– Что?
– То, что написана она сбивчиво, объяснимо – явно человек волновался, спешил и плохо себя чувствовал. Но! Я обратил внимание на странность в написании слов – некоторые буквы в них как бы выделены: слова стоят не после точки, а начинаются с прописной буквы. Люди так не пишут.
– Да мало ли! У Димы и поведения такого раньше не было.
– Нет, дело тут в другом. Вот, посмотри: в слове «получилось» выделена буква «П», в слове «стыдно» – буква «О». И дальше еще несколько прописных букв стоят не на месте. А если сложить выделенные таким образом буквы, получается слово «помоги».
– О господи… – выдохнула Элли и снова всмотрелась в записку. – Точно! Как же я не заметила? Тоже мне – эксперт! Джон, но это означает…
– Это означает, что Дима мог написать записку и не по доброй воле. А чтобы хоть как-то дать сигнал о себе, акцентировал несколько букв в тексте, который ему разрешили написать, – кивнул Джон.
– Что же делать? – ахнула Элина.
– Да я сначала звоню комиссару Антонио. Ты только не волнуйся…
– Легко сказать! Что с Димой? Кто и чем его так напугал? И куда его забрали?
Весь день прошел в ужасной нервотрепке. Приехала вызванная Джоном полиция. Стали искать Дмитрия. Последним человеком, видевшим его, была Мария – она относила ему в комнату пиво. Опросили таксистов – никто не увозил русского синьора из дома Джона. Проверили ближайшие аэропорты – данный господин не вылетал из Италии ни в Россию, ни в какие-либо другие страны. По экспертизе почерка было установлено, что записку писал он сам, буквы слова «Помоги» явственно читались и будоражили кровь. Становилось страшно от мысли, что с Димой могло случиться что-то явно нехорошее.
Антонио из-за своего дружеского отношения к Джону готов был горы свернуть. Комиссар поднял на ноги всех полицейских местного участка, и они с собаками прошерстили все окрестности, в том числе и лес. Но ничего найдено не было. Ни Димы, ни его одежды, ни даже запаха его… Патологоанатом словно сквозь землю провалился или в воздухе растворился.
Антонио с Джоном курили уже по десятой сигарете.
– Это плохой признак, – сказал комиссар, – живой человек обязательно бы оставил следы, а вот мертвого можно скрыть так, что никогда и не найдешь…
– Даже думать не хочу, что Дима мертв! – встряла в разговор Элли.
– И никто не хочет, мы делаем все возможное, чтобы найти его, – ответил полицейский.
– Вы же так и не нашли того, кто стрелял в нас! – уколола его Элина.
– Мы работаем над этим, – смутился Антонио, из чего явствовало, что пока у них действительно ничего нет.
– Давайте сейчас о Диме. Хороший признак то, что в своей прощальной записке, Дмитрий завуалированно попросил о помощи, – сказал Джон.
– Что же тут хорошего? Это говорит о том, что ему угрожали, что ему плохо, что он, может быть, находился рядом с убийцей! – воскликнула Элина.
– Это говорит о том, что Дмитрий надеялся на помощь, понимал, что у него есть в запасе какое-то время, чтобы его нашли и спасли, – возразил Джон.
– Ты прав! – согласился с ним Антонио, и поиски продолжались, с подключением уже местных жителей. Но снова безрезультатно.
Вечером, абсолютно обессилев, мужчины вернулись домой, и Мария усадила всех ужинать. Основным блюдом предлагались равиоли с фаршем из телятины и сыра. Комиссар покушать не отказался. За столом царила тишина. В атмосфере комнаты ощутимо витало беспокойство. Больше всех, конечно, переживали русские гости.
– И что теперь? – спросила Элина, нервно теребя бумажную салфетку.
– Мы, естественно, продолжим поиски, но, если честно, они уже вряд ли что дадут, – ответил полицейский.
– Я не верю, что Дима мертв, – закрыла лицо руками Лариса и заплакала.
– Вот это и самое страшное, когда не находят тела. Долгие годы, да что там говорить – всю жизнь, родственники считают, что пропавший жив, верят и ждут. Вместо того, чтобы ставить в храме свечки и молиться о его душе, – добавил Антонио.
– Дмитрий будет числиться пропавшим без вести? – осторожно спросила Элли.
– Пока да.
– Я сообщу его сестре, родители у Димы уже умерли, – всхлипнула Лара.
– Тихий, мирный городок, и вдруг на тебе! – подала голос, как всегда блистательная, Джулия.
Топ-модель нацепила на себя, казалось, все имеющиеся у нее золотые украшения, а ее черное платье было, похоже, сшито из пятидесятисантиметрового лоскутка ткани, не больше.
– Едва ты, Джон, привез из России этих людей, так здесь и начались неприятности. Вот как бы еще и убийство тебе тут не припаяли, – сказала она, всплеснув руками, отчего золотые браслеты на тонких, смуглых запястьях мелодично зазвенели.
– Ты о чем? – не понял хозяин дома.
– Гони всю эту русскую компанию взашей! – озвучила свою мысль Джулия, с ненавистью глядя на Элину.
И тут Джон не выдержал:
– Замолчи! Кто тебе дал право распоряжаться? Элли ничего дурного тебе не сделала! И никогда больше в моем присутствии не смей говорить про нее что-то плохое!
Джулия вспыхнула, всем своим видом показывая, что оскорблена до глубины души, и удалилась.
Что характерно, Мария ее не поддержала.
– Заносчивая особа! Не мое, конечно, дело, но мне она не нравится. Людям и так тяжело.
А вот Теодор вдруг пожалел Джулию:
– Зря ты так с ней. Она очень эмоциональна и чувствительна. И любит тебя уже много лет, иначе не стала бы терпеть твое пренебрежение.
– Я от нее тоже готов терпеть что угодно, но только чтобы она не трогала других людей! – раздраженно произнес Джон. – Мои гости – семья моего умершего брата, и трогать их она не имеет права. Я не давал ей никаких клятв, не обещал вечной любви!
Джон говорил весьма резко, и Элли впервые увидела его таким. Ей было неудобно, что весь сыр-бор разгорелся из-за нее и ее друзей. Но более всего в данный момент она скорбела по Дмитрию, а чувства Джулии ей были глубоко безразличны. Она вообще не понимала, с чего вдруг столь красивая женщина, у которой явно есть все, чего только можно пожелать, так бесится.
– На сегодня поиски закончены, я отпускаю людей отдыхать. Но завтра мы продолжим, – сказал в конце ужина комиссар Антонио, незаметно поглаживая себе живот. – Вы, Мария, просто кудесница в кулинарии, я всегда это говорил. Спасибо за столь вкусный ужин! Мы, итальянцы, любим поесть, и женщина может привязать нас к себе, если умеет готовить. А уж если у нее голубые глаза… – Мужчина многозначительно закатил свои глаза, бросив сначала взгляд на Ларису.
Та даже закашлялась. А потом неожиданно спросила у него с весьма заинтересованным выражением лица:
– А вы женаты?
Элли знала такое выражение лица у подруги. И оно почему-то напоминало ей морду гончей с расширенными ноздрями, когда та взяла след.
– Я? Нет, леди, мне все некогда было, все силы отнимала работа. А очень вкусно кормила меня мама. И она очень строго относилась к женщинам, появлявшимся рядом со мной, – ответил Антонио. – И вот в прошлом году ее не стало…
Лариса просто на глазах возрождалась, словно не до конца засохшее растение в горшке с сухой землей, все-таки дождавшееся живительной влаги.
Почему-то все присутствующие внезапно поняли, что они тут лишние, и потихоньку разбрелись по своим комнатам.
Глава 23
Элли провалилась в сон, словно в «черную дыру» – просто без остатка. Так она устала и перенервничала.
Снился ей кошмар. Причем такой правдоподобный, словно все происходило на самом деле. Вроде бы она сидит на своем рабочем месте в белом халате, и к ней приходят люди с известием, что в лабораторию доставлено тело со всеми возможными ранениями на свете.
– У него и утопление, и обгорание, и удушение, и огнестрельное ранение, и ножевое, и поражение лазером… – докладывают ей.
– Все на одном трупе? – удивилась она.
– Все на одном, – подтвердили ей.
– Не может быть! – вконец растерялась судмедэксперт Дорохина.
– Очень тяжелый случай. И при всем при том несчастный был еще жив, но над ним продолжали издеваться.
Когда Элли увидела, что трупом является ее босс Дмитрий Сергеевич, она сразу и проснулась, вся в холодном поту. И услышала стук в дверь. Потерев глаза, она глянула на часы.
«Три часа ночи… Господи, кому и что надо? Хотя сейчас я не против, что меня вырвали из такого кошмара. Бедный Дмитрий! Никогда мне не снились сны о работе…»
Элли сунула ноги в тапки и поспешила к двери.
– Кто там? Ху из ит? – исправилась она.
– Ху-ху… Это я, Лара. Открой!
Элли подчинилась, и в ее комнату ввалилась весьма нетрезвая Лариса, перепачканная землей, с какими-то цветочками в руках и с перекинутой через плечо сумкой, откуда торчала бутылка коньяка.
– Привет! – хихикнула она. – Я такая ветреная! Я сама не ожидала!
Радостно сообщив это подруге, Лариса прошла в комнату и, плюхнувшись на диван, вытянула ноги. Цветочки, смешанные с землей, она вывалила на журнальный столик.
– Уже три часа ночи! – воскликнула Элли.
– Счастливые часов не замечают, – парировала подруга.
– Но я-то сплю.
– Спишь? В такую дивную ночь? – удивилась Лариса.
– Почему ты вся в земле? У тебя такой вид…
– От цветов. Чего тут непонятного?
– Лара, а почему цветы такие грязные? Откуда ты их взяла?
– Ты очень сердишься на меня? – вдруг спросила Лариса, выпячивая нижнюю губу.
– За что? Что не даешь мне спать? Не сержусь. Это мелочи в свете последних событий.
Лариса вытащила из сумки бутылку.
– Я пить не буду! – сразу же отказалась Элли.
– Тогда мне дай стакан!
– А тебе не хватит?
– Элли!
– Ну хорошо, хорошо… – Элина поставила перед ночной гостьей чистый фужер.
Лариса тут же его наполнила, выпила, поморщившись, и заявила:
– А вообще-то должна сердиться. Еще недавно я замутила с Димой, а теперь он пропал, и я, вместо того, чтобы тосковать… влюбилась.
– Что?! – Сон у Элли как рукой сняло.
– Влюбилась!
– В кого?