции. Однако в какой-то момент ситуация вышла из-под контроля, Руджеро удалось сбежать по крыше, но его опознали на улице. Он скрылся в “Рандеву-дез-Отер”, на перекрестке улиц Ледрю-Роллена и Шаронны. Это было бистро с одним залом, без кухни,– худшего укрытия не найти. Он спрятался за импозантным полукруглым баром во всю ширину бистро. Кроме него у стойки сидело трое посетителей, рядом стоял бармен, а с улицы через окна за этой сценой наблюдали десятки полицейских, пригнувшихся за своими машинами.
Мартен вел переговоры, а Фурнье обеспечивал связь с прокуратурой. Переговоры продлились добрых двенадцать часов, и только после этого Руджеро сдался.
–Нашел того, кто тебе нужен,– сообщил Фурнье, садясь к стойке.– Плохо окончившаяся транспортировка денег, май 2002 года, в Ла-Сьота. Подозревали одного из сопровождающих или сотрудника банка, но не смогли ничего доказать. Налетчики ушли, унося семьсот пятьдесят тысяч евро.
В сейфе, открытом Мартеном, было на пятьдесят тысяч меньше. Если деньги с этого ограбления, значит, кто-то по ходу дела часть прикарманил.
–Двое были убиты, сопровождающий и один из бандитов, два жандарма тяжело ранены. Одному из нападавших удалось скрыться, его так и не нашли.
–А что с бабками? Их вернули?
–Забавно, что ты задаешь этот вопрос. Нет, не смогли. Вся марсельская полиция занималась этим делом. У заместителя начальника следственной группы после этой бойни случилась депрессия. Он подал прошение о переводе и прошел курс психотерапии у Лоретты Вейцман.
–Как его фамилия?
Фурнье пододвинул к нему листок с фамилией, написанной большими буквами. Мартен кивнул. Достал свой список, сверился с ним. Да, фамилия в нем фигурировала. Он не знал этого человека.
–Вскоре после этого от него ушла жена.
–Внутреннего расследования не было?
Фурнье поколебался:
–Нет.
–Семьсот пятьдесят тысяч евро улетучились и не было внутреннего расследования? Страховщики и банк просто смирились с этим, не протестуя?
–Ограбление произошло в Марселе,– заметил Фурнье, словно это все объясняло.
–Скажи лучше, начальство подозревало, что в этом замешан кто-то из своих, и предпочло спустить дело на тормозах.
–Налет случился накануне парламентских выборов в июне две тысячи второго, тогда евро только появились…
Возможно, эти деньги адресовались кому-то, кого никто не хотел называть. Проще было списать все семьсот пятьдесят тысяч по статье непредвиденных убытков. Откуда бандиты узнали о перевозке денег? Предназначались ли они на избирательную кампанию?
Этого ни Мартен, ни Фурнье никогда не узнают. Фурнье дал ему фамилию. Уже хорошо. Сутки назад он и не надеялся на такой щедрый подарок.
–Что ты будешь делать?– спросил Фурнье.
Тон был едва ли не подобострастным. Фурнье отдавал себе отчет в том, что ситуация полностью вышла из-под его контроля.
Мартен посмотрел ему в глаза:
–Хочешь – сгружу тебе эту помойку прямо сию минуту. Со всеми подробностями. Или ты даешь мне еще немного времени. Тебе решать.
Он чувствовал, что Фурнье колеблется, взвешивает “за” и “против”, выгоды и опасности обоих вариантов.
–Продолжай,– произнес он в конце концов, совершенно не удивив Мартена.– Даю тебе пять дней… После этого давление станет слишком сильным, и мне придется отчитываться.
–Тебе достаточно бросить им кость. Скажи, что нащупал следы ограбления. Бандиты решили поживиться наркотиками у психологини… Назови имена.
Фурнье улыбнулся. Потом согласно кивнул:
–В виде слуха это может сойти. И нашего человечка успокоит. Если это его работа, естественно… Но я в это не верю. Я парня знаю, и мне сложно представить, что он на такое способен.
–Нам всегда трудно в это поверить, когда в деле замешаны наши,