Со временем Скотт Старший опомнился, стал искать примирения с сыном. Тем более у Алистера и Кейт уже родилось двое детей. Скотту хотелось хотя бы посмотреть на внуков. Ну и родня, винившая в уходе Алистера из семьи исключительно деда, дожимала его со всех сторон.
Год назад они помирились, причем решающую роль сыграла Кейт. Скотт Старший принял ее в семью и, насколько мне известно, не попрекал происхождением ни прямо, ни косвенно. Алистер поддался на уговоры и вернул себе родовую фамилию, став Алистером Торном Маккинби.
По условиям своего контракта Алистер жил и работал на Твари, в той половине Галактики, фактически на Фронтире. На Землю он прилетал раз в году, в отпуск, и последний был у него в октябре прошлого года. Мы не ждали его снова в наших краях так рано. И, когда он явился без предупреждения, удивились безмерно.
– Все очень просто: Кейт решила, что у нас некомплект детишек. Третий ребенок, по ее мнению, мне жизненно необходим. Поэтому я отвез ее на Землю. Не на Твари же рожать, в самом деле… – объяснил Алистер.
– Как дед отреагировал?
– Замечательно. Долго объяснял мне, что Кейт – правильная жена, потому что хочет иметь много детей. В целом все довольны, все рады. Больше наследников, хороших и разных! На тебя-то уже давно рукой махнули. Ты если и женишься, то на красной машинке, и наследники будут соответствующие…
– Главное, чтобы не заднемоторные, – заметила я.
Алистер похлопал глазами, потом криво усмехнулся:
– Ну да, детеныш с мотором в попе – то еще наказание… У меня второй такой. Там не просто мотор, там вечный двигатель. Ни минуты, ну вообще ни минуты на месте! Если он вдруг засыпает после обеда, мне кажется, что у меня семью похитили: до такой степени в доме становится тихо. Ладно, теперь он минимум год будет трепать нервы Скотту. Ему полезно.
– Кому именно из них? – уточнил Август.
– Обоим!
Алистер наконец прикончил кружку и посетовал, что хочет еще. Август обозвал его кофейным наркоманом, с чем Алистер радостно согласился и на этом основании потребовал добавки. Добавку получил, но со сливками, чтобы не жечь слизистую желудка.
– Что у вас? – спросил Алистер.
Август рассказал. Алистер кивал, разочарованным не выглядел, хотя следы веселья с лица стерлись.
– На данный момент известно, что Криса продали в рабство, причем не пиратам, а военным. Территориально предположительно Ядро, в окрестностях Хилиры.
– Значит, двадцать седьмой, двадцать восьмой, двадцать девятый округа… – пробормотал Алистер. – Хреново, леди и джентльмены. Места в чем-то паршивей Фронтира. Огромное количество аномалий, слишком мало безопасных маршрутов, которые перекрыть легче легкого. Соответственно, там пиратам раздолье. Двадцать восьмой, допустим, относительно благополучный округ. Но сдается мне, потому, что они навязали пиратам свою крышу. Кроме того, там до фига просто нелегальных колоний. Глупо нелегальных. Летела себе какая-то секта, устала, оголодала на борту, высадилась на первой попавшейся кислородной планете и живет. Улететь не может, регистрации нет. Плюс рудокопы. Плюс «Энимоушен», и мне категорически не нравится, что они благоденствуют там, где остальных уничтожают. Вот что они противопоставили пиратам?.. Там самый большой гнойник в Галактике. Чтобы его вычистить, нужно снимать войска с Фронтира. На это ни один министр в здравом уме не пойдет. Второй вариант – туда нужно всадить принца. Такого же, как мы. Частника. И пусть принц со своей частной армией тихо и последовательно наводит порядок. Если там кто-то из надежных людей сумеет закрепиться, поддержку ему окажут, решение принято. Только дураков нет лезть в этот гадючник. А пока его не вычистишь, рабов освободить не получится. Одну колонию возьмешь, а три другие взлетят на воздух. Дел, мне очень жаль, но надежды на то, что Крис жив, никакой.
– Алистер, я давно привыкла, что он погиб. Нужна определенность.
– Над определенностью мы работаем, – кивнул Алистер. – Август, у тебя какие планы на ближайшие дни?
– С хорошими шансами я лечу на Землю.
– Вот я о том и хотел сказать. Формально я в отпуске без сохранения содержания. Взял из-за жены. Значит, смотри, что могу сделать. Я могу сходить к директору и поговорить с ним по душам. Не исключено, что он сложит два с двумя, прикинет, что ты уже работаешь на этом направлении, и, значит, нашим будет проще. Тогда я получу это направление под себя. От тебя потребуется, как обычно, сотрудничество.
– Не вопрос.
– Ты когда собираешься?
– Да хоть сегодня.
– Если сегодня, то мне поспать надо. Тогда я с вами. Та комната, куда ты меня пускал обычно, свободна? Я бы завалился там часиков на пять-шесть. Август, а хорошая идея – поработать вместе.
– Без сопливых знаю. Иди, комната свободна, а Тед небось уже сам догадался ее проветрить.
Алистер засмеялся и уже на пороге кухни добавил:
– И вот что, ребята: вы с Диком Монро не особо милуйтесь. У контрразведки к нему есть претензии.
– Значит, все-таки есть, – сказала я.
– Конечно! Дорогая, у контрразведки всегда и ко всем есть претензии. Даже к Августу.
– Эм-м? И какие же у меня к тебе есть претензии?
– Дома редко бываешь!
– Иди спать! – не выдержал Август.
Когда Алистер ушел, Август добавил, уже для меня:
– Нам поспать не удастся. Слишком много надо успеть.
– Баба Лиза сегодня возвращается на Сонно. Я посчитала: старт ведь не раньше чем через неделю?
– Через две. Это оптимальный срок.
– Надеюсь, ты меня дождешься, – пошутила я.
– Я пойду с вами.
– Уверен?
– Абсолютно. У меня там свои дела, – загадочно сказал Август и тоже ушел.
Я пожала плечами и подумала, что мне всех сборов на полчаса.
Успею еще выпить самую большую кружку чая и сварить Августу каши на вечер.
Мне нравилась Шотландия.
В первый день я пробродила по узким улицам Пиблс до самой темноты. Честно говоря, на меня произвела сильное впечатление улочка, где жил Джерри Ластин. Я ловила себя на мысли, что хотела бы жить в таких краях. В Англии или в Шотландии. И меня не тяготил климат, от которого Август приходил в ужас. Он, едва вошел в свои комнаты, возмутился: видите ли, тут холодно и сыро! А мне было свежо и комфортно.
Я практически не знала Землю. Да, я три года училась в Мадриде. Но что я там видела? Кампус, некоторые близлежащие районы. Я даже в Толедо или на побережье не бывала. Неделю назад я самым краем зацепила Бирмингем, и меня оглушили шум и блеск земного мегаполиса. Страшно подумать, как я чувствовала бы себя, если бы оказалась в Бразилии или в Нью-Йорке. Или, боже упаси, в Москве. В Эльдорадо я работала в столице, но та столица мало чем отличалась от Большого Йорка или Сити на Танире. Не та плотность населения, услуг, рекламы и культурной базы.
И все-таки мне здесь нравилось. Я не чувствовала себя чужой, провинциалкой или потерянной. Да, я уставала. Но огни больших городов манили. И я прощала этим огням усталость и головные боли.
Поздно вечером я вернулась в поместье и легла спать с мыслью: пускай Август не придумает, чем мне заняться с утра. Тогда я съездила бы в Эдинбург.
Мечты сбылись, но, как обычно, шиворот-навыворот.
Августа с утра затребовала семья для решения земельных вопросов, меня он отпустил. В десять часов мы встретились в Эдинбурге с Мелви Сатис – просто так, ведь вдвоем бродить куда интересней, чем в одиночку. Особенно если за тобой крадется спецсобака: без нее Август не отпускал меня даже в окрестные холмы.
Мы сидели в уютном кафе, когда на мой чип свалилось письмо.
– Ада Корниш, – сказала я Мелви, глянув на ярлычок. – Что это ей занадобилось?
Ада была нашей однокурсницей. Я с ней не дружила. Подспудная неприязнь началась с того, что нас звали одинаково. Я – Офелия и с детства выбрала себе уменьшительным Делла. Она – Адель и тоже Делла. Поступив в университет, Ада отправилась на курорт гулять, пока можно. А я осталась в летнем кампусе, поскольку со своей провинциальной наивностью считала: иначе нельзя. Когда в сентябре начались занятия, на меня глядели как на простушку. Но уже в первую неделю выяснились преимущества моего выбора. Во-первых, кавалер, с которым я завела короткий летний роман, попросил меня стать его женой, и я согласилась, в одночасье из арканзасской пастушки сделавшись княгиней Сонно. А во-вторых, Кид Тернер заявил, что для практических заданий удобно, когда у всех разные имена. Меня уже знали, ко мне привыкли, поэтому мне мое имя оставили. А вот Адель-Деллу перекрестили в Аду. Будь она великодушным человеком, сумела бы простить мне, что я обошла ее. Ада не отличалась душевной широтой. К тому же ей очень нравился мой муж.
Я развернула письмо и прочитала. Несколько строк. Адски захотелось табака, но я помнила, что мне нельзя. Ничего, через полгодика покурю.
– Что? – спросила Мелви.
– Просит о встрече. Пишет, что у нее есть информация, которая мне пригодится.
Мелви посерьезнела, в глазах появился ледяной блеск.
– Мать, она работает на них. На тех, кого ты ищешь.
– Есть шанс, что нет, просто хочет сшибить деньжат по случаю, продав мне чей-нибудь контакт.
– Сколько человек знает, чем ты сейчас занимаешься?.. Узнать о твоих интересах она может только от противника. Сомневаюсь, что у них такой сквозняк, если Ада, будучи непричастной, сумела чего-то раздобыть.
– Но встретиться нужно.
– Кто бы спорил. Когда?
– Через два часа в Лионе. В полдень.
Мелви выругалась. Подумала и добавила:
– Сука! Мы ничего не успеем.
– На то небось и был расчет.
– Нам нужны самолет и пара хороших машин в Лионе.
Я написала Августу. На мое письмо неожиданно ответил Скотт Маккинби Старший:
– Делла, Август занят, просил меня помочь. Вам нужен самолет? Он на аэродроме в Эдинбурге. Пользуйтесь. Если понадобится что-либо еще, звоните мне, не стесняйтесь.
– Спасибо, Скотт.
Никакого плана у нас не было. Не считать же планами стандартную схему «одна говорит, вторая сидит в машине и ведет наружное наблюдение»? Мы успели поспорить, обидеться друг на дружку, а потом остановились на том самом стандартном плане. В конце концов, его мы хотя бы тысячу раз отрабатывали в университете.