— Я бы приехал сам, но побоялся из-за Светланы… Раз мы договорились… Меня поразило, что она уже знает о нашей дружбе.
— И не только о ней. О более тесной связи — тоже.
Доктор опешил:
— Ты сказала? Зачем? То есть так быстро-. Этого не следовало делать. На все нужно время. Ты любишь повторять: это подождет, то никуда не денется. Все может ждать, кроме тебя самой! Пойми!
Теперь она никогда не будет доверять мне.
Полина сузила глаза, но сдержалась. Загасила в пепельнице сигарету.
— Это и ни к чему. Вы с ней больше никогда не увидитесь, чудо-доктор. Главное, чтобы она доверяла мне.
Встала и рассеянно огляделась. Вяло трепыхнулось воспоминание: вот она, оглушенная несчастьем, растерянная, переступает порог кабинета Рязанцева впервые. Сегодня Полина делает это в последний раз. Усмехнулась:
— Кстати, о нашей связи Светлане рассказала не я. Догадайся сам кто.
Она говорила ровным уверенным голосом, но внутри у нее все клокотало. Взрывная смесь из злости, раздражения, усталости и еще чего-то, точно не идентифицированного, кипела в крови. Женщина лишь одним выдала наигранность своего спокойствия: вместо того чтобы выйти в боковую дверь, отворила центральную. И опять оказалась в приемной. В кресле, уставившись на оранжевого попугая, томилась в ожидании своей очереди бабуся. На ее морщинистых руках тускло блестели золотые кольца и браслеты, на груди болтались толстые цепи, мочки ушей оттягивали тяжелые серьги с бриллиантами. Казалось, старушенция нанялась ходячей рекламой в какой-то ювелирный магазин.
Проводив взглядом тощую спинку золотой бабушки, исчезнувшей за дверью, Полина кивнула Лике:
— Неужели к вам и такие ходят?
— А как же! — радостно заулыбалась секретарша. — Очень даже часто. У стариков проблем психологического плана не меньше, чем у молодых, а доверия к докторам — больше.
Полина кивнула, механически попрощалась и двинулась к двери, и тут… И тут в голове женщины словно открылся потайной шлюз, и хлынуло озарение. Чудо-доктор!.. Странный доктор… Да вот же он, собственной персоной, незримый руководитель ждущих — Голова! Психолог, философ, умник.
Ее с самого начала чрезвычайно удивило, что Рязанцев до сорока лет не женился. Не странно ли?
А эти его бесконечные нудные рассуждения о терпении, братской любви людей, о мире в душе! Да и какой дурак добровольно сунулся бы в секту? Доктор объяснил свою прыть тем, что ему захотелось переспать с понравившейся женщиной. Обхохотаться можно от такого заявления! Сейчас она это прекрасно понимает. Но в тот момент, видимо, глупое тщеславие одержало верх над здравым смыслом. А может, в ее слепоте виноваты чувства, которые всколыхнули душу, разбудили тело?
С ожесточением Полина вспомнила, как настойчиво доктор утверждал, что глупоглазый НУ — истинный руководитель секты. Прямо-таки внушал, психотерапевт. Рязанцев почти в открытую угрожал сыщице, что, если она не бросит свое дилетантское расследование, ее племянницу посадят.
А доверчивая дурочка все продолжала заблуждаться насчет добрейшего Валерия Ивановича. Даже когда в тот кошмарный день в угольном зале Родя взвизгнул: «Сперва найди Васю!» — не прозрела. Слишком ушла в переживания, с головой погрузилась в поиски убийцы… Она верила Рязанцеву почти как себе! А ждущие получали информацию о ее расследовании из первых уст. Полина поежилась, точно почувствовала ледяное дыхание ветра.
Теперь она знает ответ еще на один важный вопрос: как сектанты находят подходящие кандидатуры для своих преступлений. Да, сведения им предоставляет милый, уважаемый в городе доктор Рязанцев.
Сейчас он спровадит благодарно-счастливую золотую бабушку и поедет в свою неуютную трехкомнатную квартиру, приобретенную на грязные деньги. Достанет несколько пыльных фолиантов и с наслаждением начнет составлять очередную пламенную речь для НУ. Полина даже застонала.
Глазам стало горячо, больно. Она пыталась напомнить себе, что в любом случае решила порвать с Рязанцевым. В первую очередь надо вытаскивать из беды племянницу и себя, а не цепляться за мужика, раз за разом доказывающего свое неуважение к ней. Сколько более веских причин для слез было за этот месяц. Но она держалась! Почему же сейчас никакие «обезболивающие» не помогают душе?
Обычно Полина следовала мудрому надежному правилу — сердечные раны лечить работой. Прибегла к нему и сейчас. Раз появились новые сведения, их обязательно нужно проверить. Плюнуть на усталость, проигнорировать здравый смысл и отправиться на поимку неуловимых улик и фактов.
Так Полина и сделала. Ее удивило, что в анкете Минеева, лежавшей на столе у Голле, в графе «Место жительства» значилась вместо улицы Советской — Южная. Неужто Родя — владелец нескольких домов? Она-то, дурочка, при их первой встрече решила, что у парня, одетого в старенький свитер, за душой ни шиша. А у юного философа, оказывается, и иномарка имеется, и дом, и квартира — в общем, полный джентльменский набор.
Если бы еще у Минеева мозги были бы на месте и сердце, завидным женихом стал бы.
Не особо веря в успех предстоящей операции, Полина позвонила в дверь, обитую черным дермантином. Однако та тут же распахнулась. На пороге нарисовалась девица с длинными растрепанными волосами и злыми восточными глазами. Увидев незнакомую женщину, процедила:
— Вам чего?
— Я к Татьяне Ивановне, — улыбнулась как можно приветливее Полина.
— Она тут не живет.
Девица говорила быстро, жестко, холодно. Однако Полина не убавила теплоты в голосе:
— А вы ее родственница?
По лицу смуглянки скользнула злая, гадливая гримаса, точно гостья сознательно очень жестоко оскорбила девушку.
— Квартиру снимаю. А вам чего надо?
Полина уже несколько растерянно улыбнулась и выдавила первое, что пришло на ум:
— Да я вот тоже… Хочу снять квартиру.
— Ну, сволочь старая! — взорвалась девица. — Как она меня достала! Я же сказала: в конце месяца! В конце месяца съеду!
— Я не знаю… Татьяна Ивановна меня сюда направила — квартирку посмотреть. Да вы так не переживайте. Я и в конце месяца могу заселиться.
Мне, в общем-то, не к спеху. Просто хочу пока приглядеться.
Полина вытянула шею, изо всех сил демонстрируя интерес к Родиной квартирке. Она надеялась, что в комнате смуглянка сообщит ей еще какие-нибудь сведения о Татьяне Ивановне, кроме эмоциональной характеристики «сволочь старая». Это Полина и без девицы знала. Та нехотя кивнула:
— Проходите.
Однокомнатная тесная квартирка давно требовала основательного ремонта. Облезлые окна и двери, дешевенькие, в темных пятнах обои, потолки с осыпавшейся штукатуркой производили удручающее впечатление. К тому же постоялица и не стремилась поддерживать в своем временном жилище хотя бы элементарный порядок. На журнальном столике лежали многочисленные тюбики, коробочки, флакончики — «лучшие друзья девушек» после бриллиантов. На стульях, диване валялись кружевные трусики, завлекательного размера бюстгальтеры, шелковые маечки. Все красного цвета. И смуглянка не поспешила стыдливо спрятать предметы туалета, как обычно делают женщины, которых гости застали врасплох. Она закурила и уставилась на оглядывающуюся по сторонам Полину узкими холодными глазами.
— Да. Комната не из лучших.
— Чулан! — взвизгнула девица, — А платить за него надо тысячу рэ в месяц, плюс коммунальные услуги. Об этом вас старая жаба предупредила?
— Э-э-э.., старая жаба? Это Татьяна Ивановна то есть? Мы говорили о цене. Но… Я пока просто смотрю.
— Смотрите лучше, чтобы не пожалеть потом.
В ванной с потолка течет. В окнах щели, — девица с наслаждением перечисляла имеющиеся недостатки. — Наверху у Соседей кобель брешет. Справа… Эти без собак лаются. Да, имейте в виду, что жаба будет сюда через день заявляться и всюду свой нос совать. В объявлении было написано:
«Квартира без хозяев». А на деле — черт знает что оказалось. Да еще сыночек старухин…
Смуглянка брезгливо передернула красивыми атласными плечами и плотнее запахнула алый халатик. «А не пристает ли Родя к жили-чке?» — мелькнуло в голове у Полины.
— Вас как зовут? — поинтересовалась она.
— Лана.
Полина подивилась экзотическому имени. Впрочем, оно очень шло этой стройной интересной девушке.
— Значит, Лана, хозяева люди не совсем порядочные?
— Сволочи! — девушка затянулась. — Их и соседи кроют. Они же… Эта бабка. Она мужа своего грохнула.
— Как.., грохнула?
Глаза Полины загорелись. Сердце громко застучало от радости. Ей хотелось обстрелять Лану вопросами, но она боялась, что смуглянка, почуяв слишком горячий интерес, насторожится, и ее пухлые губы сомкнутся.
— Так. Убила.
Голос девушки звучал уже совершенно равнодушно, как если бы она сообщала не о преступлении, а еще об одном недостатке нехорошей квартиры.
— Неужели сама? Я почему спрашиваю… Знаете ли, боюсь. Одиноким женщинам надо всегда быть настороже. Да. И как же она его?.. Гм… Отравила?
Или…
— С лестницы столкнула. А милиции лишь бы висяка не было. Записали: мол, сам по пьянке скатился. Но тут все шепчутся… Может, Минеевы потому и новый дом срочно купили, чтобы у людей перед глазами не маячить.
Полина снова огляделась:
— Пожалуй, я поищу квартиру в другом месте. И вот что. Вы, Лана, лучше не говорите Татьяне Ивановне о моем приходе. Раз она такая странная женщина.
Смуглянка передернула плечами:
— Ладно. Я-то все равно съезжать собиралась.
Не завидую тому, кто сюда потом придет.
Сидя в машине, Полина закурила. Она с первой встречи почувствовала, что в «тихой» Татьяне Ивановне таятся необыкновенная решительность и темная сила. «Черная вдова». Она намного умнее рыхлотелого НУ. К своей цели Татьяна Ивановна пойдет, не останавливаясь, по душам других людей. Даже — по их телам, если понадобится.
И сколько в ней лживости, притворного смирения!
Таких женщин Полина презирала.
Смешно думать, что Татьяна Ивановна, имея пьяницу мужа, скопила денег на хороший дом на улице Советской. Без сомнения, мама с сыночком «купили» его еще у одного одураченного старика.