— Чифирите? Проблемы возникли, — туманно сказал он.
— Проблемы у нас давно возникли, — ответила ему Яна.
— Нет… Я кое-что нарыл, но труп надо исследовать в серьезной лаборатории, провести ряд химических исследований. Здесь я ничего этого физически не могу сделать.
— И что ты предлагаешь? — замерла Яна.
— Труп надо отвезти в город, в ту больницу, где я лежал. По вашей просьбе я же и там в морге побывал, так вот там для меня реактивов и мощностей хватит.
— Я даже не знаю, как на это реагировать, — оторопела Яна.
— А нельзя как-то кусочек отпилить или как там у вас это называется? А потом поехать в ту больницу? — Все-таки Тимур здесь был самым адекватным человеком.
— Нет, мне нужно тело целиком, — твердо ответил Витольд Леонидович.
— Мне было велено оказывать вам полное содействие, я могу машину предоставить, — сказал Тимур.
— Да вы смеетесь, что ли? Да и закрыта дорога до четырех утра. Опять ехать этой дорогой и снова с трупом?! — ахнула Яна. — Это опять со мной происходит?
— А у тебя по картам вся жизнь ого-го! — подлил масла в огонь Тимур.
— Позвони своему там в Москву, объясни ситуацию, — мялся с ноги на ногу Витольд. — Это необходимо для дела…
— Чтобы он мне местную психушку прислал? Что я скажу? «Извини, в морг мы вошли, но этого мало, нам надо спереть отсюда труп и вывезти его в другой город. Организуй нам это, дорогой. Целую. Жду. Отдыхаю на курорте», — передразнила Яна.
— Ее завтра кремируют, — подал голос Тимур.
— Родственники? — спросил Витольд.
— Нет, не нашлись. Местный муниципалитет.
— Такая бурная жизнь, и в конце никого из родных людей рядом? — ужаснулась Цветкова.
— Так всегда или почти всегда и бывает. Помнишь, про Стрекозу, что все лето пропела и протанцевала и осталась в итоге ни с чем? — спросил Тимур.
— Басни я в детстве читала, и эта была не самая любимая, если честно, — ответила Яна.
— Боишься посмотреть правде в глаза… Может, есть в тебе что-то от стрекозы? — прищурил глаза Тимур.
— Слышите, натуралисты, или как вас там? Что делать будем? Или ничего? В конце концов, это не мой парень гниет в тюрьме, — вернул их к реальности Витольд Леонидович.
— Я готова на всё, — тут же ответила Яна.
— При морге есть машина, перекрашенная «Скорая помощь», туда погрузим и поедете. Я точно не поеду, я здесь охранять должен! — сказал санитар.
— А я точно нести труп не буду! — тут же сказала Яна.
— Мы с Витольдом отнесем.
— Я за рулем буду! — снова вызвалась Яна.
— Чего так? — посмотрел на нее весьма подозрительно Витольд Леонидович.
— Я с трупом в салоне не поеду, мне уже хватило! — ответила Яна.
— Горная дорога, темно…
— Я справлюсь!
— Ну хорошо, — пожал плечами Тимур. — Пойдем, Витольд, докатим на каталке и загрузим. А вы оба еще больничные халатики накиньте. Машина медицинская, медики едут, меньше вопросов будет, — посоветовал санитар.
— Какие вопросы! Я готова после этого неделю не разговаривать! — возмутилась Яна.
Тимур рассмеялся.
Яна, вцепившись изо всех сил в руль, вела машину «скорой помощи». В помятом белом халате, с криво затянутым на голове «хвостом» из спутанных волос, она напоминала актрису из малобюджетного фильма о зомби-апокалипсисе. Правда, актрису довольно талантливую потому, что выражение ужаса на ее лице было весьма правдоподобным.
Тело Глории лежало на носилках, вытянутое в струнку и накрытое простыней. Рядом с ним расположился Витольд Леонидович с сигаретой в руке, задумчивым взглядом он смотрел на темную дорогу, по которой ехала Яна. Она и в обычной-то жизни не лихачила, а тут за рулем незнакомой машины вообще боялась дышать.
— Медленно едем, шеф, — озабоченно проронил Витольд.
— Какой я тебе шеф? — откликнулась Яна. — Ты бы не курил в «скорой» — то.
— А что? Пациенту это уже не навредит. Я вот о чем подумал… — Витольд сделал паузу, затянувшись сигаретным дымом.
— Подумал, умею ли я водить такие машины? Или нормально ли я вижу без очков от близорукости? — подкинула ему на выбор Яна.
Пепел медленно упал с сигареты Витольда Леонидовича.
— Ты близорукая?!
— У меня есть очки на минус одну или две диоптрии, я точно не помню, я ими не пользуюсь, — ответила Яна.
— Ты с ума сошла?! Ты же плохо видишь вдаль! Да еще и в темноте, да еще и дорога горная, с обрывами! — воскликнул он.
— И что? — спросила Яна. — Ты меня не нервируй! Это усугубляет ситуацию. Я могу начать нервничать, а от этого зрение еще хуже становится.
— Может, я сяду за руль? — предложил патологоанатом.
— Ну уж нет. Сиди сам там…
— Так труп караулить не надо, он не убежит, — попытался пошутить Витольд.
— Сиди сам там! — отрезала Яна. — Только бы никто не остановил машину и ничего не потребовал.
— Я, если что, смогу сделать вид, что пациенту плохо, и я его реанимирую, — сказал ей Витольд.
— Я не сомневаюсь, — буркнула Яна, и они погрузились в оглушающую тишину.
Очень редко, словно из ниоткуда, на дороге появлялись встречные машины, и каждый раз Яна шарахалась в сторону, едва не вылетая в кювет.
— Чего ты дергаешься? — справедливо спрашивал Витольд Леонидович, к которому то придвигало труп, то отодвигало, потому что стационарное крепление, куда ставились носилки, было сломано.
— Еду как могу, — буркнула Цветкова.
— Ехал бы с нами живой человек, его от таких метаний уже вырвало, — ответил ей Витольд.
— Так радуйся, что не живой! Хотя, этому, конечно, странно радоваться… — вздохнула Яна. — Хотела бы я спросить, что она делала в постели у Мартина.
— Да?! А я думал, что тебя больше интересует вопрос, кто ее убил? — удивился патологоанатом, снова отодвигая подъехавшее тело. — И вообще, Цветкова, когда ты со своим отцом пригласила меня на море подлечить нервы и отдохнуть, я не думал, что попаду в авиакатастрофу, а потом снова вернусь к своей работе, причем, не совсем законно.
— Зато ты не попал в нашу дорожную заварушку, — напомнила ему Яна.
— Точно! Спасибо и на этом.
— Какая тяжелая дорога. Никогда больше не скажу, что в Москве ездить тяжело. Я по горной дороге просто никогда не ездила. Но зато у меня ощущение, что на ней не заснешь. Ты все время находишься в напряжении, все время бдишь. Не расслабишься: поворот, поворот…
— Вот об этом и думай! А то я и так-то не очень доверяю женщинам за рулем.
— Значит, ты из этих? Ненавистников женщин? За неравенство полов? — уточнила Яна.
— Я из нормальных людей, которые хотят сохранить свою жизнь!
— Витольд! Впереди пост ППС! — запаниковала Яна.
— Не паникуй! Поезжай спокойно! Зачем им санитарная машина? — встрепенулся Витольд Леонидович.
— Они тормозят меня! Что делать? — крикнула ему Яна.
— Чего ты спрашиваешь? С ума сошла? Останавливайся, конечно! Нам еще погони не хватало! Тем более, что тебя сразу же догонят!
— Но у меня нет никаких документов!
Яна остановила машину, чувствуя, что ноги у нее просто парализовало. Она оторвала руку от руля и опустила стекло.
— Сержант Фролов, куда путь держите? — всмотрелся в ее насмерть перепуганное лицо сотрудник дорожно-постовой службы.
— Ты чего встала?! — вдруг раздался дикий вопль из машины. Мы же теряем ее! Не довезем до больницы!
Яна и полицейский одновременно вздрогнули и посмотрели вглубь салона.
В руку была воткнута капельница, а сам Витольд Леонидович с красным лицом делал массаж сердца, отвлекая от Глории внимание и заодно частично загораживая тело.
— Я… — пискнула Яна.
— Поезжайте! — отступил от машины полицейский.
— Жми на газ! Теряем! — заорал Витольд, и Яна с испугом рванула с места.
Когда они немного отъехали, Витольд горделиво похвалился:
— Ну, как я тебе? Говорил же, что все будет хорошо. Чего, вообще, санитарную машину останавливать?
— Тебе надо в театре выступать, — вытерла пот со лба Яна, — ты просто прирожденный актер. Кстати, могу оказать содействие в трудоустройстве в Театр юного зрителя, когда захочешь поменять род деятельности. Я и сама на секунду поверила, что Глория оживает!
Витольд Леонидович рассмеялся.
— Я тоже струхнул. Но подумал, что надо навести побольше паники, тогда патрульный точно не будет проверять документы и тянуть время. Плохо тебя сопровождает твой покровитель из Москвы.
— С ума сошел?! Я его попросила только попасть в морг. И мы, вроде как, беспрепятственно туда попали. Я же не знала, что нам придется воровать труп и ехать с ним в лабораторию в другой город. Да и Виталий Николаевич этого бы не одобрил, — покачала головой Яна. — Так что дальше мы действуем сами, на свой страх и риск. А ты, Витольд, уверен, что найдешь что-то? — спросила она.
— Я постараюсь. В любом случае, завтра ее кремируют, и у меня остался последний шанс.
Яна вдруг вспомнила:
— Знаешь, у Мартина в местной администрации есть очень хороший знакомый. Ведь Мартин является в какой-то мере меценатом Приморска, сделал здесь парк аттракционов, разбил сквер, облагородил городской пляж, не выгнал на улицу психически больных из своих владений…
— Чего же этот хороший знакомый не впрягся за Мартина, когда его в СИЗО посадили? — спросил Витольд.
— Там дело серьезное, уголовное. Кто его отпустит? — ответила Яна. — А потом, я не знаю, просил ли он помощи…
— А вот нам бы этот знакомый пригодился, — вздохнул Витольд, — пока мы не присели в соседнюю камеру с твоим Мартином.
— Типун тебе на язык. Я, пожалуй, позвоню Анатолию Анатольевичу. Смотри-ка, как долго он не берет трубку.
— Так два часа ночи! — ответил ей Витольд. — Действительно, странно, что спит.
— Алло, Анатолий! Это Яна! Извини, что разбудила! Нет-нет, извини… Мне очень нужно, чтобы мне позвонил Мартин. Долго объяснять, но это очень важно. Ты можешь посодействовать, чтобы он сделал мне один звонок? Чем быстрее, тем лучше. Да, я была у него на свидании, но звонок мне нужен сейчас, потому что кое-что произошло. Нет, я не могу сказать, что случилось. Толя, скажу потом! Можешь устроить зв