Все же она перегибала палку. А на Лайонс я не мог и глаз поднять, - сердце разрывалось. Ведь она убила человека, которого любила, человека, который ее изуродовал, принудил изменить высоким принципам профессии, забыть самые святые клятвы, наконец, толкнул на убийство собственного мужа. И теперь она оплакивала его. Именно его, этого человека! Никогда мне не понять женщин.
Герцогиня с осторожностью опытной сиделки помогла Лайонс встать. Заметив аптечку Хенли, она просмотрела ее содержимое и повернулась ко мне:
- У вас есть наличные?
- Что?
- Сколько у вас с собой денег?
- Около пятидесяти долларов…
- Дайте их мне.
Я смотрел на нее, разинув рот.
- Боитесь, что я не верну долг?
Я отдал ей деньги.
- Перевяжите руку. Она вся в крови.
А я и забыл. Пришлось обвязать кисть бинтом - как старший брат, который может сам за собой поухаживать.
- Теперь послушайте меня, - заговорила герцогиня. - Я увезу ее в Мексику. Мы доберемся за три дня.
Судя по тому, как она водит машину, ей это вполне под силу.
- У меня целый набор кредитных карточек, - продолжала она. - В понедельник я куплю все, что нужно. В аптечке есть морфий, снотворное и успокоительное. Большую часть пути она проспит или будет в забытьи. В Мексике у меня есть знакомый врач. Я сниму какой-нибудь тихий домик недалеко от Мехико, там, где меня никто не знает и не будет болтать лишнего. Когда она окончательно выздоровеет, то больше не сможет оперировать, зато сможет делать массу других вещей: консультировать, работать в области медицинской профилактики…
- Что вы несете, Боже мой! Она совершила два убийства, и вы хотите, чтобы я ее отпустил? Чтобы вы стали героиней, а она доктором Швейцером в юбке! К тому же я уже вызвал полицию.
- Попробуйте взглянуть на это с другой стороны.
- С другой стороны? Я полицейский, я не имею права смотреть с другой стороны! И потом, как я докажу, что нашел ее, если ее здесь не окажется? Черт возьми, раскиньте мозгами!
- Не будьте вульгарным и поцелуйте меня.
Я взглянул на герцогиню. Она спасла мне жизнь. Самое меньшее, что я мог для нее сделать, - это подарить ей взамен другую жизнь.
- О Господи! - вздохнул я и поцеловал герцогиню.
После такого поцелуя она с месяц не сможет никого целовать. Что до меня, у меня и желания не возникнет. Никто, кроме герцогини, не сможет очаровать меня.
Со стороны Нью-Хоупа послышалась сирена.
- Торопитесь, дьяволица! - сказал я.
Я поднял Лайонс на руки. Она была миниатюрной и почти невесомой. Мало чести для нью-йоркской полиции арестовать такое хрупкое существо.
Герцогине я посоветовал взять в дорогу две подушки и одеяло.
Кроме этих вещей она прихватила и аптечку Хенли. Я устроил Лайонс на переднем сиденье. Подложил ей под спину подушку и прикрыл одеялом. Ее рука все еще кровоточила.
- А теперь сматывайтесь, - сказал я. - Вы перевяжете ее и дадите снотворное через несколько километров. Поезжайте на юг и не превышайте скорости до границы Пенсильвании.
Она села за руль и пристегнула ремни.
- Следите за моей машиной, - сказал я, - меняйте масло через каждые семь тысяч километров.
- Знаете, - сказала она, - если через месяц вы случайно окажетесь в Мехико, зайдите в ресторан «Мария Кристина» и загляните в бар. Вполне вероятно, что вы найдете меня там. Я буду пьяна. Но не слишком. И я ни на кого не буду обращать внимания.
- Почему же?
- Я буду сохранять себя, Пабло. Я буду сохранять себя для вас.
- Договорились. Я приеду и согрею вас.
Она ловко развернулась на узкой улочке.
Я наблюдал за ней. Герцогиня повернула голову, послала мне воздушный поцелуй и рванула с места так, что из-под колес фонтаном полетел гравий. Она переехала через мост и исчезла. Секунд через пятнадцать появились красные огни полицейской машины.
Из автомобиля вылез шеф местной полиции.
- Вы Санчес?
- Да.
Через каждые три секунды темные листья вспыхивали красным огнем.
- Пошли.
Мы поднялись по лестнице. Он осмотрелся:
- Где женщина?
- Уехала.
- Вы что, шутите?
- Она уехала на моей машине, пока я пытался определить, жив ли Хенли.
- Ну и дела!
- Дать вам ее приметы?
- Да, - сказал он с отвращением. - Это может понадобиться, не так ли?
- Вы и не можете по-другому относиться к этому шеф, - сказал я. - Но как я мог предполагать?…
- Прошу вас, дайте ее приметы.
Он принимал меня за полного идиота. Может быть, в какой-то степени он был прав.
Я подробнейшим образом описал ему свой «олдс».
- Погодите, погодите…
Мы спустились вниз и подошли к его машине. Он включил радиотелефон.
Я рассказал ему все в деталях. Упомянул, что задняя левая фара разбита. Это было ложью, но такие приметы особенно впечатляют полицейских.
Я сказал, что женщина была высокой блондинкой в оранжевом свитере и коричневых тапочках. Вспомнив, что герцогиня пересечет территорию Соединенных Штатов босиком, и подавил улыбку.
- Далеко она не уйдет, - сказал шеф.
Надейся, надейся…
- Полиция штата прибудет через четверть часа, - прибавил он. - Они захотят задать вам несколько вопросов.
- Хорошо. В гараже стоит его машина. Не хотите ли взглянуть?
Я вернулся в гостиную и прилег. Закинул руки за голову и задумался. Рука продолжала кровоточить. Я поднялся, нашел вату и пластырь, сделал себе перевязку. Рука была в ужасном состоянии. Если бы я не нашел здесь Лайонс, герцогиня омывала бы сейчас мои раны, и в перспективе меня ожидал бы прекрасный вечер.
Я вновь улегся и посмотрел на часы. Хенрехен, должно быть, давно спит. Трудно было отказать себе в удовольствии разбудить его. Завтра они узнают все о Хенли, все, что мне было уже известно.
Но они не смогут доказать, что пальцы, полученные комиссаром по почте, принадлежали доктору Лайонс, а также что женщина, убившая Хенли, и есть Лайонс. Правда, они смогут взять отпечатки пальцев из квартиры доктора и сравнить их с отпечатками пальцев на рукоятке скальпеля.
Они заявят, что я не справился с заданием, упустив женщину. И будут правы.
Другими словами, предсказание Хенрехена сбудется. Я проиграл по всем статьям.
Но они ничего не знали о герцогине. Я вновь проанализировал ситуацию, исходя из этого факта. Они никак не могут связать герцогиню с побегом Лайонс. Правда, можно опросить полицейских, которые сопровождали «мазерати». Если они вспомнят номерной знак, то очень скоро выяснится, что машина принадлежит мне. Интересно, как я объясню, на какие шиши содержу две машины.
На все это уйдет дня три-четыре. За это время женщины уже будут в Мексике.
Теперь, когда у меня было достаточно свободного времени и я мог потереться щекой о щеку герцогини, она была на пути в другое полушарие.
Я снял телефонную трубку и набрал номер Хенрехена. Он ответил недовольным голосом, как всегда:
- В чем дело?
Инспектору полиции не звонят в час ночи, чтобы сообщить приятную новость.
- Говорит инспектор Санчес.
- Где вы находитесь, черт возьми?
- В Пенсильвании.
- Плохи ваши дела, Санчес. Не кладите трубку.
Я услышал шорох - он искал спички. Послышалось ворчание, кашель, он сплюнул, откусил зубами кончик сигары и зажег ее. Хенрехен собирался насладиться длительной беседой.
- Санчес!
- Я слушаю. К сожалению, я не могу лишить вас этого удовольствия.
- Вы пьяны? У меня такое впечатление, что вы пьяны.
- Нет, сэр.
- Вы мне не позвонили, как я приказывал.
- Нет, сэр.
- Но это был приказ.
- Да, сэр.
- Ваша небрежность будет отмечена в личном деле.
- Конечно, не стесняйтесь!
- Санчес, вы пьяны?
- Нет, сэр. Я лежу на очень удобном диване и слушаю вас с большим интересом.
- Если вы не разыщете женщину, ваша карьера закончена. Комиссар требует вашу голову на подносе. Газетчики пронюхали о деле и теперь вовсю забавляются. Я понятно изъясняюсь?
- Да, сэр. Я хотел бы вас просить сообщить комиссару, что он больше не будет получать по почте пальцы.
- Что?
- Я нашел ее.
- Нашли ее?!
Воспоминания о растерянности, слышавшейся в его голосе, будут доставлять мне удовольствие всю жизнь.
- Она жива?
- Да.
Могу поспорить, что он чуть не расплакался от огорчения. Но вскоре он вновь развеселится. Я оттягивал этот момент, сколько мог.
- Она совершила убийство. Она убила человека, который ее похитил.
- Санчес…
- Уже заканчиваю, сэр. Ей удалось сбежать, и сейчас местная полиция рыскает здесь по кустам. Где-то через час я выезжаю. Они оставили у себя мой пистолет.
- Почему?
- Тот тип выпустил в меня две пули. Пистолет им нужен для известной вам процедуры.
- Как ему удалось завладеть вашим оружием?
- Частично силой, частично методом убеждения.
- Вам надлежит вернуться и доложить обо всем комиссару. Ведь вы упустили женщину? И позволили преступнику захватить ваше оружие? Вот об этом и доложите завтра ровно в девять утра. В девять утра, а не в полдень, вы слышите?
- Я прошу вас оплатить расходы врачей.
- Что? Вы сами их оплатите!
- Я собрал врачей, и это открыло мне дорогу к Хенли и к той несчастной женщине. Комиссар больше не найдет в своей почте пальцев. Так что вы должны оплатить расходы.
- Санчес…
- Последнее поручение. Сообщите в бюро розыска пропавших лиц, что они могут вычеркнуть из списков эту женщину. Больше ничего важного. Что касается девяти часов, теперь это для меня ничего не значит.
- Вы…
- Я больше у вас не работаю, инспектор. Завтра я освобожу свой кабинет и представлю вам рапорт об отставке. Касательно моего пистолета обращайтесь в полицию штата Пенсильвания.
Он молчал.
- Я достаточно ясно изъясняюсь? продолжал я. - Хорошо ли вы поняли?
Он повесил трубку. Я последовал его примеру.
Я лежал, закинув руки за голову. Не позвонить ли по возвращении в Нью-Йорк моей подружке медсестре? Не предупредить ли ее, что теперь бессмысленно ехать в аэропорт Кеннеди? Да, пожалуй. Теперь ее будущее зависит только от нее самой. Бедняжка. Может быть, она захочет поплакать на моем плече? Впрочем, я не гожусь для этой роли. Ограничусь телефонным звонком.