— А еще в‐третьих, — весело подхватила Наташа, — мы сегодня пораньше ляжем баиньки, чтобы завтра быть свеженькими и бодренькими.
Павел посмотрел на Любу.
— Я тоже не пойду, — покачала головой жена банкира, — но у меня всего одна причина: сейчас вернется с работы муж, приедет, как всегда, усталый. Я должна его накормить ужином и обеспечить досуг. Так что вы с Ванечкой без меня как-нибудь.
Больше она ничего не сказала. Не сообщила, что несколько минут назад она разговаривала с Карсавиным и тот выдал ей служебную тайну о том, что в самое ближайшее время возьмут преступника.
Кудеяров шагнул к своей машине, но жена банкира остановила его:
— А та девушка разве не сказала участковому, кто убийца? Она с ним знакома?
— Завтра скажет, — пообещал Кудеяров, — наверняка она с ним знакома — городок-то маленький.
Глава девятнадцатая
По дороге заехали за Николаем. Он вышел из своего дома в осенней гражданской куртке. Та была тонкая, продуваемая ветрами. Участковый покосился на писательский ватник, который был на Павле, но ничего не сказал. Потом сел на заднее сиденье служебного «Ауди» Кудеярова и удивился так, как будто видел этот салон впервые.
— Смотрите-ка! Чтоб я так жил — «Q7»! А я-то, наивный, когда мне «Ниву» новую выделили, так счастлив был! Потом кожаный чехол на руль натянул: еще больше радовался — а тут такое!
После этих слов он взял в руки книгу, лежавшую рядом с ним.
— А это что?
— Карсавин подарил — это его последняя книга.
— Крайняя, — поправил Францев и попросил. — Дашь почитать?
— Что за вопрос.
Францев спрятал книгу во внутренний карман куртки и перешел к делу.
— Какой у нас порядок действий?
— Ты заходишь первым, обследуешь подъезд и всю лестницу. В случае, если все чисто, приоткрываешь дверь, запускаешь Нину. Вдвоем входите в квартиру, она включает свет, но ты к окнам не подходишь, чтобы не засветиться. Я отгоняю свой автомобиль, чтобы и он не маячил здесь. Сам перебираюсь через дорогу во двор и из темноты веду наблюдение. Когда появится объект, звоню тебе, и ты выключаешь свет во всей квартире.
— Зачем? В темноте брать сложнее.
— Ты справишься, да и я подскочить успею. А свет выключается для того, чтобы преступник подумал, что хозяйка ложится спать. Через некоторое время наш объект попытается проникнуть в квартиру.
— Старым испытанным способом? — спросил Николай. — Позвонит в дверь и скажет, что это Лиза — соседка снизу, которую вы заливаете.
— Вряд ли, потому что в ночной тишине звонок в дверь могут услышать в соседних квартирах и посмотреть в глазок. Скорее всего, в ход пойдет отмычка.
— Надо быть уверенным, что хозяйка уже спит.
— Ты сам все подсчитай: Нина приходит на работу к девяти, а до этого времени надо привести себя в порядок, приготовить завтрак, собраться, пешком отсюда до Дома культуры почти пятнадцать минут. Значит, к часу после полуночи хозяйка будет спать глубоким сном. А свет мы отключим без четверти или без двадцати минут час.
— Лично я засыпаю практически сразу, как ложусь, — признался Францев, потом подумал над тем, что сказал, и добавил: — То есть иногда.
— А мне что делать? — тихо спросила девушка.
— Если и в самом деле позвонят в дверь, спросите, кто пришел, не подходя к двери, и отворяйте, — посоветовал участковый.
— Как я открою, если мне нельзя подходить к двери.
— Тогда только спросите, а дверь открою я сам.
Первым, как и договаривались, в подъезд вошел Францев. Он поднялся на пятый этаж, потом спустился вниз и приоткрыл дверь, в щель проскользнула Нина. Они вдвоем зашли в квартиру, которую снимала девушка, только хозяйка осталась при входе, а Николай обследовал помещения, после чего махнул рукой Нине:
— Все чисто. Проходите.
После чего Нина включила свет, а Николай позвонил Кудеярову:
— У нас все тихо. Только из-за уличного фонаря и на кухне, и в комнате светло.
— А я на детской площадке во дворе напротив — наблюдаю за вашими окнами.
— А я пока книгу почитаю. Но здесь такой замок, что монеткой открыть можно, а не то что отмычкой. И засова нет.
— Не засни.
Кудеяров сидел на краю детской песочницы, когда к нему подошел мужчина лет сорока:
— Закурить не найдется?
— Сам мучаюсь.
— А чего домой не идешь?
— Живу не здесь.
— А я как раз здесь обитаю, но не хочу домой. К нам теща приехала на целый месяц… Полсрока уже прошло. Слушай, а чего у тебя лицо такое знакомое?
Во двор въехал внедорожный «Мерседес» и остановился в двадцати шагах, за другими припаркованными автомобилями.
— А ты случаем в «КЖБИ‐11» не работал?
— Не довелось, — покачал головой Павел, — стараясь, чтобы из «Мерседеса» не могли разглядеть его лица. Но то, что говорил местный житель, наверняка было слышно и на другом конце двора.
— Точно работал! — очень громко обрадовался незнакомец. — Я тебя вспомнил: ты был оператором на растворном узле. Потом тебя за задницу взяли, в смысле прихватили тебя — ты налево цемент продавал. Хорошо еще, что не посадили, но ты вывернулся как-то и тебя только уволили. Ты ведь Лешка?
— Ну да, — признался Павел, — Лешка я.
— Так я сразу тебя и признал, — обрадовался незнакомец, — я как вошел во двор — смотрю, Лешка сидит с растворного узла. Я Серега-арматурщик. То есть бывший арматурщик, потому что нет больше родного нашего комбината железобетонных изделий. Может, помянем любимое предприятие? У меня дома бутылочка заныкана, колбаска припрятана, если, конечно, теща не нашла… Будешь?
— Не откажусь за предприятие, — кивнул Кудеяров, надеясь, что мужчина уйдет и не вернется.
— Тогда я быстро слетаю, — заверил Серега, — одна нога здесь, другая там — максимум минут пятнадцать.
Он умчался, а Павел выдохнул от напряжения. Конечно, со спины его невозможно опознать в писательском ватнике, а говорить он старался потише. Кудеяров набрал номер Францева и так же тихо сообщил, что во дворе неподалеку от него стоит тот самый «мерс», а в нем объект.
— Понял, — ответил Николай, — через минуту гасим свет.
Вскоре свет в двух окнах погас, и во всем доме не осталось ни одного желтого окна — в Ветрогорске привыкли ложиться рано. Кудеяров ждал. Но через десять минут вернулся счастливый Серега с пакетом руках.
— Операция удалась, — шепнул он, — бутылочка, колбаска, пара огурчиков и хлебушек. Все уже нарезано.
Он поставил на дно заснеженной песочницы бутылку водки и пару стаканов. А потом положил пачку сигарет.
— Давай по одной, не чокаясь, — предложил бывший арматурщик, — а потом закурим.
За спиной Кудеярова осторожно приоткрылась дверь автомобиля. Серега открыл бутылку и наполовину наполнил оба стакана.
— Давай по сто капель за помин домостроительного комбината. У нас в Ветрогорске четыре восьмиквартирных дома комбинатовских стоят — живут люди и не жалуются.
Серега обернула вслед прошедшей мимо фигуре и шепнул:
— Что еще за чепушило? — удивился он. — Не то мужик, не то баба. Точно мужик — по валенкам вижу. Но здесь таких клоунов отродясь не было. Надо объяснить товарищу, что здесь приличное место…
Сергей хотел подняться. Но Павел остановил его:
— Сиди, я сам разберусь. Зачем тебе светиться, а я не местный, ежели что.
Фигура в черном пуховике и валенках подошла к крыльцу — именно в этом подъезде жила Нина Лосева. Теперь уже понятно стало, что это женщина. Она приоткрыла дверь, обернулась, чтобы убедиться, что ее никто не видит, и вошла внутрь. Павел бросился к подъезду. Подошел осторожно, стараясь, чтобы не заскрипела старая пружина, отворил дверь и прислушался. На втором этаже была тишина. Кудеяров стал медленно и осторожно подниматься наверх, а когда услышал какой-то хрип и возню, стремительно взлетел по лестнице. Дверь в квартиру была прикрыта. Он рванул ее на себя, шагнул внутрь и споткнулся обо что-то в темноте.
— Я взял ее, — услышал он тихий голос участкового.
— Сучара, — прозвучал с пола совсем не женский сдавленный хрип. Францев отодвинул тело от входа. Кудеяров вошел внутрь, включил свет и увидел женщину в пуховике, лежащую на полу лицом вниз и с закрученными за спину руками. Запястья были скованы наручниками. Верхом на ней сидел Францев.
— Дьяволица какая-то! — удивился Николай, поднимаясь. — Она успела меня ножом в грудь садануть.
Он достал из внутреннего кармана тоненькой куртки книгу, пробитую насквозь.
— Это же надо, — продолжал удивляться участковый, — какую силищу иметь надо — почти насквозь пробила. Спасибо твердой обложке, великой русской литературе и лично писателю Карсавину…
— У тебя кровь на шее, — заметил Павел.
— Успела и по шее? — удивился участковый. — А я чувствую: чего-то она царапается вроде…
Подбежала Нина.
— Повернитесь ко мне! — приказала она участковому и начала осмотр. — Разрез не глубокий, артерия не задета. Сейчас принесу бинт и перевяжу.
Хозяйка быстро вернулась, усадила Францева на стул в кухне и стала перевязывать. Кудеяров перевернул задержанную.
— Оба-на! — удивился Николай, приподнявшийся со стула, чтобы увидеть, что происходит в коридоре. — Не ожидал вас увидеть здесь, мадам Диденко, и в такой позе…
— Ты бы лучше заткнулся, мент, — со злостью прошептала Наташа.
— Эту мадам зовут Вероника Владимировна Дубровская — уроженка города Винницы Украинская ССР, — объяснил Кудеяров. — Именно про нее рассказывала нам Варвара-Краса. Но она говорила о рыжей женщине, а тут брюнетка, к тому же не очень похожая на Дубровскую.
— Можете вешать на меня все, что угодно, — сказала женщина, — все равно ничего не докажете.
— Я видела вас, когда вы покидали место преступления, — подключилась к разговору Нииа.
— Да пошла ты! — бросила в ее сторону преступница.
Францев потрогал повязку на шее.
— Объясню жене, что на проволоку в темноте напоролся. А сейчас вызову дежурную машину. Она за Домом культуры стоит, чтобы не светиться. Ребята уже два часа здесь, я заранее вызвал.