снения с проводницей…
Что за черт? Я хватаюсь за ручку двери, ведущей из тамбура в следующий вагон, дергаю, рву ее – она не поддается. Такое впечатление, что заперта.
Почему? Почему она заперта? Ловушка?
Да потому, что за ней вагон-ресторан, вдруг осеняет меня. Ну конечно – у меня же восьмой вагон, дальше должен находиться девятый. А вагон-ресторан почему-то всегда располагается именно между этими двумя!
Бог ты мой… Какая жалость, что в фирменных нижегородских поездах не поощряется ночная жизнь и ресторан уже закрыт!
И что получается? Получается, мне некуда деваться, только идти вперед…
То есть назад. Возвращаться в свой вагон, ждать, когда поезд остановится, и уж тогда осуществлять рывок по перрону, надеясь на то, что проводница не сразу соберется меня хватать. А даже если и соберется – ну, я уж как-нибудь вырвусь, заору благим матом, начну звать милицию. Может, и прорвусь.
Если повезет. Если очень, безумно повезет!
Хорошая мысль. Осталось решить, где пересидеть все это время, оставшееся до прибытия во Владимир. Возвращаться в свое купе мне не хочется… нет, я просто не могу вернуться туда! Помнится, когда садилась еще в Нижнем, обратила внимание, что чуть не половина вагона пустует. Вот здесь вроде бы ехали два каких-то типа братана, здесь дама моих лет – такое ощущение, из «новых русских», с брезгливым выражением хорошенького личика, немножко похожая на американского кокер-спаниеля. Отсюда вроде бы выходил какой-то заморенный очкарик, напоминающий бухгалтера крупной, богатой, но скучной фирмы. Еще была какая-то толстая тетка в черном, но я ее не разглядела. Да вот и все! Как минимум три-четыре купе должны быть пусты. Я осторожно дергаю все ручки подряд – не поддается ни одна. То ли излишне осторожничаю, то ли проводница заперла свободные. Скорее всего… То есть прятаться мне негде. Неужели придется все-таки возвращаться к нему?
– Девушка, вы кого здесь ищете? – слышу низкий голос сзади.
Меня словно молния прошивает от неожиданности.
Медленно оборачиваюсь, проклиная себя за то, что не накинула капюшон. С другой стороны, в капюшоне, вся такая скрытная и таинственная, я выглядела бы еще более подозрительно. Воришка, которая хочет пошарить по купе…
Встречаюсь взглядом с плотным невысоким мужчиной. У него темные волосы, темные глаза, густая щетина на лице, отчего щеки кажутся какими-то грязными, и черные усы. На нем синий форменный китель железнодорожника. Неужели начальство какое-то? Ревизор, может? Ну и внешность у него! Скорее его можно принять за поездного грабителя, а не за ревизора! А впрочем, какое мне дело до его внешности? Я размышляю: не поднять ли крик прямо здесь и сейчас? Не отдаться ли на милосердие ревизора, как я собиралась отдаться на волю милиции?
Сама не знаю, что меня останавливает. Может быть, мысль о непременной цеховой солидарности? Этот железнодорожник скорее поверит проводнице вагона, чем мне – что бы она там ни наплела, эта зараза! Поэтому я удерживаю ужасные признания на кончике языка и говорю самым что ни на есть безразличным голосом:
– Свое купе ищу. Я выхожу во Владимире, вот в туалет сбегала на дорожку…
Сама не знаю, к чему я добавляю эти интимные подробности.
– И какое же купе вы ищете? – спрашивает меня ревизор, или кто он там, своим мягким, приветливым голосом.
У меня падает сердце. Еще одно выражение, которое раньше казалось только фигурой речи. Зато теперь я вполне понимаю его смысл – физический смысл!
– Какое купе?.. Третье.
– Да вот же оно, – берется он за ручку двери. – Что ж его искать, если вы рядом с ним стоите?
– А, ну да, – бормочу я, тоже хватаясь за ручку.
Происходит мгновенная необъявленная война. Он пытается открыть купе. Я пытаюсь не дать ему сделать это. При этом мы неотрывно смотрим друг на друга, и я могу наблюдать, как в его темных глазах, только что безразличных, вдруг разгорается легонькая усмешка. Да и усики топорщатся в ухмылке. Довольно ехидной, надо сказать!
– У меня почему-то создалось впечатление, что вы совершенно не желаете вернуться в свое купе, – говорит он негромко. – А у тебя, Лара, нет такого впечатления?
Лара?! На какой-то миг мне кажется, что он назвал Ларой меня, с кем-то перепутав. Вспыхивает мгновенная надежда… но тут же и гаснет, стоит ему отвести глаза и уставиться на кого-то, находящегося за моей спиной.
Оборачиваюсь, уже почти зная, кого увижу.
Точно… она, эта драная пергидролевая кошка с синяками вокруг глаз. «Страшная, страшная…» Да уж! Проводница внушает мне не просто страх, а ужас! Меня трясет от одного ее вида!
– Сойти во Владимире хотите? – спрашивает она почти ласково. – Да пожалуйста, без проблем. Хотите – сойдете. Мы поможем, да?
И тут я перестаю ее видеть. Нет, она никуда не делась, эта чертова Лара, – просто мое лицо зажала чья-то широкая рука.
Чья-то! Да это рука того ревизора, или кто он там! Небольшая, но очень сильная ладонь запечатывает мне не только глаза, но и рот. Да еще каким-то образом зажимает между средним и указательным пальцем мой нос. Теперь я ничего не вижу, не могу издать ни звука, не могу дышать.
Потом он со страшной силой, временами даже поднимая над полом, влечет меня по коридору.
– Быстро! – слышу я его напряженный голос. – Дверь!
Я ощущаю дуновение жара и краешком сознания определяю, что меня протащили мимо титана. Стук двери – и сразу холодно, запах стужи и угля. Мы в тамбуре. Что-то гремит, клацает… порыв ветра… они открыли дверь вагона!
Я догадываюсь, что сейчас произойдет, но эта догадка нисколько не помогает мне. Я просто ничего не в силах сделать для своего спасения, настолько крепок захват. Рука сползла с моего лица, теперь меня держат за плечи и вывернутые назад руки. Вижу тьму, тьму… вижу промельки света… свет несется словно бы наперегонки с поездом…
Страшный толчок в спину! Меня с силой вышвыривают из тамбура. Черная мгла летит в лицо, успеваю подумать: «Сейчас примета сбудется. Я умру!»
И все… и все кончается для меня.
Расшифровка видеозаписи.
– Итак, мы остановились на том, что вы погрузили в багажник колесо и, читаю, «порулили в Ольгино». Что произошло, когда вы там оказались?
– Да я там не оказался.
– Почему? Что случилось?
– Ну, я, значит, двинул через Автозавод. Когда я уже его миновал…
– То есть вы ехали в объезд, через мост, который ведет к поселку Окский, а не по городу? Почему?
– Мне велел так ехать Буса. Я не знаю почему, он не объяснял, а я не спрашивал.
– Вам не показалось странным, что вас заставляют делать такой крюк ради какого-то колеса?
– Нет, а что? В городе вечно пробки, у нас же как снегопад, так по центральным улицам не проедешь, потом на проспекте Гагарина всегда на светофорах качаешься. А через Автозавод отличная дорога, мост вообще просторный, а что долго, так еще неизвестно, где короче ехать.
– Итак, мы остановились на ваших словах: «Когда я уже его миновал…»
– Что?.. А, ну да. Когда я его проехал и скоро должен был повернуть к мосту на тот берег, зазвонил мобильник.
– У вас есть мобильный телефон?
– Нет, я его грохнул недавно, в смысле, уронил по пьянке, а новый не купил. Мне Роман дал свой на время поездки, сказал, вдруг что-то изменится, не в Ольгино надо будет ехать, а куда-то еще. Он велел, чтобы я телефон положил в «бардачок» и не трогал без надобности, пока тот не зазвонит. И вот он зазвонил. Это был Роман, он сказал, что в Ольгино ехать не надо, чтобы я от моста повернул сразу не налево, к городу, а направо, на заправку, и там остановился. Чтобы сделал вид, что у меня возникли проблемы с колесом и я будто достаю запаску.
– Вы не спросили его, в чем дело?
– Спросил. Он ответил, что у них там какая-то накладка с временем, поэтому им удобнее забрать у меня колесо возле Доскина. Я сказал, что все сделаю, и поехал, куда мне велели.
– А у вас не возникло удивления, что вокруг какого-то несчастного колеса столько суеты?
– Нет.
– То есть вам в этой истории ничего не казалось странным?
– А что тут странного? Мало ли у кого какие приколы, верно?
– И вам не хотелось посмотреть на колесо поближе, рассмотреть его получше?
– Да нет, а зачем? Какое мое дело?
– То есть вы уверяете, что ехали всю дорогу не останавливаясь, не открывали багажник, не трогали колесо?
– Нет, я спешил, зачем время терять?
– Хорошо, предположим. И что было потом?
– Ну, я поехал, куда мне велели, подрулил к заправке и только встал там, как ко мне подъехали Буса и Ромка. Мы сняли с «мерса» одно колесо, взамен поставили то, которое я привез, а снятое положили ко мне в багажник, и Буса сказал, что он даст мне еще сто баксов, если я опять сгоняю к тому же гаражу и там его оставлю. Я согласился, только спросил, когда он со мной расплатится. Он пообещал, что Роман даст мне деньги, как только колесо будет в гараже. После этого мы с Бусой попрощались, сели с Романом в мою тачку и опять поехали через мост на Автозавод и в Сормово.
– Куда поехал Буса?
– Этого я не знаю. Когда мы уезжали, он погнал «мерс» к колонке – видимо, хотел заправиться.
– Вы не спрашивали у Романа, что значит вся эта история?
– Спрашивал. Он ответил, чтобы я не задавал глупых вопросов, если хочу иметь стабильный и хороший заработок. Я подумал, что и правда лучше помалкивать, что не мое это дело.
– Когда вы получили оговоренную плату?
– Как и договорились, когда доставили колесо в гараж. На этот раз мы просто въехали во двор, Роман позвонил по мобильнику, сказал, мы тут, и из подъезда вышел тот мужик, открыл гараж, мы положили туда колесо и уехали.