А на лацкан серого, в тонкую полоску, пиджака он приколол малюсенькие меховые тапочки на золотой булавке – значок выпускника факультета тактической разведки Военного университета.
Нахал.
– Здравствуйте, Дмитрий Гаврилович, – ответила я. – Тоже не буду врать: не все вам рады.
– Ну, это дело поправимое, – Павлов засмеялся. – Они еще не знают, с чем и зачем я приехал, потому и сердятся.
Август стоял, зацепив большие пальцы рук за карманы плаща, словно решая, подать ему руку или нет.
– Я запретил пропускать тебя, – сказал он вместо приветствия.
– Методически неграмотно. Надо было приказать выгнать, – ответил Павлов. – Потому что я предупредил о приезде, уже когда был здесь.
Август не спеша ощупал его взглядом, отметил тапочки на лацкане и протянул руку. Павлов ответил на рукопожатие. Алистер подчинился ритуалу явно нехотя.
– Собаку куда дели? – Павлов показал глазами на повязку, украшавшую кисть Августа. – В вольер заперли?
Август ничего не ответил. Вместо этого он развернулся и зашагал к конюшням. За спиной Алистер откровенно вздохнул: мол, а ведь собирались надраться, пока можно. Павлов среагировал мгновенно:
– Алистер, последний раз было «можно» неделю назад. Тем не менее, если вы решите отдохнуть несколько часов, я напросился бы в компанию.
– Дима, ты охамел, – заметил Алистер. – Еще и пить с тобой? Не много чести?
– В самый раз, – кивнул Павлов. – Заодно и поговорим обстоятельно.
– Было бы о чем, – фыркнул Алистер. – Как по мне, мы друг другу уже на Сибири все сказали.
Алистер, понятно, лукавил. Люди вроде Павлова никогда не ездили в гости просто так. Им всегда было что сказать. Порой даже больше, чем спросить. Особенно в беседе с коллегами. Алистер отдал федеральной контрразведке скоро уже семь лет жизни. Павлов официально служил в русской меньше года, но никто не знал, сколько лет он до этого с ней сотрудничал. Русская контрразведка всегда держалась наособицу, и в силу уникального расположения Сибирского штата, который вроде и в Галактике, а вроде и на хуторе, и в силу нескольких веков изолированного развития после Катастрофы. Ну, и в силу национальной однородности: доля этнических русских на Сибири доходила до шестидесяти процентов. Прочие народы, представленные на планете, испокон веку жили бок о бок с русскими, деля с ними Россию. Таким образом, хотя на Сибири были и функционировали все федеральные структуры, они существовали на практике как союзнические.
Нельзя было исключать, что самостоятельность русских в Сенате терпели, поскольку боялись второй Куашнары – только не на отшибе, а в самом сердце страны.
– Есть мнение, – Павлов понизил голос, – что поговорить нам нужно очень даже о многом.
– И во что ты влип на этот раз? – устало спросил Август.
Он уже понял, что от Павлова не отделаться.
– Я? Это вы влипли, если верить последним новостям. А я так, благотворительностью занимаюсь. По старой памяти и врожденной сентиментальности. Крестницу свою, суку космодромную, вот пожалел, привез для нее ремкомплект.
– Небось нелегальный? – только и спросил Август, изучая облака на низком небе. – Черт, дождь до вечера будет. Еще и усилится. То-то у меня настроение плохое.
– Естественно. Теоретически можно получить специальное разрешение на вывоз, но это два месяца. Потом как-нибудь утрясем вопросик. А починю я сам, инженер все-таки.
Август еще разок оглядел небо.
– Собака в порядке, – сообщил он. – Дырки практически зажили, она уже вовсю куролесит. Чип ей вместо штатного поставили гражданский, он тоже сгорел, так что на приказы с пульта она не реагирует. Приходится вправлять мозги обычными средствами. Они для нее не очень-то убедительны.
– Разберемся.
Август ускорил шаг. Мы отстали, потому что Алистер развернул монитор с браслета и показал Павлову. Павлов многозначительно улыбнулся.
– Тебе для работы помещение потребуется. Что еще? – спросил Алистер.
– Больше ничего. Все с собой. Нужно хорошее освещение и высокий стол, подойдет даже бильярдный.
– Отлично. В бильярдную и пойдем.
– И пара грузчиков – собачка не пушинка.
– Это к Августу. Он ее за ошейник одной рукой поднимает, – сказала я.
Август тем временем сильно обогнал нас, открыл вольер и выпустил собаку. Василиса выскочила навстречу… визгливо взлаяла, поджала хвост аж до груди и на полусогнутых кинулась назад в вольер. Август успел закрыть дверь, тогда несчастная собака заметалась по двору, пытаясь укрыться, наконец забежала за меня. Она старалась полностью спрятаться за мои ноги, но не помещалась – то зад вылезет, то морда. Тогда она прижалась ко мне всем боком, и я чувствовала, как собака трясется.
– Это еще что такое? – изумился Алистер.
Павлов посмеивался:
– А это она осознала, что куролесить плохо. Увидела меня и решила, что вы отдаете ее назад, на сибирский космодром. На космодром она не хочет. Вот и показывает, как боится, чтобы вы за нее заступились.
Я извернулась и дотянулась до ошейника собаки. Подтащила ее поближе, усадила у ноги, запустила пальцы в густую шерсть за ухом, почесывая. Василиса по-прежнему дрожала всем телом и следила за Павловым, вытаращив глаза.
– Вообще-то вы молодцы. В течение полугода справлялись с боевым киборгом, у которого напрочь выгорела управляющая цепь. При этом всех разрушений, сколько я понимаю, надкусанная кисть одного из хозяев.
– Еще пара стульев, рулон вольерной сетки, несколько металлических предметов на погрызушки, – перечислила я, смеясь. – И уже семнадцать щенков!
– Вам компания КСМ просто обязана за рекламу заплатить, – ядовито сказал Алистер. – Вы ее репутацию до небес задираете. Даже неисправный боевой киборг безопасен для владельца!
– Никаких проблем, считайте такой платой меня. Можете эксплуатировать как захотите. Напоминаю: я очень приличный инженер, – обронил Павлов. – И не был когда-то, а сейчас. Я последние полгода только и делал, что повышал квалификацию, поскольку все равно больше нечем было заняться.
Нет, мы не переглянулись. Мы вообще сделали вид, что это шутка. Потому что все всё услышали.
Повышение квалификации в устах человека с меховыми тапочками хоббита на лацкане – это звучит угрожающе.
А его предложение располагать им по собственному усмотрению расставляет точки над «i». Да так, что дырки в бумаге остаются.
– В дом, – решил Август. – Не на улице же говорить. К тому же не знаю, как вам, а мне хочется чего-нибудь крепкого. Я замерз. Делла, бери собаку.
Легко сказать – бери. Василиса успела врасти задом в землю и пустить корни. По крайней мере, пытаясь сдвинуть ее, я чувствовала, что сдвигаю вековое дерево. Август вздохнул, взял собаку за ошейник, рывком поставил на лапы. Василиса заплакала в голос и стала выкручиваться из ошейника.
– Никто тебя не отдает, – заверил Август, – но ты нужна в доме.
В конце концов собаку удалось уговорить пойти с нами. Держалась она за моей спиной, вид имела виноватый, дезориентированный и пришибленный. Павлов все посмеивался, обзывал ее актеркой и восхищался природным умом.
В бильярдной нас уже ждали. Двое слуг-индейцев с каменными лицами охраняли багаж господина Павлова, большой стол застелили пленкой, на столике у камина дожидались бокалы и пузатая темная бутылка. Василиса, зайдя в помещение, пулей метнулась под стол. Август наклонился было за ней, но Павлов остановил его:
– Незачем. Поскольку управление у нас вылетело, обойдемся стандартными средствами для живого зверья.
Он открыл самый маленький из чемоданов, вынул пистолет для отлова животных. Зарядил в него одну капсулу. Обошел стол и спокойно выстрелил Василисе в бедро. Через несколько мгновений собака прилегла и уснула. Август аккуратно вынул ее и водрузил на стол, потом жестом отпустил прислугу и запер двери. Павлов надел рабочую маску, перчатки и принялся за дело.
Мы с Алистером стояли поодаль и наблюдали за священнодействием. Собаку распластали на столе животом вниз, Павлов нацепил на нее шлейку системы контроля состояния, развернул на дальнем краю стола монитор. На мониторе высветилась схема собаки. Павлов открыл самый большой чемодан, вытащил штук пятнадцать контейнеров разной величины, расставил на столе.
Потом он взял скальпель.
Он работал так, словно всю жизнь ремонтировал киборгов. Один надрез, практически бескровный – откуда там кровь, если резал по старому рубцу, – открывается узел. Он поменял главный чип на штатный, потом занялся дополнительными системами… Работал в полной тишине, мы только наблюдали.
Разрезы, что характерно, он не зашивал, а заливал клеем из баллона. Я только с ужасом думала, как буду выстригать Василисе слипшуюся шерсть вокруг ранок. Но, с другой стороны, этот клей работает куда лучше самых тонких хирургических швов.
– Все, – сказал Павлов, – с технической частью покончено.
Август снял спящую собаку и перенес ее на коврик у камина.
Павлов достал широкий плоский пульт.
– Настройка. Август, боевые киборги стандартно настраиваются на двух основных проводников плюс возможность подключения запасного, с минимальными правами, разумеется. У основных проводников права равные и высшие. Делается это для того, чтобы в случае гибели одного собака не осталась надолго бесконтрольной. Запасной вписывается при необходимости на ограниченное время, чтобы собаку можно было использовать в групповом бою.
– Что делать при конфликте запросов от основных?..
– Ничего. Собака впадет в гибернацию, пока ее не разбудят, или сама проснется через сутки. Обычно этого времени хватает, чтобы люди выяснили отношения.
– Я и Делла, – решил Август. – Третьего сейчас обозначать?
– Нет, сами пропишете при необходимости.
– Сервисный доступ у производителя?
– Отсутствует. Доступ обеспечивает проводник, усыпляя собаку приказом. Конечно, это лишнее беспокойство, поскольку собаку на время обслуживания нельзя оставлять на попечение сервиса. С другой стороны, это защита от нежелательных для владельца изменений.