«Наконец-то!» — Прамеш выпрямил спину и поправил тюрбан. Сделав глубокий вдох, он закрыл глаза и представил своё выступление: как он берёт свою бамбуковую флейту, выводит первые несколько звуков, а затем открывает первую корзинку и выпускает змею.
Только ждать Прамешу пришлось гораздо дольше, чем он предполагал. Заместитель начальника управления и его свита петляли между участниками, позволяя им демонстрировать своё искусство строго по одному.
Арав прокрался к своему дяде поближе и смотрел на соперников, в то время как Прамеш комментировал выступление каждого:
— Калдип слишком нагл и нетерпелив к своим змеям — видишь, как он пихает их ногой? Лучше похлопать по земле рядом с корзинкой, чтобы змея почувствовала вибрацию. Если змею так теребить, она разозлится и может напасть.
Когда очередь дошла до их соседа, заклинатель забеспокоился.
— Ох, чем только Джасвир думает? Это же ядовитая кобра! — пробормотал он.
Как и следовало ожидать, разозлившаяся змея развернула воротник и плюнула ядом в молодого хозяина. Джасвир успел закрыть глаза, но в начавшейся неразберихе кобра решила ускользнуть и метнулась в сторону самого заместителя. Тот взвизгнул и метнулся к своим помощникам.
Поняв, что его час настал, Прамеш перепрыгнул через свои корзинки, мягко приземлился на ноги и схватил змею за участок тела сразу за головой.
Кобра скрутилась в кольцо, но благодаря твёрдой хватке Прамеша выпрыснуть новую порцию яда так и не смогла. Вместо этого она свернулась кольцами вокруг его руки. Прамеш спокойно кивнул заместителю, который взирал на всё это со смесью ужаса и облегчения и, казалось, побелел ещё больше. Затем Прамеш опытным движением вернул кобру в корзинку Джасвира, у которой Арав уже ждал наготове с крышкой, и сразу запер змею внутри. Джасвир опустил голову от стыда и начал складывать свои корзинки. Всем было понятно, что он выбыл из состязания.
Как только змея оказалась взаперти, Прамеш сложил ладони вместе и поклонился заместителю начальника управления, который в облегчении расслабил плечи.
— Благодарю тебя, — сказал чиновник. — Как тебя зовут?
— Прамеш, досточтимый господин.
— Что ж, Прамеш, ты ловко справился с этой змеёй. И я тебе благодарен. Давай посмотрим, на что ещё ты способен. — Заместитель сделал ему знак занять своё место.
Прамеш снова уселся на коврик, скрестив ноги. Плавно взяв в руки одну за другой все три свои корзинки, он легко подул в каждую из них. Это был знак для змей, что пора просыпаться и что их хозяин здесь. Затем он взял бамбуковую дудочку, наиграл несколько первых нот и мягким движением открыл первую корзинку.
Внутри начала разворачивать свои кольца Садхана, его любимица. Она поднялась на треть своей длины, настороженно глядя на хозяина. Язычок метнулся вперёд, и, когда Прамеш стал качать флейтой из стороны в сторону, она раскрыла свой капюшон, продемонстрировав заместителю красивые отметины на голове. Хотя, конечно, Садхана и не думала ничего демонстрировать. Она хотела, чтобы дудочка (а значит, и Прамеш) оставила её в покое, и отклоняла голову, следуя движениям флейты, которая представлялась ей источником опасности.
Добившись полного повиновения от Садханы, Прамеш выпустил вторую змею, Надин. Поначалу Надин двигалась вяло, но, когда Прамеш топнул по земле ногой, змея поднялась и тоже расправила капюшон. Прамеш играл на флейте и мягко покачивался, заставляя змею двигаться вперёд-назад. Затем он осторожно положил крышки на место, закрыв сначала Садхану, затем Надин. Когда они обе снова устроились на покой в своих корзинках, он отставил их в сторону и придвинул поближе третью корзинку.
— А теперь, достопочтенный господин, позвольте мне представить вам то, чего вы никогда не изволили видеть доселе! — сказал Прамеш.
Арав открыл крышку, и Прамеш сам запустил руку в корзинку, чтобы плавно вытащить змею, сидевшую внутри.
Заместитель начальника управления затаил дыхание, когда наружу показалась жёлтая с белым кожа. Змея начала сворачиваться кольцами вокруг правой руки хозяина, затем застыла на мгновение, выпустила язык и потрепала им в воздухе. Потом она поползла дальше, по плечам за затылок, затем на другую руку и остановилась, достигнув левой ладони заклинателя. Судя по всему, длиной она была не менее полутора метров.
— Что это за змея? — спросил британский чиновник.
— Это аджгар, ваша светлость. Питон, — ответил Прамеш. Вряд ли чиновник знал, что этот вид пресмыкающихся душил свою жертву, вместо того чтобы кусать её и травить ядом. А если и знал, Прамеш всё равно был уверен, что Танак поразил его воображение. — У этого змея весьма необычная окраска.
— Потрясающе. В самом деле, потрясающе.
Когда заместитель вместе с магистратом двинулись дальше, Прамеш поймал на себе взгляд Гарьяна и усмехнулся. Судя по сердитому выражению лица, у него в корзинках не было припасено ничего столь же удивительного. И в самом деле, по остальным участникам соревнования заместитель прошёлся довольно быстро, и хотя у Гарьяна было очень достойное выступление, впечатлить судью ему было нечем.
Когда заместитель провозгласил его победителем, Прамеш засиял, словно начищенная лампа.
Он сделал это! Он едет в Америку!
Кланяясь и благодаря заместителя, Прамеш уже мысленно готовился к поездке. Говорят, в Америке нет джунглей, так что придётся взять с собой всё, что необходимо для змей — больше не будет никаких вылазок в лес за припасами. Но уж, по крайней мере, крысы на корм у них там точно найдутся.
Брат Прамеша и его жена чуть не прыгали от счастья, когда он разыскал их в толпе. А затем выражение лица брата стало серьёзным.
— Ты же возьмёшь Арава с собой, да? Он мечтает поехать.
— Но разве он не нужен вам здесь, на ферме?
Брат и его жена обменялись взглядами.
— Мы тут подумали и решили, что Арав должен поездить с тобой, посмотреть мир и, главное, продолжить учиться у тебя мастерству. На этом пути его ждёт более светлое будущее.
Прамеш повернулся к Араву. Парень он был сильный и многообещающий; к тому же Прамешу было бы куда приятнее иметь рядом кого-то родного.
— Ты действительно хочешь поехать? — спросил его Прамеш. Он ни за что не стал бы заставлять кого-то иметь с ним дело, если тот не хочет. В его деле это могло привести к катастрофе.
Арав твёрдо кивнул.
— Для меня большая честь сопровождать вас, дядя.
— Тогда решено. Арав едет со мной.
Семья возликовала, и Прамеш улыбнулся. Через неделю они вместе с Аравом будут качаться на морских волнах на пути к земле, где холмы покрыты колосящимися злаками, а в городах кипит жизнь — земле, где мигрантов ждут новые возможности и где, очевидно, все так интересуются змеиными заклинателями, что готовы оплатить поездку лучшего из них, чтобы только узреть его искусство.
«Я лучший из лучших!» — радостно подумал Прамеш, неся тем вечером змей домой в свою лачугу. Люди на улицах махали ему руками и кланялись, а дети сбегались к нему, пытаясь коснуться его руки в надежде, что его мастерство и опыт перейдут и к ним.
Если уж соседи так реагируют на его победу, можно себе представить, чего ждать от американцев, которые никогда в своей жизни не видали заклинателя змей! Прамеш поклялся, что будет достойно представлять свой народ. Он покажет Америке древнейшие традиции заклинателей змей без всяких ужасных трюков, которыми пользовались современные шарлатаны — например, зашивали змеям рты или вырывали им зубы и удаляли ядовитые железы. Страшно представить такое издевательство над живым существом!
Нет уж, Прамеш был лучшим из лучших, и ему не нужны были такие уловки. Он знал змей и воспевал их красоту. И теперь пора показать эту красоту Америке!
ГЛАВА 6
И вот наконец наступил вечер, когда ворота цирка открылись для жителей Джоплина, и они, толпясь, начали заполонять его территорию. Всем не терпелось взглянуть на чудеса, таящиеся внутри. В суете едва ли кто-то заметил стоящий у входа ящик с наскоро намалёванной надписью: «В лошадиный фонд цирка Медичи. Копим всего на одну лошадь. Пожертвуйте на выступление!» Да и те, кто заметили, всё равно не положили в ящик ни одной монеты — предпочли приберечь денежки для лакомств и развлечений.
По обеим сторонам аллеи, тянущейся от входа, раскинулись будки и палатки, снабжённые великолепными плакатами. Те были развёрнуты возле входа или рядом с пятачком для выступления. Кого здесь только не было — выкладывались на полную все, от жонглёра и фокусника до канатоходцев.
Больше всего зевак собралось вокруг цистерны, в которой жила, настоящая русалка! Все таращились на её изумрудный хвост и вытягивали шею, пытаясь разглядеть жабры. Мисс Атлантида плавно поворачивалась и изгибалась, чтобы казалось, будто она двигается в воде, которая на самом деле была налита только между двойными стёклами цистерны.
— Вы только гляньте! — крикнул кто-то, показывая на соседнюю палатку. Там была устроена небольшая сцена, и на ней сидела настоящая обезьяна, державшая в руке миниатюрный череп. В стороне спиной к публике стоял Пак, который вдруг раздул меха своей гармоники и начал цитировать строки Шекспира за Бэрримора.
— Быть или не быть, вот в чём вопрос! — провозгласил Пак. Прежде чем он смог продолжить, Бэрримор отбросил череп и натянул себе на голову светлый парик. Пак переключился на Ромео и Джульетту, сомневаясь, что кто-либо из публики распознает источник. Но зато обезьянка в парике хоть кого-то да рассмешила.
Напротив них расположился Гуттаперчевый Человек, который сложился пополам и просунул голову у себя между ног. А в соседней палатке гостей цирка развлекал силач. Ронго поднял бутафорскую штангу над головой, изображая на лице огромное напряжение. Раздалось несколько вялых хлопков. Публика в Джоплине была довольно тухлая.
— Ронго, пошли, — прошипел ему Медичи из-за плаката.
Вздохнув, силач уронил штангу и последовал за Медичи к главному шатру, где всё уже было готово для начала основного представления. Тем не менее кое-кто из зрителей ещё пялился на выступавших в палатках, а вокруг заклинателя змей даже сгрудилась небольшая толпа.