ибель старые методы торговли и вместе с ними мелких собственников, которые не сумели приспособиться к новым условиям.
В этом понимании объективности законов капиталистического мира заключается самая сильная сторона реализма Золя.
Золя подчеркивает хищничество представителя «новой торговли» Октава Мурэ, его холодную жестокость по отношению к служащим магазина, которых он выбрасывает на улицу, как только они перестают быть ему полезны. Часто, особенно в сценах с дамами-покупательницами, у Мурэ проявляются повадки «красивого приказчика», хитрого и развращенного, делающего карьеру при помощи женщин, каким рисует его Золя в предшествующем «Дамскому счастью» романе «Накипь».
И все же Октав Мурэ «Накипи» и герой «Дамского счастья» — персонажи, к которым автор относится очень по-разному. На оценке героя «Дамского счастья» сказывается положительное отношение автора к торговому, индустриальному, техническому прогрессу своего времени. Октав Мурэ в «Дамском счастье» выступает в качестве носителя творческих сил эпохи, которую Золя в черновых набросках к роману оценивает как «век, который является веком действия и победы, усилий во всех отношениях». Золя противопоставляет Октава Мурэ худосочному дворянчику Валаньоску, представителю застойной и бездеятельной аристократии прошлого. Его жизненное кредо: «зевать, глядя на других»; он глубоко убежден, что в жизни «все усилия тщетны».
Этим пессимистическим изречениям дворянина Эмиль Золя противопоставляет «символ веры» капиталистического дельца, «аршинника», как с гордостью называет себя Мурэ, — символ веры, к которому автор относится с несомненным одобрением.
«...деятельность уже в самой себе содержит награду, — говорит Октав. — Действовать, создавать, сражаться с обстоятельствами, побеждать их или быть побежденным — вот в чем вся радость, вся жизнь здорового человека».
Хищничество, жестокость, животный эгоизм сочетаются в Мурэ с энергией, талантом, изобретательностью смелого дельца, новатора своего дела.
Двойственная характеристика Мурэ отражает двойственную оценку, которую дает Золя капиталистическому развитию в 80-е годы.
В романе «Дамское счастье» автор подчеркнул жестокость капитализма, который не может существовать, не обрекая массы людей на страдание и гибель.
К началу 80-х годов в период буржуазной реакции, наступившей после Парижской коммуны, когда Золя работает над «Дамским счастьем», он, с одной стороны, приходит к мысли, что капиталистический прогресс враждебен массам, а с другой — лелеет утопические надежды на постепенное изживание противоречий в рамках буржуазного общества.
Раздробленность и организационная слабость рабочего движения во Франции 80-х годов мешала Золя увидеть в пролетариате творческую социальную силу, способную не только свергнуть буржуазное господство, но и создать новое, справедливое общество, безгранично расширяющее развитие производительных сил.
В первые десятилетия существования Третьей Республики влияние реакции сказалось на развитии и формах рабочего движения. В нем господствовал реформизм, который привел в 1882 году молодую рабочую партию Франции к расколу. Большинство в рабочей партии завоевали «поссибилисты», ставившие своей целью облегчить положение пролетариата «в рамках возможного», то есть путем соглашения рабочих с хозяевами.
В силу своей социальной ограниченности Золя в 80-х годах рассматривал борьбу классов и капиталистическую эксплуатацию как проявление в обществе борьбы за существование, без которой невозможен отбор и совершенствование видов. Это отождествление обнаженно выступает во сне героини «Дамского счастья» Денизы Бодю о малиновках, пожирающих пауков, которые в свою очередь пожирают мух. С точки зрения Золя, без взаимоистребления, без «бойни», как выражается он в романе, движение вперед, развитие вообще невозможны.
Таковы были объективно исторические и субъективные предпосылки иллюзий и заблуждений Золя, нашедших свое отражение в «Дамском счастье».
Прогрессивное значение романа «Дамское счастье» в том, что Золя — в отличие от многих писателей его времени — показал изнанку промышленного и торгового развития, критически раскрыл и разоблачил вопиющие уродства капиталистического мира.
Роман свидетельствует о глубине наблюдательности Золя-художника, сумевшего за блестящим рекламным фасадом универсального магазина, олицетворяющего буржуазную цивилизацию, увидеть трагическое положение трудящегося человека в буржуазном обществе. На примере Денизы Бодю и работающих вместе с ней девушек — Полины, м-ль де Фонтенай, Маргариты и других — Золя показал истинное положение трудящегося человека в так называемом «фаланстере» торговли.
Изображая современную ему действительность, Золя с большой силой разоблачил основную тенденцию капиталистической системы производства и торговли — обеспечение максимальной прибыли путем угнетения и эксплуатации трудящихся.
На первых же страницах книги появляется повторяющийся в дальнейшем мотив: разряженные манекены на витринах «Дамского счастья» — «прекрасные продажные женщины», у которых голову заменяет этикетка с обозначением цены. Этот образ, повторяясь, приобретает значение символа. Перед нами мир, где все имеет свою рыночную цену, где вещь вытеснила человека. Разоблачительный и горький смысл этого образа подчеркивается контрастами: нарядные манекены в сверкающих витринах и бездомная Дениза с двумя детьми, в изумлении остановившаяся перед этими пышными безголовыми куклами; манекены — и страшная лавка Бодю, где люди обречены на вымирание в сырой мгле.
Не менее мрачен и второй образ-лейтмотив: магазин Мурэ в буквальном смысле слова возник на крови. В его подвалах погибла упавшая туда госпожа Гедуэн, первая жена Октава. В описание самых пышных базаров врывается этот образ, напоминая, что роскошь магазина и все богатство Мурэ выросли на страданиях и гибели.
Золя раскрывает истинную сущность буржуазного прогресса не только косвенно, в символической форме, но и прямо, через образы людей. Описывая изобилие товаров и мощь производительных сил, Золя тут же показывает оборотную сторону медали — то, что сокрыто за рекламным фасадом магазина Мурэ,— горькую участь мира служащих.
Автор показывает — по контрасту — пышные интерьеры магазина и столовую, а также каморки для служащих, создающие впечатление казармы для белых рабов, казармы, по которой рыщет развратный подхалим Жув — всесильный инспектор.
Резко, с суровой правдивостью Золя рисует условия труда, материальную и духовную жизнь этих «маленьких людей», действительно превращенных в рабов экономической зависимостью от работодателя. Страх быть выброшенными на улицу, вынужденная конкуренция между продавцами изматывают и опустошают их физически и морально.
Вот госпожа Орели — женщина с «гордым профилем», выполняющая, чтобы удержаться на своем месте, роль сводни при хозяине. Она безжалостна с подчиненными и льстива перед начальством, но и ей грозит увольнение: Бурдонкль находит ее слишком старой и «поглядывает на нее с неудовольствием». Вот Гютен, до мозга костей развращенный конкуренцией, готовый предать товарища, чтобы занять его место. Вот порочная, ленивая и пустая Клара, которая неизбежно окажется на улице и закончит жизнь в какой-нибудь больнице для проституток.
Но рядом с этими моральными жертвами рабского труда Золя рисует образ чистого и любящего Делоша, добродушной, мужественной, веселой, несмотря на свою тяжелую жизнь, Полины. Этим друзьям Денизы Бодю противопоставляются дамы-покупательницы: светская воровка графиня де Бов, жестокая и чувственная госпожа Дефорж, безжалостно разоряющая своего мужа госпожа Марти. Все эти буржуазные дамы развращены избытком и роскошью, тогда как Полина и Делош в нищете и зависимости сохранили подлинно человеческие чувства.
Правдиво изобразив зависимость и рабский труд служащих, Золя в романе «Дамское счастье» сумел показать трудовой люд не только как жертву капитализма, но и как деятельное, активное начало. Однако противодействие капиталистической эксплуатации автор ищет не в революционности народных масс, а в попытках примирения хозяев и рабочих на почве законности, в «перевоспитании» капиталистов, в моральном превосходстве, в трудолюбии простых людей Франции.
Несмотря на свой реформизм и утопические искания, Золя остается художником, верным правде жизни. Он показывает девушку из народа, дочь провинциального красильщика, в образе которой писатель особо подчеркивает человеческое достоинство, гордость, мужество.
Дениза, приехав в Париж без всяких средств к существованию, устраивается работать в магазин «Дамское счастье». Она проходит тяжелый путь службы от простой продавщицы до заведующей отделом.
Дениза, по словам автора, была «удручена жалкой долей служащих... Эта собачья жизнь портила даже лучших из них и была для всех сопряжена с самым печальным исходом: истощенные к сорока годам тяжелым трудом, продавщицы исчезали, уходя в безвестность, или умирали от чахотки, малокровия и переутомления, вызванных работой в спертом воздухе магазина; иные попадали на улицу, а наиболее счастливые, выйдя замуж, прозябали в какой-нибудь провинциальной лавчонке».
«Улыбающееся мужество» Денизы, ее огромная воля к жизни, трудолюбие, женственность, цельность ее натуры и «горделивая покорность» помогают ей преодолеть все препятствия, вступить в борьбу с всесильным Мурэ и являются, по мнению Золя, достаточными условиями для конечной победы. Золя заставляет Денизу Бодю признать неизбежность гибели старых форм торговли, ее устами автор выражает свою философию буржуазного прогресса, который «гонит людей на бойню, где происходит вечное их истребление».
Видя окружающие ее страдания, источником которых является предприятие Мурэ, Дениза думает: «Да, то была дань крови; всякая революция требует жертв, всякое движение вперед осуществляется только по трупам...» «Сколько мучений!.. И она никого не могла спасти, она даже понимала, что все идет, как надо, что все эти жертвы, эти отбросы цивилизации нужны для оздоровления Парижа грядущих лет...»