— Я…
— Посмотрите на нее! Да посмотрите же на нее, чертов сыщик!
Все же она перегибала палку. А на Лайонс я не мог и глаз поднять, — сердце разрывалось. Ведь она убила человека, которого любила, человека, который ее изуродовал, принудил изменить высоким принципам профессии, забыть самые святые клятвы, наконец, толкнул на убийство собственного мужа. И теперь она оплакивала его. Именно его, этого человека! Никогда мне не понять женщин.
Герцогиня с осторожностью опытной сиделки помогла Лайонс встать. Заметив аптечку Хенли, она просмотрела ее содержимое и повернулась ко мне:
— У вас есть наличные?
— Что?
— Сколько у вас с собой денег?
— Около пятидесяти долларов…
— Дайте их мне.
Я смотрел на нее, разинув рот.
— Боитесь, что я не верну долг?
Я отдал ей деньги.
— Перевяжите руку. Она вся в крови.
А я и забыл. Пришлось обвязать кисть бинтом — как старший брат, который может сам за собой поухаживать.
— Теперь послушайте меня, — заговорила герцогиня. — Я увезу ее в Мексику. Мы доберемся за три дня.
Судя по тому, как она водит машину, ей это вполне под силу.
— У меня целый набор кредитных карточек, — продолжала она. — В понедельник я куплю все, что нужно. В аптечке есть морфий, снотворное и успокоительное. Большую часть пути она проспит или будет в забытьи. В Мексике у меня есть знакомый врач. Я сниму какой-нибудь тихий домик недалеко от Мехико, там, где меня никто не знает и не будет болтать лишнего. Когда она окончательно выздоровеет, то больше не сможет оперировать, зато сможет делать массу других вещей: консультировать, работать в области медицинской профилактики…
— Что вы несете, Боже мой! Она совершила два убийства, и вы хотите, чтобы я ее отпустил? Чтобы вы стали героиней, а она доктором Швейцером в юбке! К тому же я уже вызвал полицию.
— Попробуйте взглянуть на это с другой стороны.
— С другой стороны? Я полицейский, я не имею права смотреть с другой стороны! И потом, как я докажу, что нашел ее, если ее здесь не окажется? Черт возьми, раскиньте мозгами!
— Не будьте вульгарным и поцелуйте меня.
Я взглянул на герцогиню. Она спасла мне жизнь. Самое меньшее, что я мог для нее сделать, — это подарить ей взамен другую жизнь.
— О Господи! — вздохнул я и поцеловал герцогиню.
После такого поцелуя она с месяц не сможет никого целовать. Что до меня, у меня и желания не возникнет. Никто, кроме герцогини, не сможет очаровать меня.
Со стороны Нью-Хоупа послышалась сирена.
— Торопитесь, дьяволица! — сказал я.
Я поднял Лайонс на руки. Она была миниатюрной и почти невесомой. Мало чести для нью-йоркской полиции арестовать такое хрупкое существо.
Герцогине я посоветовал взять в дорогу две подушки и одеяло.
Кроме этих вещей она прихватила и аптечку Хенли. Я устроил Лайонс на переднем сиденье. Подложил ей под спину подушку и прикрыл одеялом. Ее рука все еще кровоточила.
— А теперь сматывайтесь, — сказал я. — Вы перевяжете ее и дадите снотворное через несколько километров. Поезжайте на юг и не превышайте скорости до границы Пенсильвании.
Она села за руль и пристегнула ремни.
— Следите за моей машиной, — сказал я, — меняйте масло через каждые семь тысяч километров.
— Знаете, — сказала она, — если через месяц вы случайно окажетесь в Мехико, зайдите в ресторан «Мария Кристина» и загляните в бар. Вполне вероятно, что вы найдете меня там. Я буду пьяна. Но не слишком. И я ни на кого не буду обращать внимания.
— Почему же?
— Я буду сохранять себя, Пабло. Я буду сохранять себя для вас.
— Договорились. Я приеду и согрею вас.
Она ловко развернулась на узкой улочке.
Я наблюдал за ней. Герцогиня повернула голову, послала мне воздушный поцелуй и рванула с места так, что из-под колес фонтаном полетел гравий. Она переехала через мост и исчезла. Секунд через пятнадцать появились красные огни полицейской машины.
Из автомобиля вылез шеф местной полиции.
— Вы Санчес?
— Да.
Через каждые три секунды темные листья вспыхивали красным огнем.
— Пошли.
Мы поднялись по лестнице. Он осмотрелся:
— Где женщина?
— Уехала.
— Вы что, шутите?
— Она уехала на моей машине, пока я пытался определить, жив ли Хенли.
— Ну и дела!
— Дать вам ее приметы?
— Да, — сказал он с отвращением. — Это может понадобиться, не так ли?
— Вы и не можете по-другому относиться к этому шеф, — сказал я. — Но как я мог предполагать?…
— Прошу вас, дайте ее приметы.
Он принимал меня за полного идиота. Может быть, в какой-то степени он был прав.
Я подробнейшим образом описал ему свой «олдс».
— Погодите, погодите…
Мы спустились вниз и подошли к его машине. Он включил радиотелефон.
Я рассказал ему все в деталях. Упомянул, что задняя левая фара разбита. Это было ложью, но такие приметы особенно впечатляют полицейских.
Я сказал, что женщина была высокой блондинкой в оранжевом свитере и коричневых тапочках. Вспомнив, что герцогиня пересечет территорию Соединенных Штатов босиком, и подавил улыбку.
— Далеко она не уйдет, — сказал шеф.
Надейся, надейся…
— Полиция штата прибудет через четверть часа, — прибавил он. — Они захотят задать вам несколько вопросов.
— Хорошо. В гараже стоит его машина. Не хотите ли взглянуть?
Я вернулся в гостиную и прилег. Закинул руки за голову и задумался. Рука продолжала кровоточить. Я поднялся, нашел вату и пластырь, сделал себе перевязку. Рука была в ужасном состоянии. Если бы я не нашел здесь Лайонс, герцогиня омывала бы сейчас мои раны, и в перспективе меня ожидал бы прекрасный вечер.
Я вновь улегся и посмотрел на часы. Хенрехен, должно быть, давно спит. Трудно было отказать себе в удовольствии разбудить его. Завтра они узнают все о Хенли, все, что мне было уже известно.
Но они не смогут доказать, что пальцы, полученные комиссаром по почте, принадлежали доктору Лайонс, а также что женщина, убившая Хенли, и есть Лайонс. Правда, они смогут взять отпечатки пальцев из квартиры доктора и сравнить их с отпечатками пальцев на рукоятке скальпеля.
Они заявят, что я не справился с заданием, упустив женщину. И будут правы.
Другими словами, предсказание Хенрехена сбудется. Я проиграл по всем статьям.
Но они ничего не знали о герцогине. Я вновь проанализировал ситуацию, исходя из этого факта. Они никак не могут связать герцогиню с побегом Лайонс. Правда, можно опросить полицейских, которые сопровождали «мазерати». Если они вспомнят номерной знак, то очень скоро выяснится, что машина принадлежит мне. Интересно, как я объясню, на какие шиши содержу две машины.
На все это уйдет дня три-четыре. За это время женщины уже будут в Мексике.
Теперь, когда у меня было достаточно свободного времени и я мог потереться щекой о щеку герцогини, она была на пути в другое полушарие.
Я снял телефонную трубку и набрал номер Хенрехена. Он ответил недовольным голосом, как всегда:
— В чем дело?
Инспектору полиции не звонят в час ночи, чтобы сообщить приятную новость.
— Говорит инспектор Санчес.
— Где вы находитесь, черт возьми?
— В Пенсильвании.
— Плохи ваши дела, Санчес. Не кладите трубку.
Я услышал шорох — он искал спички. Послышалось ворчание, кашель, он сплюнул, откусил зубами кончик сигары и зажег ее. Хенрехен собирался насладиться длительной беседой.
— Санчес!
— Я слушаю. К сожалению, я не могу лишить вас этого удовольствия.
— Вы пьяны? У меня такое впечатление, что вы пьяны.
— Нет, сэр.
— Вы мне не позвонили, как я приказывал.
— Нет, сэр.
— Но это был приказ.
— Да, сэр.
— Ваша небрежность будет отмечена в личном деле.
— Конечно, не стесняйтесь!
— Санчес, вы пьяны?
— Нет, сэр. Я лежу на очень удобном диване и слушаю вас с большим интересом.
— Если вы не разыщете женщину, ваша карьера закончена. Комиссар требует вашу голову на подносе. Газетчики пронюхали о деле и теперь вовсю забавляются. Я понятно изъясняюсь?
— Да, сэр. Я хотел бы вас просить сообщить комиссару, что он больше не будет получать по почте пальцы.
— Что?
— Я нашел ее.
— Нашли ее?!
Воспоминания о растерянности, слышавшейся в его голосе, будут доставлять мне удовольствие всю жизнь.
— Она жива?
— Да.
Могу поспорить, что он чуть не расплакался от огорчения. Но вскоре он вновь развеселится. Я оттягивал этот момент, сколько мог.
— Она совершила убийство. Она убила человека, который ее похитил.
— Санчес…
— Уже заканчиваю, сэр. Ей удалось сбежать, и сейчас местная полиция рыскает здесь по кустам. Где-то через час я выезжаю. Они оставили у себя мой пистолет.
— Почему?
— Тот тип выпустил в меня две пули. Пистолет им нужен для известной вам процедуры.
— Как ему удалось завладеть вашим оружием?
— Частично силой, частично методом убеждения.
— Вам надлежит вернуться и доложить обо всем комиссару. Ведь вы упустили женщину? И позволили преступнику захватить ваше оружие? Вот об этом и доложите завтра ровно в девять утра. В девять утра, а не в полдень, вы слышите?
— Я прошу вас оплатить расходы врачей.
— Что? Вы сами их оплатите!
— Я собрал врачей, и это открыло мне дорогу к Хенли и к той несчастной женщине. Комиссар больше не найдет в своей почте пальцев. Так что вы должны оплатить расходы.
— Санчес…
— Последнее поручение. Сообщите в бюро розыска пропавших лиц, что они могут вычеркнуть из списков эту женщину. Больше ничего важного. Что касается девяти часов, теперь это для меня ничего не значит.
— Вы…
— Я больше у вас не работаю, инспектор. Завтра я освобожу свой кабинет и представлю вам рапорт об отставке. Касательно моего пистолета обращайтесь в полицию штата Пенсильвания.
Он молчал.
— Я достаточно ясно изъясняюсь? продолжал я. — Хорошо ли вы поняли?
Он повесил трубку. Я последовал его примеру.