Отчего бы ей было не забрать его к себе совсем? Мне-то ясно почему: он мальчик.
По какой-то загадочной причине в Мэллори Мэнор не жалуют наследников мужского пола. А если бы он был девочкой – что решила бы тётя Мэг?
К счастью, отец никогда не жаловался на свою жизнь в интернате. У него были там друзья, он ладил с педагогами, в него верили, ему там прочили большое будущее как учёному.
Марианна между тем уже рассказывала о ежегодных путешествиях Игоря на родину предков, в Карпаты, и о своём знаменитом кокосовом пироге, который многие нахваливали, а Игорь к нему ни разу не притронулся.
Я не выдержала и, улучив момент, готовилась уже спросить, зачем меня привезли в поместье. Правду ли сказал Уилл?
Но Марианна, не дожидаясь моего вопроса, уже знала, что меня беспокоило. Она по-матерински погладила меня по волосам:
– Я знаю, милая, это трудно понять. Поверь мне, твоим предшественницам было не легче. Но Мэллори Мэнор нужна наследница, которая позаботится обо всех созданиях, что прячутся в этих стенах, и о добрых, и о дурных. – Она откусила кусочек брауни. Откуда она опять знает, о чём я думаю?! – Ты слышала о Мэгги?
– Конечно! Это всё так невероятно. Почему папа мне ничего не рассказывал?
– Да куда ему! Мужчинам из рода Мэллори недоступна истинная сущность этого дома. Они просто ничего не видят. Печально. Но так уж распорядилась Мармелия.
– А что с тётей Мэг? С ней ведь явно что-то не в порядке? Или мне только кажется?
Марианна подавилась кексом и закашлялась. Я обошла стол и постучала ей между лопатками. Она откашлялась и произнесла:
– Об этом я ничего не могу сказать, детка. Я и так слишком много тебе рассказала.
Что за ерунда!
– Послушай меня. – Марианна сжала мою руку и огляделась. – Держись за Уилла! И доверяй кошке!
Откуда-то сбоку послышалось урчание. Сиссибелл! Значит, доверять кошке, да? Я и так ей доверяю, но совет, конечно, странный. И откуда она тут опять так внезапно взялась?
– Ну, Сиссибелл, здравствуй! – поприветствовала я её.
Никакого ответа на человеческом языке не последовало.
– Есть хочешь?
Вместо ответа кошка схватила кусок брауни и утащила его под стол.
– Можешь сказать спасибо.
– Да ты что! – засмеялась Марианна, качая головой. – Говорить спасибо не в кошачьих привычках.
Сиссибелл сверкнула на повариху глазами.
– Ладно, ладно, киса. – Марианна почесала кошку за ухом. – Я любя. Мы тебя любим такой, какая ты есть.
Сиссибелл доела брауни, села на задние лапы и произнесла:
– Вот с этого и надо начинать.
От страха я свалилась со стула.
Гипнотические кошачьи глаза уставились на меня.
– Что это с ней? – обратилась кошка к кухарке.
Марианна подвинула ко мне тарелку с брауни:
– На, шоколад успокаивает нервы.
Я схватила брауни и целиком запихнула в рот.
Ну и домик, ну и семейка! Сколько ещё сюрпризов меня ждёт?!
Даже думать не хочу, что меня тут ещё подстерегает! Говорящая кошка – это пустяки! То ли ещё будет!
Глава 11Ленивый волшебник
Когда мы вечером сидели в столовой за ужином, тётя Мэг снова не сводила с меня глаз.
Я решила не спрашивать, почему у тётушки на правой руке чёрная перчатка. Так должно быть, всё нормально! Может, просто поранилась. Она уплетала салат из виноградных улиток.
К счастью, я была ещё сыта после Марианниных кексов. После того как Сиссибелл, вопреки всякой логике, убедила меня в своей способности говорить, я умяла все брауни.
То ли это действие шоколада на организм, то ли ещё что-нибудь, но теперь мне казалось, что мы с говорящей кошкой прекрасно поладим.
Меня уже даже меньше беспокоило соседство с потусторонними силами. Вот уж правда – шоколад успокаивает нервы, Марианна права. И надолго успокаивает, надо сказать.
Интереснейшая закуска сегодня, хотя на мой вкус слишком уж живая. Не знаю, задумано так или нет, но пока я ждала перемены блюд, закуска жила своей жизнью.
Оранжевый слизняк протянул свой липкий след от моей тарелки наискось по столу, да ещё утащил с собой салатный лист, словно пытался под ним спрятаться.
Я следила за ним глазами. Только бы тётя Мэг его не заметила. Знаем мы, как ловко она управляется с глазами в супе. Глаз, конечно, не улитка-слизняк, но ему так же не место в супе, как слизняку – в салате. Как быть?
Мне хотелось спасти беглеца. Слизняк двигался прямо к свечкам посреди стола, и я быстро прикрыла его салфеткой.
– Прошу прощения! – пропела я, подхватив скользкого беглеца вместе с салфеткой.
Тётя Мэг сверкнула на меня глазами и опять занялась салатом. Марианна прикатила на тележке главное блюдо – нечто, пускающее пузыри. Увидев меня, она подмигнула, что, конечно, означало «Приходи на кухню, накормлю тебя по-человечески!». Я сунула ей в руку салфетку с улиткой и шепнула:
– Безбилетный пассажир.
Марианна кивнула, как будто точно знала, что спрятано в салфетке, и вышла из столовой.
Я поковыряла вилкой в главном блюде, сделав вид, будто пробую это пузырящееся нечто. Тётя Мэг говорила сегодня ещё меньше, чем обычно, и ушла спать прежде, чем Игорь предложил ей десерт.
Я выждала какое-то время и незаметно прокралась за ней. Где же её спальня? Тётя Мэг ни разу не оглянулась. Я следовала за ней очень осторожно – не дай бог, застукает.
На третьем этаже старуха весьма шустро шмыгнула в то самое восточное крыло. Оттуда пахнуло холодом и сыростью. Завыл ветер в древних стенах. Я тряслась от холода, но не отставала. Через узкие окна проникали лучи закатного солнца. Шаги старухи гулко отдавались в пустом каменном коридоре. Я кралась вдоль стены в густой тени.
Вдруг опять где-то загрохотало.
Я вздрогнула. Тот же самый грохот. Я его ни с чем не спутаю. Теперь ещё громче. Кто-то ожесточённо колотил в деревянную дверь. Тётя Мэг замерла. Затем обернулась к стене и прислушалась.
Я шмыгнула за угол. Старуха подняла руку в чёрной перчатке – и стена вдруг запульсировала. Потом камни с грохотом разошлись в стороны, и из древних кирпичей сложилась тёмно-коричневая дверь. Тётя Мэг щёлкнула пальцами – дверь распахнулась. Внутри поднялся шум, кто-то заныл, заголосил. В коридор полетели белые хлопья. Ну точно, там внутри бушует снежная буря! Чей-то вой или вопль возник посреди этого урагана, стал нарастать, всё восточное крыло покрылось инеем. Я обхватила себя руками, не в силах сдержать дрожь. Потом кто-то расхохотался – злобно, подло, мерзко. Это хохотала тётя Мэг.
– Зря стараешься! Никто тебя здесь не найдёт! Быть тебе моей во веки веков! – провозгласила тётка хриплым голосом, пригрозив кому-то кулаком в чёрной перчатке, и дверь захлопнулась. И снова кто-то изнутри замолотил в дверь и завыл.
– Скоро, уже скоро… – заговорщицки прошептала старуха, и дверь исчезла.
Стена слегка завибрировала и замерла. И стала снова стена как стена, словно и не было в ней никогда никакой двери. Тётя Мэг пошла дальше по коридору.
А я осталась стоять, до смерти напуганная и оглушённая. Только ещё плотнее прижалась спиной к стене.
Тётка остановилась перед другой стеной, и перед ней снова возникла дверь. Старуха вошла, не оглядываясь. Дверь за ней захлопнулась и тут же пропала. Снова была только голая каменная стена.
Недолго думая, я бросилась за тётей Мэг, но стена теперь была абсолютно гладкая. Я потрогала камни, нажала на них. Ничего. Никакого тайного хода.
Да и не похожа эта исчезающая дверь ни на какой тайный ход, если уж честно. Тут что-то другое. Пока я так стояла и думала, кто-то дотронулся до моего правого плеча.
Меня мороз продрал по коже.
– Не бойся! Это я!
Уилл! Вот подлец! Надо же так напугать!
– Ты что здесь забыла?
– А сам-то ты здесь зачем? – огрызнулась я, впрочем, радуясь его появлению. – Я следила за тётей Мэг. Ты не поверишь – я такое видела!
– Представляю! – Уилл поднял брови.
Порыв ледяного ветра, рванувшись из коридора, забросил мне на плечо мою косу, и вместе с ветром прилетел чей-то шёпот:
– Дана!
Я резко обернулась в сторону, откуда примчался голос.
– Что такое? – встрепенулся Уилл.
– Тихо! Слушай!
– Ничего не слышу.
Почему-то Уилл не слышал голоса, который звал меня по имени. Может быть, этот шёпот предназначался только для моих ушей?
Рядом с тем местом, где исчезла тётя Мэг, в стене появилась другая дверь – деревянная, украшенная резьбой и росписью. Стоило мне подойти, как дверь открылась и снова послышался шёпот:
– Пойдём, Дана, пойдём со мной!
Я как под гипнозом последовала за голосом. Уилл безмолвно шагал за мной.
Мы вошли в комнату, сплошь увешанную картинами, и все они были незавершённые. Венеция с её каналами и гондолами. Мост Риальто, я гуляла по нему с родителями несколько лет назад. И всё так реалистично: кажется, что под мостом плещется настоящая вода.
– Дана! – снова прошелестел голос.
Я огляделась. На подставках и мольбертах стояли разного размера холсты. На круглом столике под стеклянной крышкой в тусклом свете свечей поблёскивала белая миниатюрная палитра. Над палитрой неподвижно застыла кисть с алой ручкой и чёрной щетиной.
– Невероятно! Опять чудеса! Что это такое?
– Волшебный инструмент Монтгомери Мэллори. Подарок одной ведьмы из Венеции, покровительницы его дочери.
– От ведьмы?!
Я нервно закусила губу. Уилл с почтением кивнул, не отрываясь от стеклянной крышки:
– Полагаю, Дана, теперь это принадлежит тебе.
– Чего?
– Бери, – скомандовал Уилл, – бери и пойдём. Нам пора уходить.
Осторожно сняв стеклянную крышку, я поставила её на пол рядом со столиком, протянула руку и коснулась палитры. В это мгновение свечение, которое исходило от неё, перебежало ко мне, наполнив меня так, что мне стало тепло-претепло где-то совсем глубоко внутри.
– Что теперь?
– Это тебе. Это твой инструмент, ты истинная наследница рода Мэллори, – отозвался Уилл, склоняя голову.