– Невероятно.
Радов пожал плечами.
– Ничего особенного, могу, если нужно, изменить формулу крови. Кстати, восстанавливал некоторых ученых после Чернобыльской аварии.
– И с раком справитесь?
Серж покачал головой.
– Вот миомы хорошо поддаются, воспаления всякие, я уж не говорю о депрессии, мигрени и давлении. С раком трудней. Хотя были случаи, когда у больных рассасывались небольшие опухоли. Но онкологических стараюсь не брать.
– А СПИД?
– Ни разу не приходил ВИЧ-инфицированный, – серьезно заметил профессор, – самому интересно попробовать. Ну, как голова?
– Великолепно, и бодра, как пташка.
– Прилив сил – обычное следствие сеанса.
Я вспомнила, какой активной стала Зайка, и поверила Сержу. Однако пора собираться домой. Посмотрев на часы, ахнула:
– Три часа утра? Сколько времени вы со мной возились?
Радов засмеялся:
– Немало.
– А мне казалось, всего минут десять!
– На сеансе время словно ускоряет свой бег.
Профессор встал и с удовольствием потянулся:
– Вот что, Даша, оставайтесь здесь на ночь. Домой ехать поздно, да и не отпущу я вас одну на такси. А проводить не могу – устал как собака.
– Наверно, вы правы, – согласилась я, – могу вот тут на диване.
– Нет-нет, – возразил профессор, – он очень неудобный. Лучше в кабинете, там вполне нормальная кровать, выспитесь как следует.
Глава 16
Проснулась я в шесть. Незнакомая обстановка действовала угнетающе. Мебель мрачная – два черных кожаных кресла, книжные шкафы с наглухо закрытыми дверцами, письменный стол. Все покрыто пылью, видимо, здесь давно никто не был. Выйти из комнаты я постеснялась. Серж потратил на меня уйму времени, устал и сейчас спит, полежу, чтобы его не разбудить, тихонько почитаю книжку, вон их здесь сколько.
Стала шарить по полкам: Фрейд, Юнг, Фромм, Роджерс, Лурия, Леонтьев, «Психология личности», «Трактовка сновидений»… Неужели он ничего человеческого не читает? Ни одного детектива! Ниже обнаружила журналы «Психологические науки», «Психология». Просто караул! Вытащила наугад том, раскрыла посередине. Глаз выхватил строки: «В интересах дальнейшего развития теории, которая достаточно широка для того, чтобы вобрать в себя большинство существующих работ по агрессивному поведению, мы рассматриваем роль биологических и мотивационных факторов, хотя делаем явный акцент на важность влияния социального научения». Да уж! Каждое слово в отдельности понятно, но общий смысл фразы ускользает.
Полезла в другой шкаф и обнаружила там целую кучу аудиокассет. Вытащила одну и услышала легкий стук в дверь. Захлопнув дверцы, громко спросила:
– Кто там?
Створка приоткрылась, и вошел благоухающий одеколоном Серж.
– Уже проснулись?
– Да. Но не хотела вас будить, думала, книжку пока почитаю.
– К сожалению, мне пора уходить, – сказал профессор.
Так, ясно, выпроваживает. Быстренько собравшись, я вышла вместе с профессором на улицу, поймала такси, и, когда подъехала к дому, Маня как раз залезала в школьный автобус.
– Мама, – сказала она, – не корми Банди, у него что-то с желудком.
– Ладно, – пообещала я, отпирая дверь.
Домработница с кухаркой еще не приходили, и я отправилась на кухню выпить чайку в одиночестве.
Возле мойки лежал грустный пит Банди.
– Что, плохо дело? – спросила я его. – Опять в помойке рылся и теперь на диете сидишь?
Банди забил по полу длинным, тонким хвостом, умильно поглядывая на коробку с печеньем.
– Нет, дорогой, вкусное печенье дают тем, кто не жрет помои.
Пит сильней затряс хвостом, не выдержав, я сунула в разверстую пасть сдобные, жирные куски и призадумалась. Как подобраться к Рахимову? Да просто! Только понадобится Маня. Впрочем, подготовительную работу можно проделать и без нее.
Связавшись с Войцеховскими, я попросила, чтобы их шофер перегнал «Пежо» в Москву. Потом позвонила на телевидение в «Музыкальный обоз». Отозвалась девица.
– Дорогая, – вкрадчиво завела я, – моя дочь фанатка певца Рахимова.
– Адреса и телефоны звезд не даем, – отрезала девушка скрипучим голосом.
– И не надо, – успокоила я ее, – просто передайте господину Рахимову мой телефон и скажите, что желаю пригласить его на день рождения девочки, чтобы исполнил пару песен.
– Вы хоть представляете, сколько это стоит? – рявкнула трубка.
– Деточка, о цене договорюсь с самим Рахимовым, кстати, вы тоже получите сумму за посредничество, так что не волнуйтесь. Просто передайте телефон и скажите, что госпожа Сауд ибн Рашид ждет звонка.
Услышав арабскую фамилию, девица сменила гнев на милость. Ладно, крючок закинут, теперь надо ждать рыбку.
Голова чудесным образом не болела, но стало саднить в горле. В аптечке не нашлось ничего подходящего. Я натянула кофту, решив поехать за «Стрепсилс». Нащупала в кармане что-то маленькое и плоское. Сунула руку внутрь и вытащила аудиокассету. Откуда? Неужели машинально утащила у Сержа? Действительно, когда профессор постучал в дверь, я как раз держала ее в руках. Надеюсь, там не записана его любимая музыка. Надо вернуть. Я положила кассету на журнальный столик в гостиной и отправилась в аптеку.
Около пяти вечера позвонил мужчина, представившийся директором Рахимова. Мы договорились о встрече в Центральном Доме актера в семь. Теперь предстояло уговорить Маню.
Девочка сидела в комнате над таблицей «Нервная система кролика».
– Ты должна мне помочь, – налетела я на нее.
– Что надо делать? – осведомилась Маруся.
– Поедем в Дом актера, будешь изображать дочь «новых русских» и фанатку Гарика Рахимова.
– Мамусечка, – заныла Маня, – может, завтра? Совершенно нет времени, зачет по кроликам и две контрольных в лицее, и еще – Рахимов. Это чудовищно! Ты его хоть раз слышала? Нет, ни за что.
Но я была неумолима. Без ребенка директор мне не поверит, а очень нужно расспросить его о Рае Лисицыной. Попрепиравшись минут десять, мы пришли к компромиссу: Маруська поможет мне, а я разрешаю оставить в доме йоркширского терьера Маркизу. Навсегда! Честно говоря, не думала, что так легко отделаюсь. Как-то даже привыкла к Маркизе и не собиралась ее никому отдавать.
На встречу с директором следовало одеться под госпожу Саид ибн Рашид и выбрать «прикид» для Маняши. Переворошив шкаф, я натянула неприлично короткий красный кожаный костюм и навесила на себя кучу всевозможных украшений: кольца, цепи, браслеты. Маруське велено было напялить коротенькую фиолетовую кофточку, розовые джинсы и белые сапоги с ботфортами. На шею надели несуразно огромный золотой медальон.
– Мы выглядим чудовищно, – вздохнула дочь, – не дай бог знакомых встретим.
Я велела ей замолчать и засунуть в рот жвачку.
– Выдувай время от времени пузыри и ной противным голосом.
Маня покорно кивнула, чего не сделаешь ради Маркизы.
В семь пятнадцать мы ворвались в холл Дома актера. Зря Маруська комплексовала. Там все были одеты похлеще нас, и украшения так и звенели. Я обвела глазами холл.
– Госпожа Рашид? – раздался приятный мужской голос.
За спиной стоял чудовищно толстый парень. Длинные нечесаные волосы свисали до плеч. Черные кожаные брюки, такая же жилетка и красная велюровая рубашка. На шее болталось штук пятнадцать цепей разного размера, несколько браслетов плотно обхватывали жирные запястья. Парень оглядел нас с Маней и остался доволен. В данный момент мы были с ним, так сказать, в одном стиле. Однако сразу следовало показать, кто хозяин положения. Я тихонько подтолкнула Маню. Дочь с видом настоящей кретинки выдула огромный пузырь, лопнула его и, соскребая липкие лохмотья со щек, занудила:
– Хочу пирожных с кремом, мам, пошли за пирожными, мам, купи, хочу!
Я облегченно вздохнула, слава богу, на Машку всегда можно положиться!
Директор глянул на девочку и расплылся в сальной улыбке:
– Ой, симпомпончик! Пойдемте в кафе, там и побалакаем.
– Не хочу в кафе, – надулась Маня, – только в ресторан.
– Душенька, не расстраивайся, мамочка купит все, что пожелаешь.
С этими словами я ухватила дочь за руку, и мы отправились в ресторан.
– У детки день рождения, – завела я разговор, – кошечка обожает Гарика Рахимова и хочет, чтобы он представил пару песен перед гостями. Народа много не зовет, человек 50–60. Гарик споет, ансамбль потанцует, музыканты сыграют – часа полтора, не больше.
Директор почесал пористый нос.
– Когда праздник?
– В конце февраля, 26-го числа.
– Отлично, как раз свободный день. Десять тысяч долларов, и мы ваши.
– Всего-то? – удивилась я. – Почему так мало? К Зубковым на праздник Элла Ромова приезжала за двадцать тысяч. Все будут говорить, что мы экономим. Вот не думала, что Гарик такой дешевый, может, «На-На» позвать?
– Мам, – заканючила Маруська, – хочу Гарика, раздашь им потом чаевые, вот и будет двадцать тысяч.
– Ладно, ладно, кошечка, все как хочешь! Тем более у Гарика в ансамбле знакомая пляшет.
– У нас в ансамбле ваша знакомая? – изумился директор. – Кто такая?
– Ну, не совсем, конечно, знакомая, дочь нашей кухарки – Рая Лисицына.
– Была такая, – сообщил парень, – вот уж шалава так шалава. Уволил ее за дурной характер. Звезду из себя корчила, на репетиции опаздывала, Гарику посмела замечания делать. Жуткая особа!
– Надо же, – изобразила я удивление, – а мать вполне прилично работает. И где же Рая сейчас?
– Совсем скатилась, – махнул рукой директор, – болтали, что устроилась стриптизеркой в «Бабочку». У них это называется «стриптизерка», а на самом деле – проститутка.
– Ах, как интересно, – защебетала я, – может, взрослым стриптиз показать? И матери будет приятно, что дочь пригласили выступить.
– Хочу стриптиз, – запищала Маруся, – пусть приедет.
– Вот что, милейший, – царственно сообщила я, – узнайте-ка нам рабочий и домашний телефон Лисицыной.
Директор повертел головой, я вытащила из сумочки телефон и протянула ему. Через десять минут перед нами лежали необходимые номера. Мы договорились созвониться в начале февраля и расстались довольные друг другом.