Гаврилович, не думайте, что я обманываю Вас. Эксамен я выдержала, потому и стоило мне так много, ведь много стоит место, а за то ничего не стоит прожить, потому что все дают из казны на все 12 лет, и кроме того, я могу уе[з]жать в отпуск на две недели. Если бы вы были так добры, Николай Гаврилович, и просили бы Николай Ал[ександровича], чтобы он был так добр и прислал бы или занял на короткое время у кого-нибудь, я ведь скоро отдам обратно, так как я у здешних заняла, а сама не здешняя, поэтому мне дают покоя и дали срок до 10 окт[ября]. Я, право, не знаю, что мне делать. Теперь есть случай, что я могла хорошо заняться и быть обеспечена на всю жизнь. Кабы Николай Ал[ександрович] помог бы теперь. Еще раз прошу не сердитесь, что я вас так беспокою.
Остаюсь в ожидании скорого ответа
РО ИРЛИ. Ф. 97. Оп. 1. Ед. хр. 188. Л. 10–11.
3 февраля 1862 г., Дерпт
Дерпт, Зго февраля 1862
Добрейший Николай Гаврилович!
Простите меня, что я опять беспокою Вас, но так как я принуждена и помнивши Вашу доброту, я надеюсь, что вы простите меня, и я право не знаю, что мне делать и к кому мне обратиться. Теперь я получила хорошее место. Я не знаю как сказать по-русски, за Kondition[311] я заплатила 575 р[ублей] с[еребром] на 12 лет, да бумаги и приписка к городу стоит почти 100 р[ублей]. Притом у меня казенная квартира, но мебели не было, я должна была купить и инструментов, которых нужно дома. Денег я взяла в долг 700 р[ублей], половину по векселю, а другую половину я заложила вещи, срок давно уже прошел, долг я заплатила только 200 р[ублей], которые Николай А[лександрович] мне прислал.
Должники мои хотят жаловаться в Клинику, тогда я потеряю свое место, и буду вести опять такую грустную жизнь. Не думайте, добрый Николай Гаврилович, что дорого стоит место, после 12ти лет мои 575 с процентами отдадут мне обратно, здесь в Дерпте уж так заведено, что плотят вперед.
Я просила Николая А[лександровича], чтобы он помог мне, ведь я просила в долг и верю, что и ему трудно достать, но все-таки ему легче достать, нежели мне, у кого я прошу, тотчас же спрашивают, заплатила ли я. Теперь такое холодное время, и я должна ходить без шубы, не могу выкупить. Да, главное, я боюсь потерять место, я уже много раз просила сроку, теперь мне дали до 15го февраля последний срок.
Придет и этот срок, тогда мне откажут от места, что же я буду делать. Служить я не могу, да и притом меня не примут в услужение, потому что я имею долгов и мои 575 пропадут, ведь мне не отдадут их раньше как служивши 12 лет, и стыдно будет мне, потому что никто не будет иметь ко мне доверия. Добрейший Николай Гаврилович, простите меня, я прошу Вас убедительно, хоть только скорого ответа от Ник[олая] А[лександровича]. Неужели он меня оставит теперь, когда мне не от кого иметь помощи. Грустно, грустно думать, что если я потеряю место, что же я буду делать тогда. Теперь так хорошо мне, я имею много больных, все уважают меня, кроме беспокойство от должников.
Прошу Вас очень, добрый Николай Гаврилович, будьте так добры и уговорите Николая А[лександровича], чтобы он мне помог 500 р[ублями] с[еребром]. Я в скором [времени] возвращу ему обратно, тогда, по крайней мере, я буду счастлива и обеспечена. Я думаю, что Ник[олай] А[лександрович], знавши мою прежнюю жизнь, как тяжело и грустно бывает тогда, когда все оставляют меня, я так надеялась на доброту его, думала, что он последний раз пособит меня. Я даже не знаю, как мне просить Вас, чтобы Вы сжалились и исполнили бы мою просьбу.
Еще раз простите мою дерзость и глупость, что я так смею Вас беспокоить. Прошу убедительно хоть скорого ответа[312]; я сама себя не могу успокоить, я хожу как больная, каждую минуту ожидаю, что мне будет.
Остаюсь много уважающая Вас
РО ИРЛИ. Ф. 97. Оп. 1. Ед. хр. 188. Л. 12–13 об.
12 марта 1862 г., Дерпт[314]
Дерпт, 12го марта 1862
Благодарю Вас, добрейшей Николай Гаврилович, за ваше безпокойство, я получила 500 р[ублей] с[еребром], но только простите меня, что я не тотчас ответила Вам. Письмо ваше и деньги застали меня в постели больной, теперь я слава Богу получше, поэтому спешу благодарить Вас. Не знаю как описать горе свое, я так поражена смертию Ник[олая] Алек[сандровича] и я в нём потеряла Благоде[те]ля; теперь и последний друг потерян, мне не к кому будет обратиться, грустно, грустно подумать об всей моей жизни. Если бы не Ник[олай] Алекс[андрович], не знаю, что бы со мной теперь было. Последний раз Ник[олай] Алек[сандрович] писал мне 14 ноября[315], и писал, что также имеет долгов, поэтому я не понимаю, откуда эти деньги? Верно Вы, добрейший Николай Гаврилович, помогли мне, но только не хотите, чтоб я благодарила Вас.
Долги свои я заплатила и теперь слава Богу спокойнее стала, пока буду на месте, у меня свое хозяйство и мне дадут побольше квартиру куда бы можно уложить больных. Устроиваться была чрезвычайно трудно, всего нужно много, зато и лучше будет, хорошее карьера т. е. по-нашему. За все я должна Вас благодарить, добрейший Николай Гаврилович, и буду вас просить, если только смею просить, хоть изредка получать от Вас известие. И еще прошу Вас очень, не говорил ли Ник[олай] Алек[сандрович] насчёт моих мебели, он оставил {мой двоюр[одной]} сестре на время, но она уехала и отдала обратно Ник[олаю] Алек[сандровичу][316].
Простите меня, что я так беспокою Вас такими глупостями. Ещё раз благодарю Вас за Ваше внимание.
Остаюсь предан[н]ейшая Вам
РГАЛИ. Ф. 1. Оп. 1. Ед. хр. 440. Л. 1–2 об.
19 июня 1862 г., Дерпт[318]
Дерпт, 19 июня 1862
Добрейший Николай Гаврилович!
Простите меня, что я Вас опять беспокою моими письмами, но так как я не получаю никакого ответа, поэтому я решилась писать Вам. Не знаю, получили ли Вы мое письмо, в котором я Вас благодарила за ваше внимание и Ваших трудов, позвольте еще благодарить Вас, добрейший Николай Гаврилович. Не знаю, с чего начать мне писать, так много мне грустно и тяжело писать; я даже не понимаю, каких слов нужно употребить, чтобы описать мое положение, и не понимаю, отчего я не помираю, зачем помер мой добрый Ник[олай] А[лександрович], который всем был полезен. Может быть я виновата, что Ник[олай] А[лександрович] помер, ведь он уж слишком много трудился, он нисколько не берег себя. Грустно вспомнить, сколько я горя и неприятностей ему делала; может он бы гораздо счастливее был без моего знакомства, но что же делать, что я так была глупа и не умела лучше беречь его; бедный, бедный К[олинька], мало же радостей было ему, только и было что за границей. Простите, Добрейший Николай Гаврилов[ич], что я напоминаю Вам, но если бы Вы знали, как тяжело мне вынести потерю доброго Н[иколая] А[лександровича], Вы бы верно простили меня. Добрейший Николай Гаврилович, Вы об себе ничего не пишете, как вы здоровы? Простите за этот вопрос, может я слишком дерзко беспокою Вас, я даже не знаю, имею ли право теперь писать Вам. Еще раз прошу Вас, добрейший Николай Гаврилович, не сердитесь на меня, если я только смею просить Вас, и если Вам возможно будет хоть только пару слов написать мне ответ, так Вы меня очень осчастливите и успокоите. Остаюсь много уважающая Вас
РО ИРЛИ. Ф. 97. Оп. 1. Ед. хр. 188. Л. 14–14 об.
24 июля 1862 г., Дерпт
Дерпт, 24 июля 1862 г.
Добрейший Николай Гаврилович! Опять я беспокою Вас, и не знаю, смею ли беспокоить Вас? Но так как я не получаю никакого известия от Вас, потому осмелюсь опять писать Вам. Ради бога уведомите меня хоть только пару слов, что получили ли Вы мои 2 письма, в которых я Вас благодарила за Ваши благодеяния[320]. Грустно думать мне что и Вами я оставлена, и не могу ничем утешить себя, теперь такое скучное время, нет никаких занятий, у нас теперь каникулы, даже в клинику не принимают больных, а прочие уехавши по поместьям, и это будет продолжаться до сентября месяца. Простите, добрый Николай Гаврилович, что я беспокою Вас, я кажется, надоела Вам своими письмами, но если Вы хотя настолько были бы добры и написали мне пару строчек, Вы тогда, добрый Николай Гаврилович, очень успокоите меня. Если бы я могла написать все что я чувствую, и как горестно я провожу свое время, мне все кажется что Ник[олай] А[лександрович] жив, он постоянно стоит перед глазами, я не умею по русски так описать свое положение. Не знаю смею ли Вас еще раз беспокоить и просить скорого ответа. Остаюсь в надежде получить от Вас известия. Побраните меня хорошенько что я так дерзко беспокою Вас. Многоуважающая Вас
<между 9 и 19 августа 1863 г., Петербург>[322]
Простите меня, Евгения Николаевна, что я опять безпокою Вас, но если бы Вы знали, какой тяжелой день я вчера провела, и сегодня может будет еще хуже. Прошу Вас ради Бога помогите только этот раз, ведь не прошу дарить мне, я хочу с полной благодарностию возвратить всю сумму, но только прошу сегодня помочь мне, я сижу без куска хлеба. Это Вам невероятным покажется, но Вы сможете спросить этого Господина