Итак. Фоток с Валерием не обнаружилось ни одной. Заметок, связанных с ним, тоже. А вот две эсэмэски от него были.
Первая еще октябрьская. «Задерживаюсь, буду через час, дождись. В.». Негусто.
Вторая эсэмэска была свежей, воскресной, и очень интересной. «Срочно перезвони!!! Надо встретиться». Вот это послание вполне могло иметь отношение к субботней трагедии. Интересно, способны эти двое настолько спеться, что объединили свои усилия в попытке убить Гриппиного отца? Мотивы у обоих есть, но что их связывает, кроме мотивов? В октябре положение Тиховлизов было безоблачным и твердым, а когда Валерик вляпался в неприятности, Гриппа не знала. Все же мало она интересуется жизнью семьи.
Значит, в основе отношений Коробицкого с Катей лежит не жажда убийства, а что-то другое. Что?
Гриппа сидела в глубокой задумчивости, когда ожил ее домашний телефон, огласив квартиру мелодичной трелью.
– Алло… – автоматически ответила девушка на звонок, продолжая думать о своем.
– Гриппа! Ну, ты даешь! Я от тебя такого не ожидала! Вау! – От возбуждения собеседница захлебывалась и глотала отдельные слоги.
– Насть, ты о чем? – растерянно спросила Агриппина, силясь понять, что именно могло привести подругу в состояние столь бурного восторга.
– Да я о вчерашней вечеринке! Какое платье! Вау! И как ты только осмелилась? Я бы ни за что тебя не узнала, но мне Дашка Соловьева позвонила. Ты же знаешь, она все время светскую хронику просматривает, все надеется себя там увидеть. Слушай, а как ты туда попала? – строчила на бешенной скорости Настя.
– Куда? О чем ты говоришь? Ничего не понимаю. – Гриппа уже почти рассердилась. Она только-только начала погружаться в мир расследования, как ее отвлек этот глупый звонок.
– Господи! Да говорю тебе, сейчас по телику была какая-то программа про модную тусовку, и тебя там показывали. Ты в шикарном золотом платье отплясывала с известным плейбоем. Диктор еще отметила, что на той вечеринке собрался весь свет, дети известных бизнесменов и чиновников, сказала, что ты наследница главы, не помню, чего, и назвала твое имя. Я бы тебя вообще не узнала, но Дашка залезла в Интернет, нашла фотки с вечеринки и говорит, там точно ты. О! Я тоже их нашла! – Настя буквально захрюкала от восторга. – Ну, Начинкина, ты даешь!
– Что я даю? – переспросила Гриппа, холодея от дурных предчувствий.
– Да ты тут колесо посреди танцпола делаешь! Вау!
– Что «вау»? – уже почти в истерике закричала Агриппина. – Как сайт называется?
То, что Гриппа увидела, превзошло самые худшие ее ожидания. После первого шока и рюмки корвалола – плохо, что она не держит дома спиртного, сейчас бы пригодилось – до нее окончательно дошло, что практически на всех выложенных в инете фотках фигурировала именно она, Агриппина Начинкина. Она обнималась с неизвестными парнями (точнее – лично ей неизвестными, а тот, кто разместил снимки, хорошо их знал и указал имена и фамилии), отплясывала фривольные зажигательные танцы, залихватски опрокидывала в себя рюмки текилы, пела в караоке и еще бог знает что вытворяла. Ее счастливое, сияющее беззаботным весельем лицо не выражало ни единой мысли. Особенно впечатлял кадр, где она до потолка задрала ногу, повиснув на шесте. Гриппа таких выкрутасов за собой не помнила. Ужас! При этом ее новая распоясавшаяся сущность с неким удовлетворением отметила стройность собственных ног и то, что прочая фигура, оказывается, тоже не подкачала.
По мере просмотра лицо Агриппины приобретало свекольную окраску, а сердце наполнялось жаждой мести. Потому что пришло понимание, кто разместил фото в Интернете. Ну, теперь Екатерине Пофисталовне живой от нее не уйти. Надо же, чуть в подруги ее не записала, а гадкая Тиховлиз… Только бы никто из знакомых этого кошмара не увидел… Впрочем, о чем это она? Уже увидели! Настя с Дашкой всему факультету растрезвонят, точно надо больничный брать.
– Горе мне, горе! – заломила руки Гриппа. Потом сбегала на кухню, без всякой цели открыла и закрыла по очереди все шкафы и холодильник, наткнулась на коробку шоколадных конфет, к которым всегда была равнодушна, и неожиданно для себя, сев за стол, слопала все. Обретя некое подобие душевного равновесия, девушка вернулась в комнату, закрыла ноутбук и задумалась. Кто может знать о Тиховлиз достаточно, чтобы Гриппа могла с ней поквитаться? Безусловно, Анжела. Вот уж кого не назовешь человеком, равнодушным к чужим делам.
И Гриппа чуть ли не впервые в жизни набрала номер единокровной сестры. Ответили ей не сразу, а когда ответили, голос звучал раздраженно.
– Анжела, привет, это Гриппа.
– Кто? – не расслышали на том конце линии.
– Гриппа. Сестра твоя, Агриппина Вольдемаровна Начинкина.
– Ну, привет, сестра Агриппина Вольдемаровна, – насмешливо произнесла Анжела. – Чем обязана такой чести?
– Анжел, у меня к тебе разговор важный. Ты сегодня свободна? Могу я заехать к тебе на полчасика или где-нибудь с тобой пересечься?
– Гм. Действительно что-то важное? – уже без всякой насмешки спросила Анжела. Чувствовалось, что Гриппе удалось пробудить в сестре любопытство.
– Действительно. Нас всех касается.
– Тогда давай лучше встретимся не дома, – после минутного раздумья предложила Анжела. – Ресторан «Весна» на Конюшенной знаешь?
– Нет.
– А что знаешь?
– Кафе «Север» на Невском, еще «Пицца Хат», – нахмурившись, перечисляла Гриппа.
– Ага, и «Макдоналдс», – в тон ей продолжила Анжела. – Ладно уж, «Асторию»-то ты знаешь?
– Гостиницу? Да.
– Встречаемся в холле, – бросила Анжела и отключилась.
Глава 9
За окном давно уже стемнело, офисный центр холдинга «Начинкин-корпорейшен» опустел. Секретарша, сделав напоследок Артему Георгиевичу кофе, отбыла домой, сотрудники тоже разъехались. Сокольский сидел за столом в одной рубашке с закатанными рукавами и, обхватив усталую голову, смотрел на разложенные по кучкам кипы бумаг. Время близилось к одиннадцати.
Итак, результатом сегодняшнего его каторжного труда были следующие довольно сомнительные выводы:
Валерия Коробицкого видели возле террасы, но, возможно, это было после происшествия, а не до. Зато совершенно определенно он останавливался на несколько минут переговорить со знакомым на парадном крыльце по пути к террасе. Потом вроде бы кого-то заметил в толпе, извинился перед собеседником и исчез. На сем надежные свидетельства о его местопребывании в тот вечер заканчиваются. Возможно, он встретился с соучастником, а может, просто куда-то отошел по нужде.
Далее, Анжела Коробицкая. Тут вообще-то интересно. Вышла из дома за руку с сыном, но на ступеньках вдруг засуетилась, сунула ребенка дедушке Леше (Алексею Николаевичу Сидоренко), а сама отправилась якобы на поиски мужа. Выглядела взволнованной.
Анжела могла увидеть мужа, о чем-то догадаться и отправиться следом. Появилась уже после трагедии. Схватила сына в охапку и утащила в дом. Когда это произошло, Сидоренко точно не помнит, но уже после того, как возле тела погибшего появились Сокольский и его люди. За это время она могла, например, заскочить к себе, чтобы отряхнуть платье.
Платье! На старшей дочери Вольдемара Сигизмундовича в этот вечер было длинное, белое, расшитое золотом платье. В таком по лестнице бегать несподручно. О господи, какой же он идиот! В доме ведь есть лифт!
Подъемник устанавливался специально для Галины Станиславовны, гости им не пользуются. Иногда и кое-кто еще, но о наличии лифта знал очень ограниченный круг людей.
Опять глупость! Именно этот круг и подозревался в убийстве. Короче, как ни крути, Анжела могла подняться на крышу. И даже с удобствами.
Автоматически это облегчало и задачу Ирины Александровны. Она дама неспортивная, вверх по лестнице на каблуках взбежать вряд ли смогла бы. А вот на лифте подняться – другое дело. Кстати говоря, при данном варианте меньше шансов на случайную встречу с прислугой. Говорят, Ирина Александровна выходила из дома с компанией гостей, потом ей кто-то позвонил, и она отстала, чтобы закончить разговор. Когда началось шоу, никто из гостей уже не обращал внимания на тех, кто рядом. Возможно, что бывшая жена хозяина и вернулась в сад, просто стояла чуть в стороне, как она сама и утверждает. Странно другое: почему женщина отказалась сообщить, с кем именно разговаривала?
Артем сделал заметку: связаться с телефонной компанией.
Удивительно, на какие несущественные детали обращают внимание люди и как бывают невнимательны к значимым вещам.
Например, некая дама отметила, что у Пофистала Тарасовича Тиховлиза все ногти в тот вечер были обкусаны, а кто стоял рядом с ней в момент убийства, сказать не могла. Как такое возможно? Другая гостья помнила, что туфли на Анжеле Начинкиной в вечер убийства были из старой коллекции, а кто первым оказался возле трупа, кроме вдовы, забыла. И так же с остальными свидетелями. Один депутат перечислил, у кого из гостей были в тот вечер на руке «ролексы», а у кого «картье», но во что была одета собственная жена, припомнить не сумел. Вот люди!
А ты сиди и изучай записки сумасшедших. Нет, пора сворачиваться и ехать домой. Макинтош, наверное, заждался. А он, как известно, ждать не любит, может и на подушку нагадить. Зная милую привычку своего питомца, Артем всегда держал в доме пару запасных подушек – на случай своих непредвиденных задержек.
Макинтош был котом. Наглым, избалованным бандитом. Учитывая габариты кисы, Артем временами его даже побаивался. Макинтош был мейн-куном. Редкая порода животных, внешне похожих больше на рысь, чем на кошку. У Макинтоша даже кисточки на ушах имелись, как у настоящей рыси.
Достался котяра Артему по наследству, от бывшей жены. Татьяна купила его котенком незадолго до развода, а у ее нового супруга на кошачью шерсть обнаружилась аллергия, и Макинтош остался жить с Артемом.
Первое время Сокольский не обращал на животное особого внимания, просто кормил, поил и чистил туалет. Но со временем стал замечать, что кот как-то очень уж сильно вырос. Он даже звонил бывшей жене удостовериться, кот ли это. Макинтош давно уже обогнал в размерах самых крупных своих собратьев, был силен, мускулист и очень подвижен. К тому же отличался на редкость свободолюбивым характером и взял за моду вылезать через форточку – квартира располагалась на пятом этаже – и шляться по подвалам. Нагулявшись, он заходил одновременно с кем-нибудь в подъезд, поднимался до нужного этажа, ложился под собственной дверью на коврик в ожидании хозяина. Соседи его побаивались, а дворничиха несколько раз жаловалась Артему, что в подвале расплодились огромные кошаки, дикие и агрессивные. Теперь, мол, сантехники боятся спускаться туда трубы перекрывать, поэтому женщина очень настаивала на кастрации.