– Вася из космодромной охраны.
– Полувоенная структура. Но вам не могли отдать ее с тем чипом.
– Тот сгорел. Нам поставили другой.
– Гражданский, – согласилась доктор Оливи. – Только он у вас, извините, тоже сгорел. К счастью, его не замкнуло, так что собака не испытывает никаких заметных неудобств.
– Второй раз уже с ней такая история… Бедная Вася. Ей это не вредно?
– Скажем так: я впервые вижу настоящего сибирского киборга с предположительно бооевой начинкой. На Сибири я стажировалась по гражданским версиям. Но принципиальной разницы тут нет. Они все куда ближе к обычным животным, чем к роботам. И без чипа функционируют просто как животные. Сгорел и сгорел, не страшно.
– А с энимоушеновскими киборгами вы работали?
Доктор Оливи оценивающе глянула на меня:
– Читали уже новости?
– Жена лорда Рассела – моя подруга.
– Ах, даже так. – Доктор Оливи покачала головой. – И этот киборг, которого поймали, действительно «Энимоушен»?
– Да.
– Что ж… Видите ли, продукция «Энимоушен», в сущности, биороботы. Поэтому я засомневалась, что на Ресе-2 взяли именно их киборга, который бегал сам по себе и загрыз человека. У сибирских есть такая конструктивная возможность в силу несовершенства управления. Чип сгорел – и это просто собака с радикально усиленной анатомией. Как мне объяснили, эта особенность обеспечивает ремонтопригодность и повышает выживаемость. В самом деле, животное с вышедшей из строя системой управления спокойно дождется приезда сервисной группы. Энимоушеновские киборги фактически одноразовые. Они ремонтопригодны в весьма ограниченном смысле. Любой сломавшийся значимый узел означает блокировку всех функций животного. И система управления у них жестко встроена в головной мозг. Понимаете?
– То есть они ничего не могут без внешнего приказа?
– Вот именно. Если киборг напал на человека, значит, он получил такой приказ.
Я помолчала.
– Доктор Оливи, отвлеченный вопрос: насколько энимоушеновские киборги дешевле, чем сибирские?
– Сибирских запрещено вывозить с Сибири, поэтому сравнить не удастся. У «Энимоушен» нет конкурентов.
– Я имела в виду дороговизну конструкции. Насколько они дешевле в производстве?
– Трудно сказать. Если совсем грубо, то киборги с Сибири – это штучная работа, а «Энимоушен» – это конвейер. Понимаете? На самом деле все сложнее, конечно: у них разные подходы, разная философия. Сибиряки используют дорогую элементную базу, очень долговечную. Некоторые узлы служат нескольким поколениям киборгов. Ремонтопригодность, опять же, концепция недешевая. С другой стороны, инженерные решения там очень простые. Конструкция давно не модернизировалась. На мой взгляд, взгляд врача и потенциального пользователя, это преимущество, особенно в условиях дальних колоний. У «Энимоушен» конструкция сложная, и в принципе я бы сказала, что себестоимость их киборгов должна быть выше. Но… Там прямая зависимость от объемов производства и доступа к сырью. Для сибиряков это не имеет особого значения, они вот в такую собаку, – доктор посмотрела на Василису с нескрываемой симпатией, – вбухивают по двадцать-тридцать килограммов дорогих и драгоценных металлов, долговечной электроники… Да тут одни только зубы – произведение искусства. А на «Энимоушен», с их конвейерной выпечкой одноразовых киборгов, распространяются те же законы, что и на любой конвейер. Нужен доступ к дешевому сырью, дешевой рабочей силе, большой объем, ну и рынок большой емкости, конечно. Тогда в идеале их киборги по себестоимости окажутся чуть ли не вдвое дешевле сибирских. И судя по тому, на какие объемы сейчас выходит «Энимоушен», именно так дело и обстоит.
Легкие руки доктора Оливи летали над шкурой собаки. Вася валялась и балдела. А мне на чип пришло письмо. Я тихонько вышла из кабинета в коридор и развернула его:
«Дорогая Делла! Узнал из новостей, что пострадала Василиса. Надеюсь, однако, что она жива, шесть пуль такого калибра для нее несмертельны. Тем не менее в ближайшие дни я планирую побывать на Земле и непременно проведаю вас с Августом. Привезу с собой кое-какие запчасти, Василиса в некотором роде моя крестница, не могу оставить ее без помощи. Поменяю сам, я ведь по первому образованию инженер. Низко кланяюсь, Д. Г. Павлов».
Я подавила смешок. Ну вот и тяжелая артиллерия подтягивается… Позвонила Августу:
– Босс, у нас сюрприз. К нам спешит подкрепление в лице уважаемого Дмитрия Гавриловича Павлова.
Август издал непередаваемый звук.
– Да, обещает нанести визит и отремонтировать Ваську.
Август выругался. Меня, честно говоря, смешило его отношение к Павлову. Похоже, Дима был единственным человеком, при одном лишь упоминании которого Август с Алистером матерно ругались. В общем и целом понятно: Павлов, конечно, беспардонно обвел их обоих вокруг пальца. Но сколько можно злиться?
– Спасибо, что предупредила. Я скажу дедову секретарю, чтобы этого поганца ни под каким видом не пускали в Пиблс.
Ладно, подумала я, если прижмет, встречусь с Димой на нейтральной территории. Мне он импонировал. Я отдавала себе отчет, что у него куда больше общего с дьяволом, чем у Дика Монро. Но его компания мне казалась приятной, да и по натуре он не был ни злобным, ни жестоким. Ни даже склонным к криминалу. У него просто отсутствовали тормоза.
Поэтому я написала Павлову: «Очень жаль, но Август пока еще не простил шутку, которую ты с ним сыграл. Боюсь, что тебе не удастся нанести визит. Но в Эдинбурге есть очень приличные отели. Делла».
Ответ пришел мгновенно: «Делла, я знаю. Не беспокойся, свои проблемы решать умею. Павлов».
Доктор Оливи вернула мне собаку. Пока я грузила ее в машину, отзвонился Август:
– Делла, ты еще в клинике?
– Да.
– Можешь проехать мимо «Короля Лира»? Подхватишь нас с Алистером.
– Не вопрос, шеф.
Через пятнадцать минут я подобрала обоих у недавно открывшегося и уже известного на всю Шотландию ресторана. Судя по их виду, оба были довольны тем, как развиваются события.
– Рассел взял еще двух киборгов, – сообщил Август. – Только что звонил мне. Тоже «Энимоушен». Первого застрелили, этих старались взять живьем. Взяли. Один сдох прямо в руках, а второго успели заэкранировать. Рассел уверяет, что киборг совершенно исправен.
– Значит, их кто-то водил, – сказала я.
– Я туда пару ребят отправил. С аппаратурой. Возьмут мерзавца, – пообещал Алистер. – И я на сто процентов уверен, что хозяин этой своры – кто-то из близких друзей Молински. Только у офицеров базы была возможность провезти киборгов тайно. У любого гражданского багаж досмотрели бы. А вот с военными грузами или багажом офицеров можно извернуться.
– Зачем все это, не понимаю. Для чего они там? Одиннадцать штук – не многовато, чтобы загрызть Молински?
– Вот уж точно они там не ради него одного появились. – Алистер хмыкнул. – Ладно, со временем все узнаем.
Дорога стелилась под колеса, в багажнике сопела Василиса. Мужчины негромко переговаривались, обсуждая последнюю игру шотландской сборной по футболу. Я молчала.
Когда машина въехала в поместье, Василиса заволновалась. Вскочила, принялась вертеться в багажном отсеке. Август глянул на нее и предложил:
– Алистер, давай-ка заведем ее в вольер.
Алистер покосился на его кисть под повязкой:
– Считаешь, мне тоже нужна отметина от ее зубов?
– Будет чем похвастаться.
Как ни удивительно, но Василиса ни капельки не сопротивлялась. Шустро заскочила в вольер и уселась там, вывалив язык. Когда мы отошли, я оглянулась: она уже полезла в будку.
С неба посыпался невесомый дождик, Август брезгливо поднял воротник плаща. Он не выносил холод и сырость. Алистер предложил скорей дойти до дома и выпить по бокалу шерри. Август ответил: по такой погоде можно и коньяку. Алистер как-то преувеличенно весело рассмеялся и сказал, что тогда какой смысл мелочиться, надо пойти на кухню и там нормально поддать вискарем. Я слушала и гадала: что такого случилось у них с утра, если Алистер отчетливо нуждается в алкогольном катарсисе? А Август, который на моей памяти всего однажды выпил больше пятидесяти граммов коньяка, согласен напиться вместе с ним?
Мы обошли конюшни, возле которых были собачьи вольеры, и ступили на дорожку через сад: она позволяла сократить путь вдвое. Дорожка, хоть и мощенная камнем, намокла от дождя и стала скользкой. К тому же была слишком узкой, чтобы идти троим в ряд. Поэтому я шла впереди, а мужчины отстали на несколько метров. Я обогнула беседку из дикого винограда и увидела очень знакомого человека, не спеша шедшего нам навстречу.
Я остановилась.
Спустя мгновение я услышала, как за моей спиной Август отчетливо скрипнул зубами. Алистер выругался.
– Делла Берг! – обрадовался давний знакомец. Он широко развел руки в стороны, будто собираясь заключить меня в объятия. – Какая приятная встреча! Не буду врать, что неожиданная: я видел в окно машину и решил прогуляться. Заодно бы на собаку глянул.
Он опять переменился. Для разнообразия – в лучшую сторону. Средний рост, при его сухом сложении казавшийся скромным, он слегка скомпенсировал двухдюймовыми каблуками туфель ручной работы. Улыбка стала похожа на нормальную. Полгода назад зубы выглядели кошмарно. Ну еще бы, столько регенерантов лопать… Сомнительно, чтобы зубы в очередном цикле выросли здоровые, скорей всего, коронки поставил. Волосы почернели, восстановив пигмент, только на висках тускло отсвечивала благородная сдержанная седина. От длинных волос он отказался, и правильно сделал: стрижка молодила его. Чуть удлиненное лицо с крупными чертами и полукруглыми бровями намекало на ближневосточное происхождение, но едва заметно, очень благопристойно намекало. Интересно все же, кто его предки: турки, персы или, может, ассирийцы? Надо будет спросить. И приготовиться, что они окажутся армянами. Близковато посаженные темно-карие глаза, потрясающе живые и любопытные, остались прежними, только стала заметней восточная поволока во взоре. Кожа, от дурного образа жизни посеревшая, теперь разгладилась, обретя тот уникальный бледный тон, какой бывает у смуглых от природы людей, всю жизнь проживших вдали от жгучего южного солнца. Очень дорогой, сшитый на заказ костюм из натуральной шерсти сидел безупречно, белоснежная сорочка сообщала об официальной миссии. Скромное золотое обручальное кольцо наш гость носил на правой руке, как и все русские. А в целом выглядел очень достойно даже в поместье одного из самых влиятельных звездных принцев.