Милый, добрый Колинька, если ты не сердишься на меня за мои просьбы, и если тебя это не очень затрудняет, то я бы тебя очень просила прислать мне маленькие часы, здесь они ужасно дороги, а в Париже они, верно, дешевые. Здесь все акушерки ходят с часами, и мне тоже нужно их иметь, потому что я постоянно опаздываю, ведь у меня нет часов, но прошу тебя, мой ангельчик, не сердись, мне они не для щегольства, а только чтобы я знала свое время.
Благодарю тебя от всего сердца за твой портрет, это меня очень-очень порадовало, ты не мог сделать ничего лучше, чем прислать свою маленькую карточку[275]. За это я прощаю тебе, что ты заставил меня так долго ждать письма. Отвечай мне теперь скорее, мне очень грустно, я бы хотела целовать твои дорогие глаза, я их так долго не видала. Одному Богу известно, увижу ли я тебя еще когда-нибудь[276]. Правда, очень грустно, когда об этом думаешь, потому что часто, очень часто мне было тяжело и грустно, я очень много страдала, с тех пор как мы не виделись. Не могла найти утешения, не слышала ласкового слова, и твои письма приходили так редко. Скажи, мой дорогой ангельчик, разве это все не печально? А временами приходилось даже испытывать такую сильную боль, а потом, когда после долгого ожидания, наконец, приходит твое письмо, как становится хорошо, и как я рада и весела.
Знаешь, мой хороший Колинька, если еще наступит время, когда я тебя увижу, думаю, я сойду с ума от радости. Но, возможно, мой хороший Колинька никогда ко мне не приедет, что же будет тогда со мной? Ведь ты видел прекрасных парижских дам, а я слишком проста, и некрасива, и глупа, впрочем, я не надеюсь на встречу с тобой, надеюсь только на твои письма, они для меня надежда и радость.
Пиши, мой добрый Колинька, скорее, доставь же мне эту единственную радость, чтобы мне не пришлось долго ожидать, и, если можешь, пошли мне то, о чем я просила. Не сердись. Остаюсь твоя
P.S. От Олиньки[277] я также получила письмо, она родила сыночка и сейчас в Москве. Видишь, мой ангельчик, разве она не счастлива, а я два раза теряла[278], нет, об этом слишком грустно писать. Будь только счастлив и весел, и тогда и я буду.
6 января 1861 г., <Дерпт>
Den 6-ten Januar 1861
Gratulire dich mit neuem Jahr, wünsche für dich viel recht, viel glük und Freude und Gesundheit. Dank, dank mein guter Kolinka für dein hübsches Geschenk! Es ist zu hübsch und zu theuer für mich, und ich habe eine große Freude es anzusehen, und den war ich so glüklich die Uhr grade den neuen Jahr zu bekomen, aber nur schade das du kein Briefchen eingelegt hast. Und den danke ich dich herzens Kolinka für deine Güte. Ich habe von den guten Nicolai G[awrilowitsch] bekomen 300 r[ubel] s[ilber]. Ich weiß gar nicht womit ich diese Güte von euch beiden verdient habe. Er ist auch so gut eben so wie du herzens gut bist. Und du armer Kolinka mußt wahrscheinlich wieder arbeiten. Ich hätte nicht so viel gebeten, aber da ich hätte so viel zu zahlen. Freue dich lieber guter Kolinka über meine Ohren, die sind jetzt viel besser und denoch will der Proffessor Detingen durch die Nase und Mund mir Luft machen, den ich habe die Entzündung im Ohr.
Es ist wahr mein lieber Kolinka das nur ein mal die Woche gehen die Ausländischen Briefe. Und dein Portrait habe ich sehr schön gefinden viel besser als den ersten, und du scheinst recht gesund zu seyn. Aber guter Kolinka, ich werde recht bös auf dich, da du schreibst das du recht lächerlich auf Deutsch schreibst – nein ist nicht wahr, du schreibst sehr gut, und ich verstehe dich ganz gut. Du frägst mich in welchen Gesellschaft ich gehöre. Ich bin mit lauter Doktoren bekannt und mit dessen Frauen. Ich habe jetzt zwei Kranken bei mich, zu heute eine ist eine hübsche junge Frau 17 Jahr und die andere ist aber noch hübscher ist aber älter sie 28 Jahr. Sie hat mich reichlich beschenkt. Ich habe schon recht viele Kinder empfangen. Und den habe ich das recht ohne Eksamen die Kinder zu empfangen, nur darf ich keine Medicin verschreiben.
Die Kranken lieben mich sehr wegen meine Hände, es haben in Dorpat keine Hebamen solche kleine Hände wie ich und noch sagt man das ich sehr kleine Füße habe. Siehst du Kolinka, ich werde recht eitel werden.
Lieber guter Kolinka, verzeihe das ich nicht früher geschrieben habe, den ich habe mein linken Arm verrenkt, und es war ganz aufgeschwollen, aber jetzt ist es ganz gesund.
Hier wird jetzt Jahrmarkt seyn von den 7 Januar bis zur 2. Februar, es wird sehr lustig seyn, und ich werde erste Jahrmarkt sehen. Im Mai oder August werde ich Eksamen machen. Ich habe noch viel zu lernen. Jetzt mein guter Kolinka muß ich auch sagen das ich wenig Zeit habe darf aber nicht ausgehen wegen die Ohren, meine Ohren darfen nicht Zug und Wind bekomen. Ich habe hier recht still und einsam. Habe aber doch die Feyertagen recht lustig zugebracht. Da mein Arm krank war, so besuchten mich ein paar Ärzte mit Frauen. Vor Feyertagen habe ich eine schlechte Geschichte gehabt, ich habe eine schwere Kranke zu empfangen gehabt, und sie ist gestorben und das Kind auch verunglükt. Dafür müßte ich unter Gericht komen. Aber nun habe ich bezahlt, und bin von Gericht jetzt frei – es hat aber mich sehr viel Geld gekostet, und hätte ich kein Geld gehabt, so wäre ich verschikt gewesen, aber Gott sey Dank jetzt bin ich los und das habe ich dich zu bedanken, mein guter, guter Kolinka. Du bist wirklich zu gut gegen mich, womit werde ich dich das alles bedanken, diese Güte habe ich wirklich nicht verdient. Ich mög[ch]te dich bitten bedanke und bitte um Verzeihung bei Nicolai G[awrilowitsch] – wegen mein dumes Schreiben, er ist ein sehr guter Mann das er mich so beachtet und schreibt solche liebe Briefe. Ich bin so glüklich wen ich von dich und von ihm Briefe bekome, mögtest du wissen wie er schreibt, als ob ich eine Fürstin bin so fein und freundschaftlich schreibt er.
Schreibe mir recht balde, aber besorge das ich ein Brief zu 19-ten Februar. Mag mich doch so glüklich das ich den Tag ein Brief bekome. Den 24 wird ja dein Geburtstag, seyn wünsche recht froh und glüklich zu seyn, denke doch es ist schon ein Jahr das ich von dir weg bin. Wer weiß was noch weiter wird.
Schreibe bald.
РО ИРЛИ. Ф. 97. Оп. 2. Ед. хр. 52. Л. 65–66 об.
Перевод:
6 января 1861
Поздравляю тебя с Новым Годом, желаю много счастья и радости и здоровья. Спасибо, спасибо, мой добрый Колинька, за милый подарок! Он мне очень мил и дорог, я радуюсь, когда смотрю на него. Я была так счастлива получить часы именно в новом году, жаль только, что ты не приложил письма. Благодарю тебя, Колинька, от всего сердца за твою доброту[279]. От доброго Николая Г[авриловича] я получила 300 р[ублей] с[еребром][280]. Я совершенно не знаю, чем я заслужила эту доброту от вас обоих. Он так же добр, как и ты. А тебе, бедный Колинька, наверно, снова нужно работать. Я бы не просила так много, но мне так много нужно платить. Порадуйся, милый, добрый Колинька, за мои уши, им сейчас намного лучше, но профессор Детинген[281] все равно будет делать мне продувания через нос и рот, потому что ухо воспалено.
Правда, мой дорогой Колинька, заграничные письма приходят только раз в неделю. А этот твой портрет мне очень понравился, намного больше, чем первый, и ты кажешься довольно здоровым. Но, дорогой Колинька, я буду на тебя сердиться, потому что ты пишешь, что смешно пишешь по-немецки, – нет, это неправда, ты пишешь очень хорошо, я тебя очень хорошо понимаю. Ты спрашиваешь, в каком обществе я нахожусь. Я знакома только с докторами и их женами. У меня сейчас два больных, в настоящее время одна прелестная молодая госпожа 17ти лет, но другая еще прелестнее, но она старше, ей 28 лет. Она меня щедро одарила. Я уже приняла достаточно много детей. А еще я имею право без экзамена принимать детей, только не могу выписывать лекарства.
Больные меня очень любят за мои руки. В Дерпте не было акушерок с такими маленькими руками, как у меня, и еще говорят, что у меня очень маленькие ноги. Видишь, Колинька, я становлюсь заносчивой.
Милый, добрый Колинька, прости, что я раньше не написала, я вывихнула левую руку, она очень отекла, но сейчас все в порядке[282].
Здесь сейчас будет ярмарка с 7 января по 2 февраля, будет очень весело, я увижу ярмарку впервые. В мае или августе я буду сдавать экзамены. Мне еще много нужно выучить. Сейчас, мой добрый Колинька, я должна сказать, что у меня мало времени и мне нельзя выходить из-за ушей, нельзя на сквозняк и на ветер. Мне здесь довольно спокойно и одиноко. Но праздники я весело провела. Так как у меня болела рука, меня навестили только несколько врачей с женами. Перед праздниками со мной случилась неприятная история, мне нужно было принять роды у тяжелой больной, и она умерла, и ребенок пострадал. За это мне нужно было предстать перед судом. Но я заплатила, и сейчас на свободе – но мне это стоило очень много денег, не было бы у меня денег, меня бы сослали, но, слава Богу, сейчас все позади, и за это я должна тебя благодарить, мой добрый Колинька[283]. Ты, действительно, добр ко мне, чем мне тебя отблагодарить, этой доброты я не заслужила. Я хотела бы тебя попросить: поблагодари и попроси прощения у Николая Г[авриловича] – из-за моего глупого письма, он очень хороший человек, он столько внимания мне уделяет и пишет такие милые письма. Я так бываю счастлива, когда получаю письма от тебя и от него, если бы ты знал, как он пишет, как будто я княгиня, так тонко и любезно он пишет.