– Но я едва до него дотронулся, – сказал он в окружающее пространство.
– А из кустов, а из кустов нам пели соловьи… И вы пойте, паскудники! Два, три!
Они понятия не имели, где находятся. Не знали, где уже побывали. Не были даже уверены, кем стали. Однако ланкрские народные танцоры достигли такого состояния, в котором проще продолжать, чем остановиться. Пение привлекало эльфов, оно же завораживало их…
Танцоры вертелись и прыгали, вращали бедрами и скакали по лесным тропинкам. Они в танце проходили по деревням, и эльфы бросали свои любимые пытки, чтобы посмотреть на танцующих в свете горящих домов людей…
– И с ПРИТОПОМ, дуридиридуруду, пойте тоже тра-ля-ля!
Шесть палок стучали в ритм мелодии.
– Джейсон, а куда мы идем?
– По-моему, мы только что миновали Скользкую лощину, а сейчас возвращаемся к городу, – ответил Джейсон, пропрыгав мимо Пекаря. – Эй, Возчик, не останавливайся!
– Дождь попал в клавиши, Джейсон!
– Неважно! Они все равно ничего не понимают! Для народной песни сойдет!
– Джейсон, кажется, я сломал свою палку!
– Просто продолжай плясать, Жестянщик! Ребята… а как насчет «Косил Джон конюшину»? Потренируемся, кстати, раз уж так попали…
– Впереди кто-то есть, – ткнул пальцем Портной, пробегая мимо. – Я вижу факелы.
– Люди, два, три, или эльфы?
– Откуда мне-то знать?!
Джейсон развернулся и запрыгал назад.
– Джейсончик, ты ли это?
Услышав этот разнесшийся среди деревьев голос, Джейсон от неожиданности дал «петуха».
– Это же наша мама! И наш Шон. И еще много людей! Ребята, у нас получилось! Слышите? Получилось!
– Джейсон… – окликнул Возчик.
– Да?
– Кажется, я не могу остановиться!
Королева разглядывала себя в зеркале, укрепленном на главном столбе шатра.
– Зачем? – спросила матушка. – Что ты там видишь?
– То, что хочу увидеть, – ответила королева. – И ты это знаешь. А теперь… отправимся в замок. Свяжите ей руки. А ноги пусть останутся свободными.
Снова пошел ласковый дождь, но рядом с камнями он превращался в снег. Вода намочила волосы Маграт, и упорные вихры временно распрямились.
Туман клубился вокруг деревьев – там, где лето сражалось с зимой.
Маграт наблюдала за сборами эльфийского двора. Она разглядела фигурку Веренса, двигающуюся будто кукла, и матушку Ветровоск, привязанную к лошади королевы длинной веревкой.
Лошади перебирали копытами, разбрызгивая грязь. Их сбруи были украшены великим множеством серебряных колокольчиков.
Эльфы в замке, ночь духов и теней – все это стало лишь воспоминанием, а звон колокольчиков действовал на нервы, словно кто-то водил по ее зубам пилкой для ногтей.
Королева остановила кортеж в нескольких ярдах от Маграт.
– А, храбрая девушка, – улыбнулась она. – Пришла спасать жениха? Совсем одна? Как мило. Эй, кто-нибудь, убейте ее.
Эльф пришпорил коня и поднял свой меч. Маграт сильнее сжала боевой топор.
Где-то за ее спиной раздался щелчок арбалетной тетивы. Эльф дернулся, потом дернулся его напарник, скачущий следом. А стрела продолжала лететь, только отклонилась чуть в сторону, пролетая над одним из поверженных Плясунов.
Разномастная армия Шона Ягга бросилась в атаку из-за деревьев. За исключением Чудакулли, который отчаянно пытался перезарядить арбалет.
Данный поворот событий, казалось, ничуть не удивил королеву.
– Их же всего сотни четыре, – покачала головой она. – Ну, Эсме Ветровоск, что скажешь? Последняя героическая попытка? Как это прекрасно, правда? Мне нравится, как мыслят люди. Они мыслят так же, как поют.
– Слезай с лошади! – закричала Маграт.
Королева только улыбнулась ей.
Шон почувствовал это. Чудакулли почувствовал это. Думминг почувствовал это. На них наступали чары.
Эльфы боялись железа, но оно действовало лишь вблизи.
С эльфами сражаться нельзя – хотя бы потому, что ты куда более ничтожен, чем они. И это правильно. Ты – ничтожен. Они прекрасны. Они прекрасны, а ты – нет. Ты всегда будешь последним отобранным в команду, даже того толстяка с вечно сопливым носом взяли раньше тебя; правила игры тебе всегда сообщают только после того, как ты уже проиграл, а потом забывают растолковать новые правила; все самое интересное всегда происходит с другими людьми, но только не с тобой, и ты это знаешь. Все эти самоуничижающие чувства сливались воедино. С эльфом нельзя сражаться. Такое бесполезное, флегматичное, слишком человечное существо не способно победить, вселенная устроена иначе…
Как рассказывают охотники, иногда зверь сам выходит из кустов и стоит, словно ожидая, когда в него всадишь стрелу…
Маграт удалось лишь приподнять боевой топор, но потом рука ее безвольно повисла. Она опустила взгляд. Правильная реакция человека, стоящего перед эльфом, – всепоглощающее чувство стыда. И она посмела грубо орать на столь прекрасное существо, как эльф…
Королева спешилась и направилась к ней.
– Не трогай ее! – рявкнула матушка.
Королева кивнула.
– Ты можешь сопротивляться, – сказала она, – но это все неважно. Мы захватим Ланкр без боя, и ты не в силах этому помешать. Посмотри на эту храбрую армию, разом превратившуюся в стадо баранов. Люди так фанатичны…
Матушка уставилась на свои башмаки.
– Пока я жива, тебе не править, – хмуро отозвалась она.
– Отныне все будет без обмана, – промолвила королева. – Глупые старухи, помахивающие пакетиками с конфетами, – все это в прошлом.
– Заметила, да? – усмехнулась матушка. – Но Гита хотела как лучше. Старая глупая курица. Не возражаешь, если я сяду?
– Конечно, нет, – пожала плечами королева. – Ты же, в конце концов, старая женщина.
Она кивнула эльфам. Матушка, руки которой были все еще связаны, с благодарностью опустилась на камень.
– Особенность всех ведьм, – пояснила она. – Ведьмовство продлевает тебе жизнь, но не молодость, просто ты очень долго остаешься старой. А вы и вовсе не стареете, – добавила она.
– Да, мы не стареем.
– И тем не менее вас можно победить.
Улыбка не исчезла с лица королевы, просто застыла – такую улыбку, как правило, видишь, когда человек не совсем понял смысл сказанного и теперь не знает, что ответить.
– Ты вмешалась в пьесу, – продолжала матушка. – Наверное, ты еще не осознала, что натворила. Пьесы и книги… за ними нужен глаз да глаз. Иначе они обратятся против тебя. И я об этом позабочусь.
Она дружески кивнула измазанному синей краской эльфу, облаченному в плохо выделанные шкуры.
– Верно, Душистый Горошек?
Королева нахмурилась:
– Ты ошибаешься, его зовут иначе.
– Увидим, – просияла счастливой улыбкой матушка Ветровоск. – Сейчас людей стало гораздо больше, многие живут в городах и об эльфах ничегошеньки не знают. И в головах у них – железо. Ты опоздала.
– Люди всегда в нас нуждались, – возразила королева.
– Неправда. Иногда они о вас мечтают. Но это совсем другое. Кроме того, все ваше хваленое золото исчезает при первом же солнечном луче.
– Но есть и такие, которые скажут, что главное – золото, пусть даже на одну ночь.
– Таких людей нет.
– Золото лучше, чем железо, старая карга, глупая девчонка, которая постарела, но так ничего и не достигла, так никем и не стала.
– Нет. Оно просто мягкое и блестящее. На него приятно смотреть, но оно ни на что не годится, – ответила матушка по-прежнему спокойным и уверенным голосом. – Нас окружает реальный мир, госпожа. Это я знаю точно. И реальные люди. У тебя нет на них никаких прав. У людей и так достаточно забот – только потому, что они люди. Ты со своими сверкающими волосами, сверкающими глазами и сверкающим же золотом не нужна им – вечно молодая, вечно поющая, но ничему так и не научившаяся…
– Раньше ты считала иначе.
– Это было давно. Кстати, моя госпожа, я могу быть старой, могу быть каргой, но я не глупа. А ты – совсем не богиня. Я ничего не имею против богов и богинь, если они находятся на своих местах. Но они должны быть созданы нами самими. Чтобы мы могли разобрать их на части, когда надобность в них исчезнет. А эльфы в сказочной стране, ну, может, они и нужны – иногда, чтобы люди благополучно пережили свое железное время. Но я не потерплю эльфов здесь. Вы заставляете нас хотеть то, что мы не можем иметь, вы даете нам то, что ничего не стоит, а забираете все, оставляя лишь голые холодные склоны, пустоту и смех эльфов.
Она сделала глубокий вдох.
– Так что можете проваливать обратно в свою страну.
– А ты нас прогони, старуха.
– Я знала, что ты именно так и скажешь.
– Весь мир нам не нужен. Достаточно этого маленького королевства. И мы возьмем его, хочет оно того или нет.
– Только через мой труп, госпожа.
– Ну, раз ты ставишь такие условия…
Королева нанесла мгновенный мысленный удар – так кошка бьет своей лапой.
Матушка поморщилась и чуть подалась назад.
– Госпожа?
– Да? – откликнулась королева.
– Значит, играем без правил?
– Правила? А что такое правила?
– Так я и думала, – кивнула матушка. – Гита Ягг?
Нянюшке удалось повернуть голову.
– Да, Эсме?
– Моя шкатулка. Помнишь? Та, что лежит в комоде. Ты знаешь, что надо сделать.
Матушка Ветровоск улыбнулась. Королева пошатнулась, как от пощечины.
– А ты научилась, – прошипела она.
– О, да. Я так и не зашла в твой круг. Потому что понимала, к чему это приведет. Значит, мне нужно было учиться. И я училась. Всю свою жизнь. Я выбрала трудный путь, и трудный путь – он труден, но все ж не настолько, насколько труден простой путь. Я училась. У троллей, у гномов и у людей. Даже у камней.
Королева заговорила тише.
– Нет, тебя не убьют, – почти прошептала она. – Обещаю. Тебя оставят в живых, чтобы ты пускала слюни, бормотала, и ходила под себя, и бродила от двери к двери, собирая объедки. Чтобы слышала, как люди говорят: «Вот идет та самая сумасшедшая старуха».