, что вы верные сыновья святого престола! Вы всегда заверяли нас в этом, и святой отец поддерживал вас в священной борьбе против белых. А теперь, когда вы с помощью Папы повергли своих противников, вы игнорируете волю святого отца!
Камбио да Сесто холодно возразил:
— Правильно, если вы, в Риме, теперь неожиданно пересмотрели прежнюю политику и снова собираетесь заигрывать с белыми!
— Браво, браво! — вскричал подеста, гонфалоньер и флорентийские граждане, в то время как принц со спокойной улыбкой сидел в своем седле.
— Об этом нет даже речи! — сердито воскликнул кардинал. — Но святой отец не может помогать части своих детей за счет других. Он должен всех любить одной и той же любовью. А если вы ему противитесь, вас заставят покориться!
— Ого! Пусть-ка попробует!
Епископ Флоренции из рода Тозинги попытался смягчить возникшее раздражение:
— Дорогие друзья, прошу вас, не позволяйте, чтобы вашими душами овладели злость и досада! Господин кардинал желает вам только добра. Вскоре наступит Рождество, и мы опять услышим призыв ангела к миру на земле. И разве не забьются сильнее наши сердца, когда нам будет сказано: «И ваш город должен стать городом мира!» Ну, настолько я знаю своих славных флорентийцев, они раскаются и скажут: «Наши высшие церковные иерархи знают лучше нас, что восстановит наш мир!»
— Хватит этой благочестивой болтовни!
Это выкрикнул Корсо Донати, и его многие поддержали.
Кардинал поднялся с чувством уязвленного достоинства и покинул зал. Епископ последовал за ним.
Некоторое время царило замешательство, затем раздался издевательский смех.
Мессер Корсо воскликнул:
— Пусть его уходит! Мы хотим оставаться хозяевами в собственном доме!
— Мне кажется, — заметил принц Карл насмешливым тоном, — что господину епископу следовало бы уточнить свои знания относительно характера флорентийцев!
На следующий день кардинал покинул город на Арно, наложив на него в качестве наказания интердикт[51]. Стоит только закрыть церкви, завесить алтари, запретить крестины и торжественные погребения, как флорентийцы начнут раболепствовать перед Крестом!
ТРЕВОЖНАЯ РОЖДЕСТВЕНСКАЯ НОЧЬ
Камбио да Сесто гордо, с достоинством шествовал по улице, возвращаясь после переговоров с Корсо Донати. Оба предводителя партии черных с удовлетворением констатировали, что многие из их надежд и планов превратились в реальность. Власть белых была повержена, и кардинал д’Акваспарта, который совершенно напрасно пытался возвысить партию белых, опять оказался в Риме неудачником.
Правда, им еще было, чего желать. Об этом сер Камбио вообще не решался говорить с Корсо Донати, потому что оба вели себя словно изголодавшиеся лошади, которые стремятся как можно больше ухватить из общей кормушки. Барон Корсо надеялся добиться единоличной власти во Флоренции. Камбио да Сесто не был настолько честолюбивым, он прекрасно знал, что не годится на роль властителя, тем не менее он считал, что его заслуги дают ему право на некий почетный и влиятельный пост. Но поможет ли ему в этом Корсо? Пока глава черных ублажал богатого торговца шелком всякими утешительными словами, но Камбио имел основания не доверять своему могущественному союзнику.
Пусть сегодня царит путаница и неразбериха — ничего, будущее все расставит по своим местам. Сегодня, в канун Рождества, сер Камбио наслаждался славным настоящим. Он благосклонно и снисходительно отвечал согражданам на их почтительные приветствия. Как много попадалось среди них тех, кто еще несколько месяцев назад даже не замечал презренного «предателя»!
Однако по возвращении домой его ждало разочарование.
— У нас тут молодой Альберти, — сообщила ему жена, — он сидит в комнате с Лючией и, как видно, очень мило с ней беседует.
— Как он осмелился, этот наглец, опять прийти в мой дом?
— Не горячись, — предостерегла жена, — никогда нельзя знать заранее, не понадобится ли он тебе еще раз! Похоже, он запал Лючии в душу!
— В таком случае ей скоро придется выбросить его оттуда!
Когда нахмуренный Камбио вошел в комнату, оба влюбленных поднялись ему навстречу. Особой радости от прихода хозяина дома они не испытывали. Арнольфо приветствовал его очень почтительно, но сер Камбио ледяным тоном ответил:
— Я не думал, что после того, как вы сочли возможным проигнорировать мое приглашение явиться на совещание в церковь Санта Тринита, вы еще раз придете в мой дом!
— Вы должны извинить меня, мессер Камбио, — спокойно ответил Арнольфо, — но за этим отказом не было злого умысла. Сперва я собирался воспользоваться вашим любезным приглашением, но затем произошло нечто непредвиденное…
— Ах вот оно что! Нечто непредвиденное! А я уже было подумал, что дело показалось вам слишком опасным! Ведь вы — хитрая лиса, которая не станет рисковать своим мехом!
От этих насмешливых слов кровь бросилась молодому человеку в лицо, и он ответил, глядя почтенному торговцу шелком прямо в глаза:
— Я не в обиде на вас, мессер Камбио, за незаслуженное подозрение. Но можете мне поверить, если я и испугался, то меня удержал страх нарушить закон.
— О, какой честный, невинный юноша! — ухмыльнулся Камбио.
— Не верьте ему, отец, он откликнулся бы на ваше приглашение, если бы не…
— Если бы не… Что «не»? Что ты собиралась сказать? Давай начистоту!
Арнольфо многозначительно взглянул на взволнованную девушку:
— Молчи, Лючия!
Отец недоверчиво воскликнул:
— За этими недомолвками что-то скрывается… Вы оба в заговоре против меня!
— Вы заблуждаетесь, мессер Камбио!
— Ах, отец, как вы могли такое про нас подумать?
— Тогда говори, что ты собиралась сказать!
— Я только хотела защитить Арнольфо от ваших необоснованных подозрений. Он непременно явился бы на это совещание, если бы не… не получил от меня предостережение.
— Ах, значит, и ты уже вмешиваешься в мои планы, суешь нос в мои дела, дурная девчонка! А вам ее предостережение пришлось как нельзя более кстати — оно помогло вам скрыть свою трусость!
— Мессер Камбио, я запрещаю вам произносить подобные оскорбления!
Хозяин дома поднялся со своего места одновременно с молодым визитером. Лицо его пылало от гнева, и казалось, он готов схватить возлюбленного своей дочери и вышвырнуть его вон.
Но Лючия обвила руками шею любимого. Это заставило обоих мужчин опомниться.
Принуждая себя к спокойствию, Камбио да Сесто сказал:
— Я думаю, вы понимаете, молодой человек, что впредь между вами и моим домом не может быть ничего общего! Отправляйтесь к белым, к которым вы, кажется, питаете больше симпатии! Кавальканти, которого вы превозносили как некоего полубога, нет, правда, уже в живых, но, может быть, его вам заменит этот Алигьери. Но должен вас предостеречь, — при этом на губах Камбио появилась злорадная улыбка, — будьте осторожны, чтобы с вами не случилось то, что произойдет с Данте и его единомышленниками еще в течение сегодняшнего дня. А теперь избавьте нас от вашего присутствия!
Арнольфо выслушал насмешливые слова человека, которого надеялся в будущем любить и уважать как своего тестя, стиснув зубы и побледнев лицом. Неужели его прекрасным мечтам не суждено сбыться?! Впрочем, не стоит волноваться, утешал он себя, все еще может сложиться к лучшему!
С холодной учтивостью Арнольфо попрощался с сером Камбио. Потом, взяв правую руку Лючии, нежно сжал ее, тихо сказав:
— Прощай, маленькая Лючия, придется подождать лучших времен!
Взволнованная девушка, не обращая внимания на сердитые взгляды отца, обняла любимого и шепнула ему на ухо:
— Я буду тебе верна!
Арнольфо не мог сразу отправиться домой, сперва должно было улечься внутреннее возбуждение и успокоиться душа, взбудораженная целым потоком неожиданных ощущений, выбивших его из привычной колеи. Поэтому он, не обращая ни на кого внимания, медленно и задумчиво принялся бродить по улицам, залитым лучами негреющего декабрьского солнца.
Неужели прекрасные часы, проведенные в доме мессера Камбио, безвозвратно прошли и больше не повторятся? Политическая ненависть, подобно страшному яду, уже погубила так много великолепных бутонов дружбы и любви! Неужели она разрушит и нежные узы, соединяющие мягкую, мечтательную душу Лючии с душой Арнольфо?! Но стоит ли задумываться о том, что до поры скрыто завесой будущего? Как великолепное обещание, как весть из уст ангела, прозвучали для влюбленного юноши слова его возлюбленной:
— Я буду тебе верна!
Арнольфо заметил, что мужчины и женщины устремлялись в широкие церковные двери. Он очутился возле великолепного собора Санта Кроче и только сейчас вспомнил, что на пороге сочельник. В этот ранний час отдельные богомольцы уже разыскивали божьи храмы, чтобы перед лицом Вечности, перед Святым Крестом излить все заботы и огорчения и обрести новую надежду, новое утешение.
В этот момент тишину улицы нарушил отчаянный крик, потрясающий до глубины души.
Что произошло? Люди, вопреки обыкновению, не устремились с любопытством к тому месту, откуда доносился шум, а постарались поскорее исчезнуть. Откуда им было знать, а вдруг чернь, еще недавно совершавшая поджоги и грабежи, вновь принялась за свое кровавое ремесло!
Арнольфо, опасливо озираясь по сторонам, бросился вперед. Если человек нуждается в помощи, он ее окажет, насколько это будет в его силах. Поскольку улица тут же почти обезлюдела, Арнольфо вскоре удалось установить причину крика.
Он увидел двух сцепившихся друг с другом добропорядочных граждан, катавшихся по земле. Первый, в полном расцвете сил, пытался заколоть какого-то седовласого старика, но что-то помешало ему нанести меткий удар, и жертва, воспользовавшись допущенным промахом, успела выхватить собственный кинжал, пытаясь по мере сил защитить себя. Именно он, этот старик, и взывал о помощи.
— Что тебе здесь надо? Убирайся прочь, иначе я и тебя заколю, как свинью!