Лур не знал, что его не допустят до рискованных приключений, поэтому немного боялся, но всячески скрывал неуверенность. Индейцы вообще очень гордый народ.
В рубке меня ждало пустое кресло штурмана и мерцающий монитор. Я села, коснулась пульта. На мониторе появился мой папа.
– Есть результат, – сказал он.
Позавчера, через двенадцать часов после нашего старта, он сообщил мне, что получил посылку от Куруги. Я посоветовала ему немедля ехать на Таниру и отдать ее на экспертизу доктору Моррису, лучшему патологоанатому, чокнутому гению и вообще прекрасному человеку. Не нужно никаких писем, Моррис знает мою девичью фамилию и не откажет. Но следует приготовиться к тому, что доктор захочет услышать нашу семейную историю. Он такой любопытный, когда у себя дома. Впрочем, вне дома он не бывает. Кто-то шутил, что доктор Моррис за двадцать лет ни разу не выходил под открытое небо.
– Этот твой доктор Моррис – очень светлый человек, – добавил папа. – Я давно не получал такого удовольствия от общения. Умный и простой. Твой босс умный и сложный, а этот простой.
– Что получилось?
– В общем, даже генетические тесты на родство не понадобились, и так все ясно. Волосы, ногти – это Крис. Органы – сейчас выясняют бедолагу, у которого их вырезали. Кровь на пулях вообще не пойми чья. А пепел – не человеческий точно. Каков мерзавец, а? Это я про Куруги.
– Пап, а чего ты хотел от рабовладельца и пирата?
– Хм. Я думал, он офицер.
– По-твоему, офицер не может совмещать?
– Странные нынче офицеры пошли. В мое время такого урода случайно застрелить могли.
– Пап, ну ты же не служил вообще на всех базах, как ты можешь говорить за все твое время?
– Тоже верно. Вы там как?
– Идем потихоньку.
– Зря ты отказалась от нашей помощи.
– Пап, мы не собираемся вести масштабные боевые действия.
– Знаешь, эти действия – они такие, ты их не собираешься, а они тебя масштабируют.
Я рассмеялась.
– Пока! Маме привет. Я скоро вернусь.
– Отомсти за Криса, дочь. Пусть Слониками чертенят в аду пугают.
– Даже не сомневайся.
Сеанс связи закончился. Я сидела неподвижно, чему-то улыбаясь. Рядом возникла рука, на ладони – маленький корабельный поднос и чашка кофе на нем. Я подняла взгляд – Лур. Он даже на борту старался сохранять порядок, принятый в Пиблс.
– Спасибо.
До границы, где кончался Закон, нам оставалось меньше суток ходу.
Ночная сторона.
Четкие орбиты следящих спутников на моем мониторе.
Мы уже на аппарелях. Справа – Павлов, он Сокол. С ним Василиса и чертова уйма взрывчатки. Василиса – Белка. Слева – Август с электромагнитной гадостью в нагрузку. Он, разумеется, Орел. А меня обозвали Синицей.
Август сказал, что ради соответствия исторической правде Павлов должен быть Стрелкой. Ну, раз с ним вместе летит Белка. Тогда ты – Лайка, ответил Павлов, но такое имя брать нельзя, дурная примета. Поэтому нечего выпендриваться, будем, как все, орлами-соколами.
Вчера я просто в осадок выпала, когда увидела багаж Павлова. Мы по секундомеру буквально перепрыгнули с борта яхты на «Дельфин-1», который вела баба Лиза. Перед стартом она получила багаж Павлова и доставила в целости. К счастью, ей никто не сказал, что в контейнере полтонны взрывчатки. А к утру часть его сокровищ распределили по двум челнокам. В моем, «командном», была только аппаратура.
Отсчет.
Справа мелодично засвистел Павлов. Слева недовольно фыркнул Август.
– Переведите, – потребовала я.
– Фальшивит, – объяснил Август.
– Сам ты фальшивишь. Это кавер-версия, – отозвался Павлов.
«Дельфин-2» вышел на позицию.
– Начали!
Красивого взрыва с разлетом осколков не было, просто спутник свинтился с орбиты и ушел вниз.
У нас ровно три часа до подхода ближайшего патрульного корабля.
Люк открылся. Перед нами – радужный край атмосферы Беты. И планета внизу.
– Сброс.
Три беспилотника, потом мы, потом еще три беспилотника.
Верхние слои атмосферы. Порядок, все планово, я выровнялась. В яму провалился Август, но немедленно догнал. А Павлов нырнул так, что у меня сердце екнуло. Хоть бы собаку пожалел.
Пошли по точкам.
Я не села, а упала. Да черт с ним, хотя задница не казенная. Мне не бегать по пятнадцать километров надо было, а повторить пилотаж.
Павлов на месте.
Август на месте.
Между ними – шестьдесят километров. Всего-то. Ну и правильно, ведь космодром не должен быть слишком удален от рудника. Ровно настолько, сколько нужно для безопасности. Шестьдесят километров от рудника до зоны, в которой охотятся киборги, – это непреодолимое расстояние, если ты идешь по раскаленной пустыне днем и у тебя нет воды. А откуда у тебя вода: на руднике ее выдают под надзором. Ночью тоже не слаще: ветры, сухой песок, сомнительные ориентиры, нет луны, ни черта не видно.
Павлов высадил собаку, надел ей груз. Пошла.
Василиса галопом подлетела к смутно различимой в темноте стене. Застыла. Сброс закладки. Вася быстро выкопала ямку, носом столкнула туда бомбу, закопала. Понеслась дальше.
Август вышел, установил первый стационарный блок. Присыпал его песком. Пять следующих он отстрелит с борта челнока. Пошел.
Василиса присела, развернув коленки в стороны. Ну молодец, догадалась, где метки ставить. И ведь ее на борту заранее освободили от отходов жизнедеятельности! Нет, выдавливает. Хвост закрутила колечком, морду мечтательно к небу задрала и обозначает, что здесь, типа, ее территория.
– Белка, – угрожающе сказала я. – Живо работать!
Вняла. Побежала, теряя капельки. Павлов дал команду, отстегнулись захваты следующей бомбы, Василиса ее закопала. К утру при таких ветрах ни следа не останется. Но до утра нам ждать не надо.
В небе прочертила огненную стрелу падающая звезда. Метеорит или сбитый спутник? Отчет с борта. Спутник. На космодроме уже зашевелились небось. Но фиг они сами полезут, они солдат Куруги подождут.
Август поставил второй блок.
– Орел, справа, – сказала я.
Короткий щелчок выстрела. Крупная туша распласталась по песку. Далеко ты вылезла, тварь.
– Орел, они расширили зону отчуждения. Будь внимателен.
– Синица, штатно.
Сижу, жду. Скучное занятие – координировать в таких ситуациях. Жаль, что я бросила курить.
Павлов перелетел на следующую точку, в десяти километрах от первой.
– Сокол, две секунды опоздания.
– Синица, понял.
С борта свалился рапорт. Панический. Два левых корабля в системе. Не опознаются. С хорошими шансами – пиратские. С такими же точно – на них сидят голодные золотоискатели.
– Сокол, Орел, режим два.
– Синица, есть.
– Синица, понял.
Василиса стелилась галопом над песком. Павлов перевел ее в режим полного робота, чтобы не отвлекалась. Точка, остановка, сброс, прикопка, галоп.
Август сам стал похож на робота. Пять раз отстрел, один раз – прыжок из челнока наружу, установка, прыжок внутрь.
– Орел, слева!!!
Выругалась матом, но мысленно. Он вообще по сторонам глядеть умеет?!
Еще два киборга убиты. Ничего, сволочи, недолго вам осталось.
В систему вошел патруль. Рановато. Но его те двое отвлекут.
Ручку на себя, взлет в туче песка. Ребята не успеют. Просто не успеют.
Упала рядом с Павловым. Купол поднять. Лицом к лицу:
– Бомбы под пушки – сюда!
Один взгляд в глаза. Как просто иметь дело с разведчиком, особенно если он специализировался на диверсиях.
– Сколько у нас времени?
– Двадцать минут.
– Бери.
Ловлю аккуратный пояс с четырьмя кармашками.
Ну что же, Делла Берг, показывай, что умеешь, хоббитская гордость.
Связь на себя, на шлем. Пояс через грудь наискосок. Если челнок захватят или уничтожат, просто угоню грузовик. Уж взлететь сумею, а там баба Лиза поможет.
Вход в первую шахту, код, персональная карточка. Интересно, кем тут работали русские контрразведчики, если сумели сделать карты доступа?
Так, фундамент. На расстоянии вытянутой руки – достанут. Надо засунуть бомбу поглубже. Нырнула в узкую щель. Не зря в хоббиты отбирали щуплых. Черт, а вылезать как?! Офелия, раз-два, выдохнула. Порядок. Теперь ходу.
Все-таки пятнадцать километров каждый день – это полезно.
Люди. Двое. Были.
Вторая шахта. Хронометраж?
Три секунды задержки. Быстро!
О, меня уже ждут. Ребята, вы не меня ждете, ведь правда? Вы сюда покурить вышли? Нет? Какая досада. Мне по фигу, я на работе, штаны бы только в крови не испачкать, когда через вас перелезать стану.
Осталась одна шахта. В сторону. Выдох. Я тень, я просто тень, ну, может, столбик какой, откуда мне-то знать, мозгов нет, я же не разведчик, я странная тень или столбик, слушай, сам придумай, кто я… вот и иди себе, иди, глядишь, если удачи много, сегодня выживешь.
Все. Ну! Дыхание не жалеть, ноги поболят и перестанут, руки тоже… и плечи, подумаешь, по камню перекатилась, не упала же, вон, дальше бежишь…
А ведь могли и попасть. Могли. И эти могли. Не догонишь, не догонишь… не попадешь, не попадешь…
– Синица, готов.
Это Август.
Купол раскрыть. На полную. Отлично. И закрыть. Безумный прыжок с разбега под закрывающийся купол. Взлет и разворот на месте. Да, ребята, выхлоп от челнока немногим лучше корабельного, уж простите.
– Синица?
– В воздухе.
Охрипла, ну надо же!
– Сокол, что?
– Подрались с охраной, сейчас штатно. У тебя?
– Выхожу на точку встречи.
На точке сидит Август. Сидит в челноке, но даже у челнока вид недовольный и нахохлившийся.
– Успеваем?
– Берем Сокола и ходу отсюда.
– Стоп, а пушки?..
– Уже сделала.
Суровое мужское молчание. Понятно, на борту мне надерут задницу. Но это ж будет на борту?
Все-таки задели. Царапина. Жжется. Ничего, это отходняк. Рановато, зато весело.
– Синица, готов.
– Сокол, уходи, догоним.
Два челнока подпрыгивают и синхронно срываются в полет. Набор высоты.