Беседа с адмиралом растянулась на два часа. Он держал рапорт Игоря и никак не решался его подписать.
– Да, ребята, – говорил он. – Война это. Самая настоящая война, жестокая и беспощадная. А самое главное, в ней не видно противника. Он наносит тебе удары, а откуда они никто не знает. Такому нас в академии не обучали. Но она идёт и вырывает из наших рядов самых лучших бойцов. Игорь потерял веру и, следовательно, боец пропал. Он уже не первый. – Адмирал взял ручку и нехотя подписал рапорт. – А вы то не сбежите?
– Я пойду до конца, – сказал Андрей.
– Я тоже, – подтвердил командир.
– Идите на корабль. Запомните, вы мне нужны. Мало нас скоро останется.
Ремонт «Резвого» продолжался. Его борта уже были обтянуты новенькими стальными листами. Их покрасили, и корабль сверкал на солнце, поражая всех своим возрождением. Хождения по мукам подходили к концу и офицеры считали дни, когда «Резвый» вновь вернётся к своему причалу. Ещё совсем немного и на мачте корабля гордо взовьётся Андреевский флаг, и как длинный язык на ветру начнёт извиваться рубль{Рубль – Так называют моряки вымпел, показывающий, что корабль находится в боевом составе флота.}.
Ничего не предвещало беды, но беда всегда приходит без приглашения, неожиданно, заставая всех врасплох. Придя на завод, командир с Андреем обнаружили, что гребные винты на корабле отсутствуют.
– Что это за новости? – удивился Андрей. – В плане ремонта не стояла замена гребных винтов.
– Сходи в заводоуправление и разберись с этим вопросом, – ответил командир. – Чёрт знает, что у них творится, то не делают, что им положено, то наоборот, делают то, что не надо.
Для Андрея снова начались хождения по мукам. Куда бы он ни обращался, никто не знал о снятии с корабля движителей. Одни отделы кивали на другие, а те в свою очередь посылали в третьи. Наконец Андрей дошёл до заместителя директора по режиму.
– Разве вы не понимаете, что винты это последняя разработка института? – уже не говорил, а кричал Андрей. – Секретная деталь, и её похитили.
– Да, случай неординарный, – отвечал заместитель директора. – Надо докладывать наверх. Давайте ещё раз проверим.
Они пошли к кораблю и вдвоём осмотрели место происшествия. Сомнений не оставалось, винты похищены. Более того, похитили их самым варварским способом. Винты срезали автогеном вместе с кусками гребных валов. Дейдвудные подшипники тоже были изуродованы. Опросы свидетелей ни к чему не привели. На заводе каждый знал только свою работу. Что делают на корабле рабочие из других цехов, никого не интересовало. Крановщики, без которых невозможно снять винты и погрузить их на машины, вообще ничего не заметили. Эту работу никто из них не выполнял. По их словам, в обеденный перерыв любой мог залезть на кран и снять винты.
В дело вмешалась прокуратура. Их поиски тоже не увенчались успехом. В конечном итоге следы от винтов обнаружили в пункте приёма цветных металлов.
– Это лучший вариант, – говорил следователь. – Слава Богу, что ваши секреты преступники сразу автогеном разрезали.
Однако, что же теперь делать с кораблём? Этого командир не знал. Не знали этого и в штабе флота. Рапорты ходили от одного начальника к другому, но никто не мог решить, откуда взять деньги, чтобы изготовить новые винты. Удовольствие это очень дорогое. Винты были уникальными. Наконец решение приняли. Старый корабль решили разрезать на металлолом. Куда бы ни обращался командир, с какими бы высокими чинами ни разговаривал, звучал один ответ: корабль устарел морально и физически, тратить на его восстановление деньги нецелесообразно.
А счастье было так близко, так возможно! Но чуда не произошло. «Резвого» спустили на воду, и буксиры оттащили его к стенке в самый дальний уголок завода. Десятки газорезчиков, как муравьи ползали по нему и обсыпали его палубу огненными искрами. Краны снимали срезанные мачты, рубку и надстройки. Их грузили в вагоны и отвозили на переплавку. Андреевский флаг так и не поднялся над «Резвым». Корабль умер.
Смерть корабля отличается от смерти человека. Нет торжественных похорон. Никто не говорит речей перед могилой усопшего, да и самой могилы нет. Только два офицера поднялись по трапу на его палубу и в последний раз простились с ним, а вернее с тем, что от него осталось. Они отворачивали и прятали свои лица, стесняясь своих чувств, и только слёзы в уголках глаз, говорили, что корабль не уходит в небытие, память о нём остаётся в сердцах его команды.
Гараж
Работа над новым двигателем шла в институте успешно. Юля и Дмитрий работали теперь непосредственно с главным конструктором. Феликс только что прилетел с севера. Там он принимал участие в розыске пропавших винтов.
– Давай рассказывай, не темни. Что там произошло? – торопил его Главный.
– По моей части всё в порядке. Никакой утечки не произошло. Винты разрезали на части прямо на заводе, а потом сдали в цветной металл.
– А что с «Резвым»? – не успокаивался Главный.
– Не знаю. Я сразу уехал, как только с винтами всё выяснилось. Моя главная задача быть здесь. Ваша новая работа обязательно кого-нибудь заинтересует.
– В этом я нисколько не сомневаюсь, – ответил Главный, – теоретическая часть практически готова. Если на испытаниях расчётные характеристики подтвердятся, то жди Феликс гостей. А может, они уже здесь? В институте много новых людей. Ты не знаешь, что они тут делают?
– Конечно, знаю. Это арендаторы. Директор часть помещений сдал в аренду. Мы наблюдаем за ними, но пока всё в порядке. Они заняты своими делами и никуда нос не суют.
– А зачем им помещения в аренду отдали? – спросила Юля у Главного.
– Эх, Наука ты наша Наука, ничего-то ты кроме науки не знаешь. К сожалению, кроме науки существует огромное количество проблем, которые тоже необходимо решать. Государство выделило деньги на исследования по конкретной теме, а на другие цели оно ничего не выделяло.
– А, что, разве у научного института, кроме науки есть ещё какие-то цели? – удивился Дмитрий.
– Да, есть, – отвечал Главный. – Огромный бюрократический аппарат. И его нужно кормить. И смею заметить, что покушать они любят очень вкусно. Это вы уткнётесь в свою работу и ничего не видите вокруг, а они не такие: им нужны автомобили, дачи, отдых за границей и прочие атрибуты цивилизованной жизни.
– Значит, государство поступило мудро, – заключила Юля. – Зачем тратить деньги на эту совершенно ненужную армию?
– Государство поступило бы мудро, если бы перед тем, как принять это решение лишило бюрократов власти, но оно этого не сделало. – В голосе Главного почувствовалось раздражение. – Уважаемые коллеги, прошу не забывать, административная власть принадлежит им, а не нам. Наивно полагать, что, обладая властью, они соберут чемоданы и освободят нам плацдарм для решения непосредственных задач института. Нет. Они мёртвой хваткой вцепятся в свои кресла, а когда почувствуют приближение своего конца, вцепятся нам в горло.
– И когда же это может произойти? – спросила Юля.
– Это уже происходит, – снова вступил в разговор Феликс. – Вы заняты своим делом и не замечаете, что вокруг вас творится: В аренду сдаётся всё больше и больше площадей. Скоро они замахнуться и непосредственно на науку.
– Вот, вот, Феликс, ты бы и занялся своим прямым делом, – сказала Юля. – Раз это угрожает государственным интересам, значит, ты и должен вмешаться.
– Это уже политика, а ей я не могу заниматься. – Феликс развёл руками.
– Если ты не займёшься политикой, значит, политика займётся тобой, – задумчиво произнёс Главный. – Я попробую поговорить на эту тему в министерстве. Чувствую, что всё это нехорошо кончится.
Разговор с министерством ничего нового не принёс. Впервые Главный почувствовал, что государство его бросило на произвол судьбы. Общие фразы про приватизацию и самостоятельность предприятий он уже достаточно слышал по каналам радио и телевидения. Он надеялся на конкретную поддержку, но её от государства таки не получил.
«Ничего, ничего» – подбадривал Главный своих учёных. – «Мы и не в таких штормах бывали». Главный знал, что шторм никогда не возникает на пустом месте. Над гладкой поверхностью моря сначала проносится лёгкий ветерок. Неопытный моряк не обращает на него внимания, напротив, этот ветерок приятен, он освежает и ласкает тебя, но за ним приходит маленькая волна, которая покачивает и убаюкивает. И только после этого отвлекающего манёвра, шторм обрушивается всей своей силой и сокрушает каждого, кто поддался на эту хитрость, не оставляя ни малейшего шанса на спасение.
Такой лёгкий ветерок, который обласкал всех сотрудников института и усыпил их бдительность, не заставил себя долго ждать. Сотрудникам выдали премию. Выдали ни за какую-то разработку, ни за завершение этапа испытаний, её дали просто так. Деньги институт получил от сдачи в аренду помещений. С коммерсантов шкуру драли по полной программе, и в конце квартала администрация решила выплатить сотрудникам премию по итогам работы за квартал.
– Ну, вот и на нашей улице праздник! – Дима поставил на стол бутылку с шампанским. – Давайте отметим премию. Нас не забыли и это уже хорошо.
Он разлил шампанское по стаканам.
– Кто скажет первый тост? – спросила Юля и все повернули головы в сторону Главного.
– Не верьте данайцам, дары приносящие! – произнёс Главный и залпом выпил вино.
– Что так мрачно? Неужели вы не рады? – спросил Дима.
– Я, уважаемые коллеги, привык деньги получать за свою работу. А это за что? За отличную работу коммерсантов, которые расположились в наших помещениях?
– Дались вам эти помещения? Нас же никто не трогает? Руководство не забыло и про нас. Что же в этом плохого? – Юля никак не могла понять причину настроения Главного.
– Слепцы вы ещё малолетние, – не успокаивался Главный. – Чему вы радуетесь? Подарили вам коня троянского, а вы и рады? Вас же купить хотят, разве вы этого не понимаете?