атан, имел на себе элегантный серый костюм, рубашку стального цвета, хорошо подобранный галстук и носил темные полуботинки. Он обладал лицом китайца, умышленно убитого накануне неким Аланом Стентоном. Короче говоря, Патрик пришел к выводу, что видит посмертное воплощение Ли Панга.
С большим трудом ему удалось стряхнуть с себя это наваждение. Ли Панг лежал в этот момент где-то далеко, хорошо замаскированный землей, камнями и Бог знает чем еще; миссис Джоуэтт явно не преминула лично позаботиться об этом.
В чудеса он не верил. Не было никакой возможности внезапно ожить мертвому Пангу, вернуться в казино прежде Сандры, а перед этим еще успеть переодеться и умыться. Патрик прикрыл глаза. Когда он снова открыл их, привидение исчезло, словно его никогда и не было.
Сендерс не помнил, как поднялся по лестнице. Открыв дверь, он бросился к телефону.
- Администраторская? Говорит Сендерс, я живу наверху. Скажите, мистер Панг будет сегодня у себя в кабинете? - спросил он.
- Да, мистер Сендерс, шеф будет к вашим услугам с десяти часов.
«Значит, он все же вернулся! - подумал он. - Вернулся в виде привидения!»
- Мистер Ли Панг? - решил он окончательно увериться.
- Что вы сказали? - Кажется, служащая его не поняла.
- Я говорю… мистер Ли Панг… вернулся?
- Простите, но я не думаю, что он куда-то уезжал…
- А с кем вы только что разговаривали?
- С его братом, но…
Патрик положил трубку. Потом немного поразмыслил и пришел к выводу, что дела обстоят не так уж плохо.
Два стула возле бара были свободны. Сендерс присел, заказал минеральную воду и уставился на коридор по другую сторону холла, в котором ранее скрылись миссис Джоуэтт, Стентон и горилла шефа. Он ждал, когда они появятся, ему хотелось увидеть их мины после беседы с человеком, которого они убили, а затем и самому переговорить с привидением. Кто-то задел его плечо. Он повернул голову и наткнулся на взгляд слезящихся светло-голубых глаз мужчины, который усаживался на стоявший рядом стул.
- Извините, - буркнул тот.
У него была большая, чересчур большая голова, посаженная прямо на плечи; шея полностью отсутствовала. Он напоминал два арбуза - больший и меньший, надетые один на другой, причем тот, что внизу, немного расширялся, а тот, что наверху, - сужался.
- Налей-ка мне чего-нибудь покрепче, - бросил он бармену. - Можно водки.
Бармен поставил перед ним рюмку и наполнил ее до краев.
- Поставь телефон на стойку. Шеф у себя? - спросил арбузовидный мужчина. Он набрал номер секретаря: - Панг на месте?… Занят?… Когда освободится, скажите ему, что приехал Лоури, Криб Лоури. Я буду ждать в баре.
Сендерс поперхнулся водой, положил на стойку деньги и вышел в холл, а оттуда на свежий воздух, чтобы собраться с мыслями. «Итак, настоящий Лоури… - думал он. - Хорошенькое дело, теперь у нас двое Лоури! Что будет делать Стентон? А миссис Джоуэтт? Как, наконец, отреагирует на это Панг?» Он сделал круг и вернулся в казино. Войдя в холл, он увидел, что Лоури сидит на том же месте, где он его оставил. Он пил рюмку за рюмкой. Из двери, ведущей в служебное помещение, вышел маленький человечек со сморщенным лицом и седыми волосами. Пол Виндебург, распорядитель зала казино. Он прошел мимо Сендерса, остановился на пороге, огляделся, махнул рукой в сторону автостоянки, а затем зашагал в том направлении. Лоури продолжал накачиваться спиртным. Патрик прислонился к стене и подставил лицо солнцу. Несмотря на ранний час, сильно припекало. И тут он увидел их…
«Мерседес» описал дугу, торжественно проплыл мимо лестницы, ведущей на террасу, и направился в сторону ворот. За рулем сидел Виндсбург. Сзади, за водительским сиденьем, Патрик увидел мужчину, который должен был в этот момент находиться совершенно в другом месте, за сотни километров отсюда. Они разговаривали и оживленно жестикулировали, но продолжалось это не более минуты, - Виндсбург протянул руку к приборному щитку, нажал какую-то кнопку, и темное боковое стекло быстро поднялось кверху, заслонив их лица. Сендерс отер пот со лба. Это был Джордж, Джордж Годдард…
Он быстро направился в администраторскую, готовый ко всему.
- Прошу передать мистеру Пангу, что я хочу, понимаешь, с ним поговорить. Немедленно. У меня к нему деловое предложение…
III
Он тупо уставился на обшитые березой стены бунгало, не веря собственным глазам, не в силах сосредоточиться, потому что громкая музыка не позволяла это сделать.
Дверь была заперта снаружи, жалюзи опущены, так что в комнату проникали лишь слабые лучи солнца. Он лежал на кровати, удобно оперевшись на подушку. «Что за дьявольская услужливость!» - подумал он и снова попытался сосредоточиться, хотя бы настолько, чтобы оценить свое положение. А оно было безнадежным.
Руки и ноги у него были скованы наручниками, но даже если бы ему удалось каким-то чудом слезть с кровати, он бы не сумел выключить музыку, так как не знал, где находятся динамики, поэтому крики о помощи ни к чему не привели бы, тем более что бунгало находилось на расстоянии нескольких десятков метров от остальных домиков. Жалюзи были заперты на висячий замок, который он не сумел бы открыть, даже если бы у него были свободны руки. Дверь была снабжена такими крепкими засовами, что только профессиональный взломщик сумел бы справиться с ними. Это наводило страх и одновременно вызывало раздражение.
Он был лишен свободы среди бела дня, сразу же после завтрака, и больше всего его возмущал тот факт, что он сам, добровольно, явился к месту своего заключения. Ситуация представлялась тем более абсурдной, что вокруг проживало больше сотни постояльцев гостиницы и он не был брошен ни в темницу, ни в подземелье, ни в дом, находящийся в десятках миль от ближайшего жилья, а просто заключен в одном из принадлежащих казино бунгало.
Он никак не мог решить, что ему делать, и постепенно его охватывала паника. Он провел здесь не более часа, а у него уже было такое чувство, словно он находился в своей темнице несколько дней. Он еще раз взглянул на часы и вспомнил, что ему отведено два часа на размышления. Один уже истек. Что же он может придумать за оставшиеся шестьдесят минут? Ни одно из решений не сулило гарантии, что он останется в живых, а его смерть могла бы иметь роковые последствия для Кэрол. Сендерс нервно прикусил губу. Джонатан, наверное, спустя какое-то время станет меня разыскивать, размышлял он.
Но даже если он доберется сюда, Ирвинг без труда справится с ним, возможно, даже убьет, потому что зачем ему нужен этот Тренч? Если он убьет нас обоих, что не исключено, холодно рассуждал он, Джордж не сумеет совладать с Пангом. Сначала, согласно их уговору, он будет звонить, потом приедет и… Не думаю, чтобы те люди оказались честными. Полиция? Он не решится… Я любой ценой должен отсюда выбраться, потянуть время и воспользоваться первым удобным случаем.
Он усмехнулся. В большинстве детективов, которые он обожал читать и смотреть в кино, все было так просто! Руки и ноги связаны веревками, но на полу лежит кусочек стекла. Связанный ложится на него и, калеча ладони, перетирает веревку, а затем, в зависимости от фантазии сценариста, борется со стражником, выбивает окно или совершает иные не менее зрелищные подвиги. «Но мне уже шестьдесят пять, и стекло здесь не валяется, - подумал Сендерс. - Мне шестьдесят пять, у меня больное сердце, и то время, когда я мог уложить такого Ирвинга одной рукой, давно миновало. Сейчас мне уже шестьдесят пять, и, кажется, я немного набрался разума…»
Он еще раз, сантиметр за сантиметром, обшарил глазами все помещение. К музыке он уже успел привыкнуть, и она перестала ему мешать. В его распоряжении оставалось пятнадцать минут. Пятнадцать минут для принятия окончательного решения. Он поудобнее облокотился на мягкую подушку и осторожно поднес к губам стакан с водой. Несмотря на наручники, он мог так маневрировать рукой, что доставал стакан. Ирвинг перед уходом позаботился об этом, сказав: «Мне бы не хотелось, чтобы вы умерли от жажды, адвокат. Это не принесло бы пользы ни одному из нас. По мере возможности я бы хотел обеспечить вам комфорт, - добавил он, поправляя ему подушку. - Впрочем, если вы проявите благоразумие, вся эта история не продлится долго. Вы скажете мне только, где картины, и будете свободны. Ничего больше мне от вас не надо. Я заберу их, исчезну, и никогда больше ни вы, ни кто-то другой обо мне не услышит. Если же нет… Ну что ж, будем надеяться, что вы не вынудите меня к суровым мерам, не так ли, господин адвокат?» Спокойствие и вежливость Ирвинга вызывали у Патрика особый страх. Он был уверен, что тот с милой улыбкой на губах разгладит пиджак, вытащит револьвер, прицелится и со свойственной ему педантичностью выстрелит точно в середину лба.
Разумеется, он может это сделать, когда я ему уже скажу, где картины. Пока он не знает, он меня не убьет. Я представляю для него огромную ценность, и следует этим воспользоваться. Это мой единственный шанс, а может быть, единственный и для Кэрол. Только бы Джонатан не выкинул какой-нибудь глупости, неожиданно забеспокоился он. Необходимо выбраться отсюда, прежде чем он решится заявить в полицию. Я убегу, и тогда…
Он услышал звук поворачиваемого в замке ключа, и дверь отворилась.
- Надеюсь, я не опоздал, господин адвокат? - любезно осведомился Ирвинг и уселся напротив Сендерса. - Прежде чем мы приступим к нашей беседе, я бы хотел предложить вам ленч. - Разумеется, - быстро прибавил он, - я исхожу из того, что вы будете вести себя благоразумно.
- Что вы говорите? Может, вы сделаете потише музыку? - крикнул Патрик.
- Сию минуту. - Ирвинг поднялся с кресла и скрылся в дверях ванной.
Грохот прекратился, и только теперь Сендерс осознал, как у него болит голова. Сердце сильно, пожалуй, чересчур сильно билось в груди. Он почувствовал, что ему не хватает воздуха, и вдохнул поглубже, испытав некоторое облегчение. Потом оперся на подушку и попытался выпрямить ноги.
Ирвинг вернулся в комнату и открыл портфель, вытащив оттуда несколько свертков и четыре банки пива. Разложив бутерброды на блюдце, он протянул их Сендерсу вместе с пивом.