Он свернул в сторону дома Диденко, остановился у ворот. Вышел и нажал кнопку переговорного устройства. И почти сразу отозвался вежливый голос Наташи.
— Здравствуйте, Павел Сергеевич, вы что-то забыли у меня вчера спросить?
— А я не к вам: вы рассказали все, что знали. Я к Юрию Юрьевичу.
— А с чего вы взяли, что он дома?
— По следам протектора. Он приехал вчера, а сегодня пока еще не выезжал со двора.
— Надо же! — с удивлением восхитилась Наташа. — Вы и в самом деле хороший сыщик. Сейчас я открою вам дверь.
— Не надо открывать. Я хочу, чтобы он вышел с ключом от дома вашей соседки.
— А с чего вы взяли, что ключ от ее дома у нас?
— Но вы же сами сказали, что я хороший сыщик.
Он вернулся в машину и ждал почти четверть часа. Наконец появился Диденко.
— Простите, что заставил ждать, — начал извиняться он, — просто вчера надолго задержался на работе, вернулся поздно, а сегодня решил и вовсе остаться дома.
— В какое время вернулись вчера: точно не помните?
— Где-то около часа, — ответил Юрий Юрьевич, — может, пораньше чуток: я на часы не смотрел. Посидели с женой немного, выпили по рюмочке коньячка, а потом сразу спать… И я сразу вырубился. В последнее время очень крепко сплю. Закрываю глаза и уже до утра.
— В Ветрогорск, случаем, не заезжали?
— Нет. А почему вы спрашиваете?
— Да так просто. Работа у меня такая: вопросы задавать.
Они зашли на участок убитой соседки. Кудеяров начал осматривать территорию: три пустых вольера для собак, невысокие туи и занесенные снежком грядки.
— Она сама клумбы делала? — удивился Павел. — Уж очень профессиональная работа.
— Да это Наташка моя все здесь сделала, — объяснил Диденко, — она сама не своя до этих цветочков. Все лето во дворе проводит, да еще соседей консультирует.
Они поднялись на крылечко.
— Тут дверь опечатана, — показал сосед.
— Открывайте, — махнул рукой Кудеяров, — я за все отвечаю.
Юрий Юрьевич открыл дверь дома и впустил туда Павла.
— Заходите, а я подожду вас здесь.
— Да и вы давайте заходите: кто же мне все объяснит и расскажет.
Дом был небольшим — семь на семь. Весь первый этаж, если не считать небольшой прихожей и туалета, занимала гостиная, совмещенная с кухней. Та была отделена непосредственно от гостиной барной стойкой с мраморной столешницей.
— Насколько я понимаю, это ваш подарок? — спросил Павел, показав на стойку.
— И это, и диваны тут от нас, насосная станция и еще кое-что по мелочи.
Кудеяров потрогал велюровую обивку дивана и, не меняя тона, поинтересовался:
— Жена знает, что вы были осуждены?
Диденко помолчал, раздумывая, и ответил уклончиво:
— У меня был условный срок.
— Что удивительно, — с тем же спокойствием в голосе продолжил Павел, — если учесть, что на счету вашей банды не только вымогательства, но и похищения людей и пять только доказанных убийств. К тому же вооруженное сопротивление при задержании, когда двое сотрудников милиции были ранены.
— Я не стрелял, я никого не убивал и не похищал.
— Ваши подельники так и заявили на суде. Они еще говорили, что вы просто водила и также им тачки ремонтировали.
— Так и было. Только зачем ворошить прошлое? Неужели из-за того, что я когда-то оступился, потому что испугался, время такое было — так зачем же меня сразу подозревать?
— Я просто спросил, знает ли ваша жена о вашей судимости.
— Нет, не знает, потому что больше двадцати пяти лет прошло, а мы с ней познакомились значительно позже… На отдыхе в Египте, а потом она свою тачку пригнала ко мне в бокс. У нее был «Рено Вел Сатис» — редкий и прекрасный автомобиль. Но совсем не женский. Я своими руками отремонтировал, потом помог выгодно продать, Наташа просила подобрать что-нибудь подходящее для нее. А я отдал свою «Рено Лагуну», но мы к тому времени уже начали жить вместе.
— У вас теперь автосалон и станция техобслуживания. Откуда взяли деньги на такой бизнес?
— Работал как проклятый, потом Наташа подкинула, но все равно не хватало, и мы взяли кредит.
— Случайно не в банке Панютина?
— Там, но если вы думаете, что я причастен к его убийству…
— Я так не думаю, я знаю, кто тогда это сделал. И сейчас у вас алиби, да и вообще, никто не будет убивать кого-либо рядом со своим домом, так что можете успокоиться. Меня интересуют другое. Гражданка Черноудова не пыталась шантажировать вас вашим прошлым?
Диденко задумался и покачал головой.
— Нет, не пыталась. Но она откуда-то знала, что я был в банде рэкетиров.
— Кто ей вас сдал?
— Не знаю. Но мне кажется, что она как-то из интернета это вытянула. Я-то не очень шарю во всех этих делах, а вот у меня Наташка — специалист. И Аля все свободное время сидела в интернете…
— Собаки ей не мешали?
— Нет. Она ведь больших собак почти не брала на передержку, но на такой случай я ей вольеры соорудил. А маленькие у нее в доме постоянно были, ну, они бегали, тявкали, она перед компьютером. Потом выпустит их во двор и снова перед компьютером сидит.
— Наташа знает, что у вас с Черноудовой были интимные отношения?
— С чего вы взяли, что у нас были отношения?
— А еще я хочу извиниться, что вчера случайно в разговоре с вашей женой, вы уж простите, проговорился, назвал общую сумму вами перечисленных Алевтине денежных средств.
Диденко побагровел.
— Проговорился. Извините. Я думал, что у вас общий бюджет и вы такая пара, что у вас нет и тайн друг от друга…
— Тайн нет, но говорить все равно не следовало.
— Так она вам сказала, что узнала от меня?
Юрий Юрьевич молча помотал головой, а потом выдохнул. Подошел к дивану и опустился на него.
— У нас действительно нет тайн друг от друга. Про судимость я, конечно, Наташе не говорил, потому что она далека от всего этого… У нас ведь нет детей, и не было никогда. Ни у Наташи, ни у меня. Мы Алю сначала восприняли как… то есть как соседку сначала, а потом уже как дочку, что ли… У нее не было ничего. Она рассказывала про отца-маразматика, который не хотел жениться на ее матери, а двух дочерей ей сделал, потом о том, что работает чуть ли не с детских лет, а нет нормальной специальности и нет образования… Жалко стало девочку…
В кармане проснулся мобильник. Звонил начальник районного Следственного комитета Пономарев.
— Павел Сергеевич, мы слышали, что вы сейчас находитесь в нашем, то есть вашем бывшем, районе.
— Хотите встретиться?
— Если у вас будет желание. Просто мне доложили, что вы в районе сейчас. И вроде даже как бы интересуетесь нашим делом. То есть как бы занимаетесь делом об убийстве в коттеджном поселке.
— Как бы ничем и никогда не занимаюсь: если работаю, то работаю, а здесь по личным делам. У меня неделя неотгулянного отпуска осталась. Но этим делом я действительно буду интересоваться в порядке надзора. Пока нарушений в ходе расследования не обнаружил, — произнес Кудеяров, надеясь, что на этом разговор закончится.
Но Пономарев не мог остановиться:
— Я уже доложил наверх про сегодняшнее ночное убийство в Ветрогорске: второй случай за месяц, и все как под копирку, вам не кажется, что, возможно, опять в районе появился серийный убийца?
— Пока не знаю: я еще не знакомился с материалами.
— А вот я лично принимаю самое непосредственное участие в расследовании, — тут же доложил начальник районного Следственного комитета. — Сегодня стали проверять связи убитой учительницы. И сразу наткнулись одно несоответствие: ночью ее убили, а сегодня утром покойная учительница заходила на свою страничку в социальных сетях.
— Но это не так страшно, — ответил Кудеяров, — вот если бы сегодня утром она вошла в учительскую и поздоровалась с коллегами…
— Ха-ха-ха, — подобострастно рассмеялся майор юстиции Пономарев, которому когда-то Павел передавал дела, отправляясь в столицу на новое место службы.
— Может, пообедаем сегодня вместе? — предложил Пономарев.
Кудеяров подумал, что встретиться необходимо, и назначил встречу в три часа дня в ресторане «Вертолет».
Пока он разговаривал, Диденко старательно делал вид, что не прислушивается. Он смотрел в окно, а потом и вовсе встал с дивана, подошел к лесенке, ведущей на второй этаж, и поднял голову наверх, как будто пытался понять, есть ли кто наверху. А когда Кудеяров закончил разговор, спросил участливо:
— Начальство?
— Подчиненный, — вздохнул Павел, — желает выслужиться. Пять лет на одной должности, а повышения не предлагают, и очередного звания все нет… — И, не делая паузы, тут же перешел к делу: — Я почему спросил про интимные отношения — дело в том, что все о Черноудовой только в превосходной степени отзываются, а у меня складывается мнение, что она была талантливым манипулятором. От мужчин, не прикладывая особых усилий, она добивалась практически всего, чего хотела.
— Может, потому, что не ставила сверхзадач, — поддержал тему Диденко, — курочка, как говорится, по зернышку и та сыта бывает.
— Хорошие зернышки, — усмехнулся Кудеяров, — с вас полмиллиона, с другого полторы сотни, с третьего четыреста тысяч, и все это в течение одного года…
— Кто ей столько платил, — удивился Юрий Юрьевич, — и за что, спрашивается?
— А за то же, за что и вы ей деньги переводили — за доброту и любовь к собачкам.
Диденко зашел за барную стойку, наклонился и открыл дверцу холодильного шкафчика.
— Вот ведь, нет Али, а бутылка тоника, которую она поставила сюда, стоит. И пачка ее сигарет… Надо же, столько людей здесь в тот день было, и никто не прихватил.
— Бутылка тоника? — заинтересовался неизвестно почему Павел. — Она любила коктейли?
Юрий Юрьевич пожал плечами. Потом подвинул к себе барный стульчик и взобрался на него.
— Хорошо, — произнес он, — признаюсь. Год назад, то есть почти год прошел, Наташе пришло в голову устроить новогодний корпоратив для сотрудников нашей фирмы. Посмотрели, сколько стоит аренда зала в ресторане, и содрогнулись. Тогда решили снять базу отдыха на берегу Ладоги. Там небольшие домики, в каждом спальня, гостиная, кухня и сауна. И у них дешевле всего получилось. Арендовали мы эти домики на двое суток. Разумеется, не все сотрудники приехали, потому что новогодний праздник положено отмечать в кругу семьи. И тогда Наташа предложила позвать Алю, которая одинокая и все такое прочее. Разумеется, Новый год встретили весело, Наташа чуть-чуть перебрала и ушла спать в наш домик, а мы все остались. Потом наши ряды стали редеть, я пошел провожать Алю, и как-то так получилось, что мы в ее домике начали разговаривать, а я зачем-то прихватил еще бутылку шампанского… Глупо как-то все вышло. Разумеется, я вообще не хотел изменять жене, но так получилось — наверное, тоже перебрал. Но Аля сама мне сказала: «Ничего не было. Забудь!» Я вернулся в домик к жене, принял душ, Наташа глубоко спала, не проснулась, даже когда я рядом лег.