- А далеко вы едете?
- В Роуэйтон.
- Заняться парусным спортом?
Она остановила машину, зажгла сигарету и зевнула, закинув руки за голову, отчего грудь ее вздернулась вверх.
- Роуэйтон, Роуэйтон. Да, частенько мы устраивали там потрясающие пьянки: мартини и танцы в постели на десерт. А утреннее похмелье было таким, какого вы, пролетарии, и представить себе не можете. Хотелось бы побывать в этом местечке на трезвую голову - для разнообразия.
- Мне нужно побыстрее попасть туда, поговорить кое с кем и быстренько вернуться. Я вынужден ехать туда один, чтобы не помешать некоему третьему лицу. Тем не менее благодарю за ваше предложение.
- Я лягу возле машины, спрячу мордочку в лапки и буду преданно вас дожидаться, - сказала она. - Я не буду просить соску и буду благоразумной.
- Сожалею…
- Я могу имитировать сирену. Вот послушайте.
Она набрала в легкие побольше воздуха и издала звук, действительно сильно напоминающий полицейскую сирену. Так можно было бы продраться через битком набитую комнату, но в Коннектикуте с таким улюлюканьем далеко не уедешь. Однако это натолкнуло меня на хорошую идею. С «мазерати» больше всего схож «фольксваген». Почему бы не проверить, на что она способна? - подумалось мне.
- Остановитесь вон у того полицейского автомобиля, - попросил я.
- Вы что, хотите меня арестовать только за то, что я прикоснулась к вашим брюкам?
- Господи, неужели вы ничего не можете сделать без пререканий?
Она примолкла и подъехала вплотную к указанному автомобилю. Я показал свой значок и попросил их сопровождать меня до границы города, затем связаться по радио с патрульной машиной и попросить экспортировать меня от границы графства Уэстчестер и передать на границе штата Коннектикут под опеку мотоциклиста.
Лица патрульных вытянулись от удивления.
- Да, но нам придется выехать за пределы нашего сектора, - сказал водитель. - А наш капитан…
- У меня есть для вас прикрытие, - сказал я, - ЮФ - сорок девять.
ЮФ-сорок девять - это специальная форма, которую инспектор заполняет, когда вынужден покинуть пределы города.
- Не понимаю.
- Смотрите. - Я показал ему ручку и блокнот. - Я запишу номер вашей машины и время. Даже накину полчасика, чтобы вы могли потом пойти пропустить по стаканчику.
- Лады, - заулыбался водитель и включил свою мигалку.
Они рванули с места, а мы припустились за ними - со скоростью сто десять километров в час. Мы не отставали. И хотя урчание двигателя «мазерати» стало глубже, машина пожирала километры без видимых усилий. Герцогиня оказалась великолепным водителем. Она не вертела головой, разговаривая со мной, крепко держала руль и, внимательно глядя на дорогу, старалась заранее оценить ситуацию. Она не принадлежала к числу водителей, которые начинают автоматически сигналить, лишь только увидят впереди сбавляющую скорость машину.
Я расслабился, и она почувствовала это.
- Так вы доверяете мне?
- Как водителю - да.
- Первый комплимент за сегодняшний день.
XIX
У Роуэйтона я поблагодарил мотоциклиста. Он сказал, что был рад оказать мне услугу. Не понадобится ли он мне больше? Но моя гипотеза была настолько хрупкой, что мне хотелось ее проверить без свидетелей.
И я ответил, что больше не нуждаюсь в его помощи. Он передал по радио свои координаты и уехал. Герцогиня заявила, что он очень красивый парень, и поинтересовалась, не огорчает ли меня тот факт, что у меня нет такого впечатляющего обмундирования, как у мотоциклиста.
- Нет. Смотрите лучше на дорогу.
- Куда ехать?
- Остановитесь у первой верфи.
Первой оказалась верфь «Марин Перкинс». Нам пришлось преодолеть живую изгородь из лилий, прежде чем мы попали на территорию верфи. Я наполнил легкие свежим соленым воздухом. На полуразбитом ящике сидел сурового вида загорелый старик в бейсбольной каскетке. Насвистывая, он полировал корпус судна. Несколько яхт покоились на стапелях. На земле то тут, то там виднелись отслужившие свой срок винты, сквозь которые уже проросла трава. Воздух был напитан запахом лака, слышался шум волн, бьющихся о стойки причала. Повсюду валялись обрывки цепей, ароматная стружка. Узкий канал был забит суденышками, над которыми с криком кружили чайки. Я захватил в пригоршню стружку и с удовольствием вдохнул ее свежесть. Солнце поливало пристань жаркими лучами.
Я мог бы провести весь день, созерцая местные прелести.
- Вы когда-нибудь ходили на яхте? - спросила герцогиня.
- Нет.
- Я научу вас этому.
Пропустив мимо ушей слова герцогини, я направился к старику.
- Добрый день, - сказал я. - Могу я спросить вас кое о чем?
- Возможно, - откликнулся он с осторожностью оборванца из бедных кварталов.
- Я ищу яхту «Радость».
- Хмм… - Лицо его оставалось бесстрастным. - Вы приятель доктора?
- Нет.
Он расслабился:
- Может быть, вы желаете купить яхту?
- Нет.
Он глянул на меня своим острым глазом.
- Да, - согласился он, - вы не похожи на покупателя.
- Это почему же?
- На ваших руках нет мозолей. Кожа ваша бледна, и нос не шелушится. Вы тут любовались всем этим старым хламом, обрывками ржавых цепей, гнилыми деревяшками… Человек, разбирающийся в нашем деле, никогда не обратит внимания на подобный мусор.
Классный оказался старикан.
- Впрочем, я знаю - вы сыщик.
- Почему вы так думаете? - спросил я, уже по-настоящему заинтересованный.
- Потому что, когда вы наклонились за стружкой, я заметил кобуру под вашим пиджаком, вам бы выбирать для костюмов материальчик потолще.
- Вы Перкинс?
- Ну что вы! Просто иногда ему помогаю, когда он слишком занят. Раньше я командовал тральщиком, ходившим здесь от Стонингтона, но потом сильно повредил ногу и вынужден был оставить дело. Я думаю, вы знаете, кто такой Хенли.
- Более или менее.
- Он приходил сюда один раз. Ему нужен был стаксель. Он собирался идти на яхте в Антигуа в сентябре. А знаете, что это такое?
- Нет, не знаю.
- В это время там сезон тайфунов. И кроме того, неспокойные воды у мыса Гаттерас. Зная об этом, он нанял тут двух придурков и отплыл.
- Но ведь он выкрутился?
- Да, конечно, он вернулся. В Антигуа он потерял мачту, и ему пришлось ставить новую на верфи Нельсона. Я бы сильно удивился, если бы это послужило ему уроком. Он относится к людям, которым что в лоб, что по лбу. Я вам уже говорил - он приходил за стакселем. В тот день шел дождь. Уолтер, Уолтер Перкинс, четвертый в семействе Перкинсов, просил меня продать его подержанный стаксель, который хранился в нашем ангаре. Отличный был парус, Уолтер сам его шил из дакрона. Подержанный, конечно, но как новый. Хенли осмотрел его, скорчил рожу, как будто я предложил ему парашу, и спросил о цене. Я сказал: «Половина цены». Он ответил, что парус был в употреблении. Именно поэтому, объяснил я, мы и просим половину цены. Конечно, вы ничего не смыслите в парусах, но я вам скажу, что половина цены - это удачная сделка.
Хенли предложил четверть цены. «Послушай, костоправ, - сказал я ему, - это разумная цена». Подобные типы не любят, когда их называют костоправами. «Цена вполне разумная - хотите берите, хотите нет». Тогда он взял стаксель и выбросил его в окно, прямо в грязь. Другими словами, мне нужно было его высушить, как следует вымыть и просушить, чтобы он не покрылся плесенью. Я сказал ему: «Плевать я хотел, что вы доктор. Идите и подберите парус, черт бы вас побрал». А он мне ответил: «Если бы ты не был стариком и был повыше ростом, я бы разбил тебе морду». Тогда я ему выдал: «Попробуй только, собачий ты сын, говнюк!» С тем он и ушел. Так вот, его приятель не может быть моим приятелем. Вы ищете «Радость» - она на верфи Себана Симпсона, метров четыреста дальше.
- Благодарю вас.
Мы пожали друг другу руки. Я понял, что значит мозолистая рука.
- Как вас зовут?
- Пабло Санчес.
Он улыбнулся:
- А меня Сэм Уэллес.
Я сел в машину. Герцогиня уселась рядом.
- Одна из причин, по которым я люблю ходить на яхте, - сказала она, - это то, что между двумя рюмками вина встречаешь таких людей, как Уэллес.
Мы подъехали к верфи Симпсона. Там царила деловая и немного праздничная атмосфера. Я застал Севана Симпсона сидящим за круглым столом в комнатке, расположенной в ветхом домишке, построенном прямо на пристани. Это был толстый человек. Его живот тяжелой двойной складкой нависал над коленями. Вентилятор вяло поскрипывал на краю стола.
Я вошел в комнату и спросил:
- Господин Симпсон?
- Мммм…
Он не любил рисковать.
- Уэллес сказал мне…
- Сэм предупредил меня, что вы полицейский из Нью-Йорка, который разыскивает доктора Хенли.
- Да.
- И я не обязан говорить с вами, если я этого не захочу.
- Именно так.
- Хорошо. Могу я посмотреть ваши документы?
Я показал ему свой значок. Это его не удовлетворило. Тогда я протянул ему удостоверение. На этот раз он остался доволен.
- Что он натворил?
- Возможно, он совершил убийство.
- Арестуйте этого подонка, и чем быстрее, тем лучше.
- Я вижу, он не пользуется здесь популярностью.
- Когда вы сказали, что разыскиваете его по подозрению в убийстве, я совершенно не удивился.
- Почему же?
- Судя по всему, Сэм рассказал вам историю о стакселе.
Я кивнул.
- Нельзя стать капитаном тральщика, если не можешь удержать команду в руках. Конечно, Хенли распетушился, ведь Сэм кажется слабаком. Но если его как следует расшевелить, он становится похожим на разъяренного гризли. - Он явно сожалел, что драка не состоялась и он не смог при ней присутствовать.
- Не видели ли вы Хенли в обществе женщины-врача?
- С женщинами видел. А вот с врачами - не знаю. Этот тип не станет представлять своих гостей слугам. Он всегда вел себя так, будто я и рабочие верфи - какой-то сброд, чье присутствие просто необходимо. Первый признак выскочки. А как она выглядела?