— Прекрати. — Голос Дамиана отразился от стен узкого коридора.
Мне нравилось, к чему все идет.
Он сделал шаг вперед, выглядя особенно грозно из-за фингала, которого Анжело сделал ему пару дней назад.
— Она — Витали. — Он покачал головой, когда рука Лоры сжалась на моих волосах — она была неравнодушна к нему, и его защита меня, должно быть, уязвляла ее самолюбие. — Прекрати, Уиллис.
Моя кожа горела, но это стоило того, чтобы увидеть, как Дамиан защищает меня. Я наизусть знала, как он ведет себя в школе. Он никого не защищал. Он держался в своем углу и позволял подросткам приходить к нему, как король, потакающий своим верным подданным. Это… это было все.
Лора задрала подбородок, но он дрожал, и ее руки задрожали на моем скальпе, прежде чем она покорно опустила голову.
— Потому что ты защищаешь ее?
— Нет. — Глаза Дамиана переместились на меня и пронзили меня на целую секунду, прежде чем он отстранил меня своим взглядом. — Потому что она — ничто.
И это был мой сигнал уйти.
Я проглотила свои эмоции, надавила каблуком на ногу Лоры, с размаху ударила ее локтем в живот и вывернулась, когда она с удивленным вскриком отпустила мои волосы. Насилие меня не удовлетворяло, но мне нужно было выбраться из коридора, и это был самый быстрый способ. К тому же Де Лука вторгся в Девилс-Ридж. Персонал ничего не предпримет, и в любом случае в глазах суда международного синдиката мое имя Витали оправдывало любые мои действия. Я могла убить Лору, и никаких последствий не будет.
Я не стала обращаться ни к кому из них, закрыла дверцу шкафчика, перекинула сумку с учебниками через плечо и направилась в библиотеку до конца обеденного перерыва. Примерно за десять минут до звонка Дамиан выдвинул стул напротив стола, за которым я сидела, и раскрыл передо мной потрепанный экземпляр "Аббатства кошмаров". Я как раз дошла до той части, где Марионетта мучает Скитропа. Вполне подходит, если хотите знать мое мнение.
— Я никогда не считал тебя девушкой, настроенной против романов.
Я перевернула страницу.
— Может, это мое неверие в человечество убедило тебя в обратном?
Наши шутки были знакомы, и он этого не заслуживал. Он задел мои чувства, что означало, что мне не все равно, а мне не могло быть все равно. Его мнение не должно было иметь для меня значения. Это были всего лишь слова, а он был остановкой, а не финишной чертой. Он ненавидел меня, я ненавидела его. Это была привычная картина, которая должна была вытеснить эту странную дружбу, возникшую между нами.
— Ты злишься на меня.
Разве это имело значение? Все закончится, когда через несколько недель мне исполнится восемнадцать, и я смогу сбежать из дома без каких-либо последствий.
— Для гнева нужны эмоции, а у меня их нет, когда речь идет о тебе. — Я вскинула бровь и встретила его взгляд.
Они были так талантливы в защите. В школе он хорошо играл под натиском отцовского насилия. Но я видела его настоящего. Ярость кипела в нем, и я знала, что никогда не смогу понять, как погасить ее пламя. Какая-то часть меня хотела наблюдать за его самоуничтожением, только чтобы я была тем, кто соберет осколки.
Этакий рыцарь.
— Ладно, я заслужил это, но в свою защиту…
— Эти слова обычно предшествуют какому-нибудь неубедительному оправданию — почти всегда оскорбительному и со стопроцентной вероятностью выводящему меня из себя. Тебе лучше остановиться сейчас.
Он закрыл глаза и провел рукой по лицу.
— Я был там засранцем, но так будет лучше.
— Прости?
— Будет еще хуже, если они узнают, что мы друзья. К тому же ты можешь справиться с несколькими школьными хулиганами. Я в этом не сомневаюсь, хотя сомневаюсь, что они могут справиться с тобой.
Мои губы дернулись, и я поняла, что мы оба думали о локте, которым я замахнулась на Лору. Насилие никогда не было смешным, но я ничего не могла с собой поделать. Оправдание Дамиана могло быть простым: Де Лука защищает одного из своих. Я могла бы понять это и расстаться, не тратя на это больше нескольких бессонных ночей.
Но он был здесь, передо мной, и этого я не понимала.
— Почему ты здесь, Дама?
— У тебя есть время до звонка. — Он протянул мне что-то через стол.
Я взглянула на него.
Телефон.
Когда я вошла в библиотеку, там было пусто, но я все равно проверила, прежде чем схватиться за контрабандное устройство. Мой рот открылся и завис, не зная, что сказать в этой ситуации. Поблагодарить ли его за телефон или швырнуть его обратно, обидевшись на то, что он может купить мое прощение?
Мне не хотелось делать ни того, ни другого, поэтому я разблокировала телефон, открыла свой электронный почтовый ящик и отправила письмо, которое набросала ранее, после чего вышла из системы и удалила историю. До звонка оставалось еще пять минут, и я не знала, к чему это приведет.
Не то чтобы я думала, что мы разберемся во всем за пять минут, но не пытаться не представлялось возможным. Я имела в виду, когда говорила о нас как о родственных душах, прогоняющих одиночество друг в друге. Я не хотела это потерять.
У меня оставалось всего несколько недель до того, как я стану достаточно взрослой, чтобы самостоятельно покинуть Девилс-Ридж. Дамиан не должен был иметь значения, но он имел.
— Принцесса?
О. Я пялилась. Я протянула ему телефон.
Он встал и убрал телефон в карман.
— Увидимся вечером.
— Сегодня вечером?
— Да. Сегодня вечером. — Он задвинул стул обратно под стол. — Это не считается нашим свиданием в библиотеке.
Свидание, как он это назвал.
Заткнись, глупый стук сердца.
ГЛАВА 15
Нас никогда не обманывают, мы обманываемся сами.
Иоганн Вольфганг фон Гёте
РЕНАТА ВИТАЛИ
Настоящее
О людях можно сказать две вещи: все мы умрем и все мы большие, жирные, чертовы лжецы. К четырем годам, девять из десяти человек понимают, что такое ложь. К тому времени, когда мы становимся взрослыми, шесть из десяти человек не могут и десяти минут прожить без лжи. А эти шестьдесят процентов? Они лгут в среднем три раза за десятиминутный разговор.
Я знаю, о чем вы думаете.
Я не вру.
… По крайней мере, не так часто.
Так же думали и лжецы из исследования Университета Массачусетса. Дело в том, что врут все. Очень многие.
Даже я.
Особенно я.
Я лгу себе каждый день.
Каждый раз, когда я близка к правде, я отступаю назад в обман, где безопасно. Где мое сердце в безопасности от того, что может его спасти. Но когда я увидела нерешительность на лице Дамиана, тот намек на уязвимость, который ему удавалось показать только рядом со мной, правда пробилась на великолепную секунду, и я ухватилась за нее.
Признаюсь: было время, когда я любила Дамиана Де Лука. Увидев его снова, я поняла, как мало я успела исцелиться.
Возможно, это объясняло, почему я все еще хотела спасти его. Почему я хотела облегчить его боль и заставить его чувствовать себя лучше. Узнав, что у него есть сестра, это ранило его, и я хотела забрать эту боль и уничтожить ее. Это должно было стать для меня сигналом к бегству.
Вместо этого я выпрямила спину и сбавила тон.
— Давай же. — Я прижала обе ладони к его груди и толкнула, ослабляя напряжение между нами.
Он сделал шаг назад, отражение луны блеснуло в его глазах.
— Что?
Хороший вопрос.
Кирпичная стена переулка уперлась мне в спину, но я не осмелилась сделать шаг вперед, прижимаясь к его телу.
— Понятия не имею.
В его глазах светился интерес, но он смотрел на меня. Его глаза проанализировали язык моего тела, прежде чем он решил провести рукой по лицу.
— Мне пора возвращаться в отель. Уже поздно. У тебя есть машина, чтобы отвезти тебя туда, где ты остановилась?
— Беспокоишься обо мне?
Его глаза пробежались по моему телу, и у меня заколотился пульс, пока он изучал меня. Как только я подумала, что он ответит, он сделал еще один шаг назад и начал уходить. Мне было неприятно смотреть, как он уходит, но я не могла ничего сказать по этому поводу, потому что когда-то давно я поступила точно так же.
Я открыла рот.
Не делай этого, Рен.
Тебя не нужно подвозить.
Тебе не нужна Дама.
Он справится один.
Ты справишься одна.
— Подожди.
Черт возьми, что я только что сделала? Я уставилась на его спину, когда он приостановил свое отступление. Он остановился в одно мгновение, словно ждал, что я сделаю первый шаг, но это была глупая мысль. Я обидела его. Как он мог хотеть меня после этого?
Он повернулся ко мне лицом.
— Ну?
Прекрати это немедленно, Рен.
Я сделала шаг к нему.
— Ты меня подвезешь?
Зачем ты это сделала?
Он не ответил. Напряженная тишина заполнила пространство между нами, как вода тонущий корабль.
— Хорошо.
Я шла за ним, пока он вел меня обратно в L'Oscurità, отправив сообщение своему телохранителю, чтобы он отправился ко мне раньше меня. Водитель Дамиана остановился перед баром, вышел из машины и открыл перед нами дверь.
Я проскользнула внутрь первой.
— 476 5-я авеню.
Это было пять минут езды, плюс-минус. Если бы я смогла продержаться столько, не сломавшись, это было бы чудом.
Дамиан вошел следом за мной, и его бедро прижалось к моему.
— Что это за отель?
Я не ответила и уставилась в окно, недоумевая, что, черт возьми, я делаю. Взгляд Дамиана уже успел улетучиться, но я знала, что сегодняшняя ночь потрясла его. Если у него есть тайная сестра в ФБР, как он может быть не потрясен? Но помогать ему было не в моих силах. Мы были никем друг для друга.
Он передал адрес водителю, и я почувствовала, как он повернулся ко мне лицом, когда электронный звукоизоляционный барьер между пассажирским салоном и водителем поднялся.
— Слухи о моей сестре… Слухи об