– Не знаю. Она дамочка скрытная. Думаю, даже ее муженек не всегда представляет, какие мыслишки копошатся в ее голове.
– Кстати, о муже. Сидоренко мог иметь на моего отца зуб?
– Насколько мне известно, у них с Вольдемаром сейчас определенные трения. Кажется, Сидоренко планирует вывести часть средств из бизнеса, а Начинкин упирается, у него другие планы.
– Сидоренко всегда может продать часть акций, в чем проблема?
– Видимо, в том, что он не хочет ослаблять свое влияние в холдинге. А еще у них с Вольдемаром появились некие разногласия по вопросам дальнейшего развития. Как они их решают, я понятия не имею. У тебя вон секретный агент под боком, его и спроси, – разухабисто ткнул рюмкой в сторону Сокольского распоясавшийся Валерий Юрьевич.
Поняв, что никто ему материальную помощь оказывать не собирается и наказывать за очередной финансовый провал тоже, Коробицкий решил не утруждаться и окончательно наплевал на приличные манеры.
Агриппина сидела справа от зятя и, глядя на него, вспоминала, каким тот впервые появился в их семье – подтянутый, остроумный, энергичный, полный честолюбивых планов. И сравнивала его с нынешним, опустившимся, потерявшим самоуважение типом. Ей отчего-то стало жаль Валерия, хотя никакой симпатии к нему девушка по-прежнему не испытывала.
– Что у тебя за неприятности с коттеджным поселком? – спросила она уже другим, более дружеским голосом.
– Тебе-то что? Любопытство замучило? – подозрительно покосился на нее Коробицкий.
– Некоторым образом. Так что там у тебя стряслось?
– Задница полная, – решил все же поделиться наболевшим Валерий Юрьевич. – Инвесторы бабки требуют, с подрядчиками рассчитываться нечем, того и гляди те и другие в суд пойдут.
– А кто твои инвесторы?
– Да так, один знакомый банкир, – словно стесняясь, проговорил Валерий.
– Он участвовал в проекте в качестве частного лица? – продолжала докапываться Гриппа.
– Нет. Просто кредит предоставил на льготных условиях.
– То есть ты заключил с банком кредитный договор, так? А с подрядчиками что?
– Что, что… Денег хватало лишь на часть работ. Планировалось, что продажа первых готовых домов позволит закончить строительство, и именно с этих денег я окончательно рассчитаюсь с подрядчиком. Но эти чертовы коттеджи вообще не продаются! – истерично воскликнул Валерий, вскакивая с места. – Когда мы фундаменты заложили, рядом с поселком началось возведение огромного грузового терминала.
– На стадии фундамента? Так о чем ты думал, когда поселок достраивал? Почему тогда еще не приостановил все работы и не перепродал землю? – искренне недоумевала Гриппа.
– Откуда я знал, как на такое решение твой папаша и Оглоедов отреагируют, – пряча глаза, ответил Валерий.
– Оглоедов – это директор банка? – уточнила Гриппа.
– Владелец.
– Ясно. Что конкретно сделано в поселке?
– Построены все дома, разработана территория, есть детские и спортивные площадки. Короче, все готово! – Каждый раз, когда разговор заходил о его делах, Валерию ужасно хотелось бежать от забот без оглядки и спрятаться где-нибудь подальше, чтобы не нашли. Например, на Багамах.
– Ну, ты дурень! Сколько домов продано?
– Два. И те уже выставлены на перепродажу.
– Сколько метров каждый коттедж?
– Да не помню я! Чего ты привязалась? Купить хочешь?
– Тебя хочу вытащить, пока не закопали, – в тон зятю ответила Гриппа и взглянула на часы. – Значит, так. Сейчас четырнадцать ноль-ноль. Ты срочно трезвеешь и отправляешься в офис. Я приеду к тебе около шести. Чтобы вся документация, начиная с планов участка и разрешения на строительство и заканчивая последним приходником, ждали меня на твоем столе. Понял?
– Да, – удивленно вытаращился на свояченицу Валерий Юрьевич. – А что ты собираешься делать?
– Для начала посмотрим, что у тебя там творится, а потом будем принимать решение.
Почему-то уверенный тон девушки исцеляюще подействовал на измученного проблемами Валерия Юрьевича. Он как-то приободрился, почти воскрес и с какой-то собачьей преданностью и безграничной надеждой взглянул на Агриппину. Кто знает этих Начинкиных, вдруг Анжеликина сестра поможет?
А Сокольский в который раз поразился повороту событий. Ему уже начинало казаться, что спасение Агриппиной родственника, горе-бизнесмена, дело вполне реальное и даже закономерное. Хотя для него оставалось пока загадкой, как математика и какие-то загадочные аттракторы из ее диссертации помогут в этом преуспеть. Но одно было несомненно – такой талантливой, решительной, нерядовой девушке все по силам.
Глава 13
– Ну что, Агриппина Вольдемаровна, думаю, в свете последних новостей дальнейшее общение с Екатериной Тиховлиз теряет всякий смысл – у барышни твердое алиби, – заговорил Артем, выводя машину с парковки яхт-клуба.
– Не согласна. У нее самой алиби, может, и есть, а вот у ее родственников нет. Это первое. Второе: Тиховлизы семейство дружное, не исключено, что мадемуазель в курсе, чем занимались родители, пока она с чужим мужем развлекалась. А если учесть, что при всей сплоченности данного коллектива каждый в отдельности ради спасения собственной шкуры маму родную продаст, у нас неплохие шансы выяснить, чем занимались супруги Тиховлизы, – наставительно заметила Гриппа.
Признаться откровенно, Артем Георгиевич с удовольствием продолжил бы расследование самостоятельно. Агриппина, при всем обилии у нее продуктивных идей и прочих талантов, все больше тяготила его своим обществом.
Соратница была неординарной натурой, яркой, непредсказуемой и весьма привлекательной. И Сокольский уже начал всерьез опасаться, как бы возникшее во время их совместного расследования уважение к спутнице, и даже порой восхищение ею, не переросло у него в серьезное увлечение. Потому что роман с дочерью шефа мог закончиться для него полным крахом. И карьерным, и личным. Особенно хотелось избежать травм душевных. Артем давно привык жить один, компания Макинтоша его вполне устраивала. Он не хотел перемен. По-хорошему, ему прямо сейчас надо проявить характер и спровадить спутницу домой. Пусть себе барышня развлекается, выкладывая в Интернете компромат на обидчиков, и пишет свою заумную диссертацию. Но…
Но вместо этого Сокольский открыл рот и произнес то, о чем даже и не думал:
– Агриппина Вольдемаровна, а не перекусить ли нам? Тут неподалеку есть неплохой ресторан, и время уже обеденное.
Через полчаса они сидели в ресторане, вдвоем, в уютном, почти пустом зале, разделенные темной полированной поверхностью стола. За окнами раскачивались голые ветви деревьев, сверкала на солнце река, под сводами звучала приятная приглушенная музыка.
– Знаете, чего бы мне хотелось? – неожиданно спросила Гриппа, глядя на своего визави.
Артем непроизвольно напрягся, готовый кинуться на край света за антарктическим льдом, за африканскими изумрудами, за полярной звездой… В общем, за чем пошлют.
– Поехать прямо сейчас в Павловск, погулять по парку. Сто лет там не была. Макинтоша можно было бы с собой взять… – мечтательно проговорила Гриппа.
И вдруг сама испугалась. Что она несет? Что подумает о ней Сокольский? Такой красивый, уверенный в себе и – чужой. Совершенно чужой, с непонятной тоской в сердце повторила про себя девушка. Кто она ему, чтобы возить ее в Павловск? У него наверняка есть с кем прогуливаться по паркам. А Гриппа и так уже вторые сутки ему навязывается, никак отстать от него не может.
И чтобы не вызывать у Сокольского оскорбительного чувства жалости, Агриппина закончила совсем на другой ноте:
– Но развлекаться не время, пора приступать к «благородному» делу шантажа и запугивания.
Сказано это было уже иным тоном, насмешливым и язвительным, отчего Артем тут же отшатнулся. Словно увидел в толпе знакомого и уже бросился к нему навстречу, но вдруг понял, что обознался, и смущенно прошел мимо.
Гриппа набрала номер Вероники (она уже восстановила с помощью компьютера свою телефонную книжку) и теперь ждала ответа на звонок в надежде, что любительница вечеринок пробудилась после бурно проведенной ночи.
– Агриппина! – раздался на удивление бодрый голос подруги. – Где ты пропадаешь? Я все утро у телефона, как пришитая, сижу!
– Ты ничего не перепутала? – с сомнением спросила Гриппа. – Еще только три часа, а ты уже все утро не спишь.
– Когда речь идет о деньгах, я никогда ничего не путаю. Где встретимся? Ты оговоренную сумму приготовила?
– Вообще-то думала, что ты мне фото по электронке скинешь, а я тебе деньги на счет переведу, – растерянно проговорила Гриппа.
– Еще чего! – возмутилась Вероника. – Только наличные! А фотки я тебе на флэшку скину и передам.
Агриппина взглянула на Сокольского, внимательно прислушивавшегося к разговору.
– У меня в офисе есть резервный запас на непредвиденные расходы, – сообщил тот, поняв безмолвный вопрос своей соратницы. И сразу, заметив выражение лица гордой Агриппины, добавил: – Казенные. Назначайте вашей подруге встречу у меня в офисе, мы будем там часа через два.
– Через полтора, – поправила Агриппина, которой не терпелось поквитаться с подлой Катей Тиховлиз.
Затем девушка принялась с аппетитом наворачивать отбивную. Сокольский только вздохнул.
Визит в офис произвел на Веронику сильное впечатление. Обозрев солидный кабинет, она уселась на диване, задрав повыше подол и без того недлинного платья, и совершенно бесстыдно уставилась на Сокольского, буквально прожигая его призывным, полным страсти взглядом. Подобное поведение школьной подруги Гриппу ужасно нервировало, и она, не очень внимательно просмотрев фотографии, поспешила рассчитаться с бывшей одноклассницей и быстренько распрощаться с ней, сплавить от греха подальше. Потому как черные локоны, фиалковые линзы в глазах и стройные длинные ноги в сочетании с долей бесстыдного кокетства никогда не укрепляли девичьей дружбы.
Едва за Вероникой закрылась дверь, Гриппа и Артем прилипли к экрану компьютера. Сокольскому было любопытно, на что именно были потрачены вверенные ему средства.