–Председатель примерно объяснил мне, что вам нужно,– произнес он бархатным голосом кабинетного работника.– И я уже кое-что сделал для вас.
–Префект полиции работает на меня?! Ничего себе! А что конкретно сказал вам Царь-Ворон?
Префект расхохотался. Смех был коротким, но искренним, и в нем звучали удивление и веселье.
–Царь-Ворон!– повторил он.
Она не знала, почему так сказала, и тут же пожалела об этом. Совершенно не к месту. Тем не менее теперь он смотрел на нее по-другому, с большим любопытством и симпатией, как будто впечатление, которое он заранее составил, начало меняться.
–Очень ему подходит,– заметил он.– Известно ли вам, что вороны живут в крайне авторитарном и иерархическом обществе, со своими кастами и системой привилегий? Причем некоторые особи считаются париями, и с ними никто не общается. В детстве я страстно увлекался зоологией. Если бы родители не заставили меня пойти в Национальную школу управления, я бы сейчас, наверное, прогуливался по субтропическому лесу, занимаясь ловлей бабочек.
Они обменялись улыбками.
–Но хватит обо мне. Я знаю вашего мужа, хотя между нашими выпусками восемь лет разницы. Блестящий молодой человек. Он все так же прекрасно стреляет из пистолета?
–Похоже на то.
Она слегка сморщила нос.
–Должна признаться, что не слишком интересуюсь огнестрельным оружием. Оно меня пугает и заодно вызывает отвращение.
–И тем не менее вы продюсируете полицейские фильмы.
–Ну да,– согласилась она.– По крайней мере, пытаюсь. Но меня больше интересуют психологические пружины и человеческие мотивы, чем фейерверки горящих машин и раздающиеся каждые пару минут взрывы. Я ищу актуальные сюжеты с непредсказуемыми поворотами, необъяснимыми убийствами, преступниками-извращенцами и т.п.
–Ну да, извращения… Они всех завораживают, разве нет?
Опять последовал обмен взглядами. Что это было? Элементарный флирт? Она сохранила каменное выражение лица.
–В последние годы уголовная хроника изобиловала впечатляющими делами.
–Я бы предпочла какое-нибудь новое расследование, о котором еще никто или почти никто не говорил.
–Дело, над которым полиция работает в настоящий момент? Возможно, у меня есть то, что вам надо. Сейчас уголовная полиция ведет расследование, которое пока является секретным, но вполне может стать сенсацией в ближайшее время. Захватывающая история!
–Я смогу ознакомиться с материалами?
–Следствие как раз ведется, и я не знаю, имею ли право… Это достаточно щепетильный вопрос.
–Вы опасаетесь, как бы я не злоупотребила вашим доверием?
–Конечно нет. Просто это одно из основополагающих правил полицейской этики.
–Да-да, я понимаю,– сухо ответила она.
–Послушайте, я посмотрю, что можно сделать. Поговорю со своим начальником канцелярии. И завтра или в крайнем случае послезавтра…
Ей оставалось только сделать хорошую мину при плохой игре. И постараться соблазнить его, как она умела это делать. Она рассказала пару историй о своей мнимой родине, которую знала лучше, чем настоящую, и смогла заставить префекта забыть о проявленной ею настойчивости.
Подошел метрдотель, чтобы принять заказ, и она назвала первое попавшееся блюдо. Она здесь не ради обеда.
Глава 25
Утро понедельника
Когда Мартен проснулся, Марион в постели не было. Он не нашел ее ни на кухне, ни в ванной. Мартен безрезультатно искал какой-нибудь знак, записку. Этой ночью она не прижималась к нему, не дотрагивалась.
Визит к гинекологу? Нет, она унесла чемодан и одежду.
Похоже, она по-настоящему рассердилась.
Он позвонил ей, но мобильник переключился на голосовую почту. Он извинился за вчерашнее, объяснил, что расследование вступает в решающую фазу и он очень огорчен невозможностью уделить ей больше внимания. Потом повесил трубку, мучительно и безуспешно пытаясь понять, как исправить ситуацию.
Она терпела его, когда он был выбит из колеи, подавлен. И потеряла терпение, когда он снова стал полицейским. Он нуждался в ней и заставил замолчать внутренний голос, нашептывавший, что это неправда.
Возможно, она ушла к матери.
Поколебавшись, он набрал ее номер.
Мартен встречался с матерью Марион всего дважды. Сейчас он спросил, не у нее ли Марион. Она ответила: нет, не у меня, и Мартен ей поверил. Он поблагодарил, заверил, что произошло “недоразумение, в котором виноват он и только он”, и повесил трубку, попросив сразу же сообщить, если она что-то узнает.
Потом позвонил гинекологу Марион. Тот ушел принимать роды, но его ассистентка сказала, что, насколько ей известно, Марион в клинике нет.
После этого он позвонил Изабель. Дочь не ответила. Он оставил сообщение и перезвонил через четверть часа. На этот раз она в конце концов взяла трубку.
Он признался, что ищет Марион.
–Вы поссорились?– поинтересовалась Изабель.
Мартен вздохнул:
–Да. Она с тобой?
–Не знаю… слышу ее голос, погоди, пойду поищу,– предложила она, окончательно проснувшись.
До Мартена донеслись всякие странные звуки, потом все надолго стихло.
–Она здесь,– сообщила после перерыва Иза.– Не знаю, что ты сделал, но она совсем-совсем недовольна.
–А в остальном у нее все в порядке?– спросил Мартен.
–Откуда мне знать, я же не доктор,– ответила Иза, она и не думала успокаивать его.– В любом случае она скорей в ярости, чем нездорова. Почему бы тебе не позвонить ей напрямую?
–Она выключила мобильник.
–Хочешь поговорить с ней по моему? Или оставишь сообщение, типа “Я люблю тебя, дорогая”?
–Ладно-ладно,– сказал Мартен.– Просто передай ей, что… А впрочем, не надо. Ничего ей не говори. Приеду, как только смогу. И это тоже ей не говори.
–О’кей. Можешь захватить мое красное платье, когда поедешь?– попросила Иза.– Длинное, на бретельках. Мне больше нечего надеть. И немного белья тоже. Целую, папочка, любимый.
Понедельник, вторая половина дня
Комиссар Ландовски оказалась права.
Она не особо подчеркивала свой триумф, но в ее глазах сияло удовлетворение, причем абсолютно заслуженное. Жаннетта не могла этого не признать.
Бывший клиент детектива действительно порекомендовал Дюперье одному из убитых – Стефану Олье, владельцу типографии с педофильскими наклонностями. К сожалению, убийца уже нанес визит Олье. Но тот, кто посоветовал ему обратиться к детективу и стал невольной причиной его смерти, рекомендовал Дюперье не менее чем десятку других людей. Он безо всяких возражений составил список и передал его полицейским.
На этот раз улов оказался не столь богатым, однако к концу дня у Оливье, Жаннетты и Ландовски набралось десятка четыре потенциальных жертв.
И это только начало, подумала Жаннетта.
Эти сорок человек могли, в свою очередь, похвалить таланты сыщика другим людям, которых тоже придется разыскать и опросить.
Ничего не оставалось, как приниматься за дело. И встречаться с каждым фигурантом списка по очереди, выяснять, кто из них обращался к Дюперье, а тех, кто это сделал, брать под наблюдение и обеспечивать им защиту. А также узнать причины, побудившие их нанять частного детектива.
Снова и снова факты выводили на главную версию: вероятнее всего, именно один из последних клиентов Дюперье заказал слежку за убийцей.
Они отлично продвинулись – по крайней мере, в теории, если не на практике. Несмотря на это, Жаннетта вглядывалась в список с глубокой тоской. Она сняла трубку и начала с первой фамилии. Ей нужно вернуться рано, чтобы забрать дочку, но она продолжит звонить вечером, уже из дому, и тогда результаты будут наверняка лучше, чем в середине дня.
С утра раздался звонок из администрации полиции, с более высокого уровня, чем Руссель. Просили (а просьба такого уровня – это приказ) в кратчайшие сроки предоставить копии всех материалов дела. Отчетов, протоколов допросов, заключений судмедэкспертизы и даже заметок, сделанных следователями.
Ландовски выглядела расстроенной.
–Они создают параллельную структуру,– с горечью сказала она.– А потом отберут у нас дело.
Жаннетта не была в этом уверена. У администрации иногда случаются необъяснимые заскоки. Может, они хотят показать документы психологу или передать иностранной полицейской службе, столкнувшейся с аналогичной серией убийств…
Ландовски немного успокоилась.
Но Жаннетта в свою очередь начала задавать себе вопросы. Ей не нравилось это вмешательство в дело безо всяких объяснений. Она вообще не любила, когда приказы отдавались без достаточного обоснования. Будь здесь Мартен, он попытался бы сначала узнать, куда уйдут эти копии, а уж потом бы отправлял их. Ландовски на такое не решилась. Она чувствовала себя слишком уязвимой.
Вечер понедельника
Мартен ехал по направлению к Рамбуйе в густом потоке жителей пригорода, возвращающихся с работы домой, и думал о своей ночной встрече. Вся жизнь Перрона легко описывалась единственным словом: невезение. Он женился не на той женщине, не оказался в нужный момент в нужном месте, и список его неудач был далек от завершения. Разве что он поставит в нем точку с помощью полицейского револьвера тридцать восьмого калибра, лежащего рядом с ноутбуком.
Мартен не обладал необходимыми полномочиями, чтобы конфисковать оружие, но посоветовал дождаться развития событий, до того как переходить к действиям. Любопытство может оказаться хорошим противоядием самоубийству, а взгляд Перрона говорил о том, что он еще чего-то ждет от жизни, несмотря на все неудачи.
Любовником Жослин Перрон был известный бандит, некий Йосик Янкелевич. Мартену это имя было хорошо известно, хотя он никогда не сталкивался с его обладателем.
Жослин оставалась с мужем до момента ограбления, чтобы снабжать любовника информацией, позволившей совершить нападение на бронированный автомобиль и избежать правосудия.
В тот момент Перрон уже подозревал жену в неверности, но не представлял, как далеко все зашло.
К несчастью для преступной парочки, умение планировать и тактические способности Янкелевича оказались существенно ниже его любовных талантов. Нападение закончилось катастрофой, а Перрон, который был хорошим опером, слишком быстро понял, что происходит.