Параллели между концепциями физиков и мистиков становятся еще более очевидными, когда мы вспоминаем о других чертах, роднящих эти две области человеческого знания, несмотря на разницу в подходах. Их методы познания одинаково эмпиричны. Физики получают знания в рамках экспериментов, мистики — при помощи медитаций. И то и другое представляет собой наблюдение, и в обоих случаях оно признается единственным источником знания. Конечно, объекты различны. Взгляд мистика обращен внутрь его самого, он исследует разные уровни сознания, одним из которых является его тело как физическое воплощение разума. Многие восточные традиции уделяют большое внимание овладению определенными телесными ощущениями, видя в них ключ к мистическому восприятию мира. Когда мы здоровы, мы не ощущаем раздельности разных частей тела и воспринимаем его как единое целое; такое осознание рождает ощущение благополучия и счастья. А мистик осознает космос в целом, воспринимая его как продление своей телесной оболочки.
Просветленный Будда (Самьяксамбудда)… в ком все духовные и физические способности доведены до Совершенства, до зрелости, до состояния совершенной гармонии, чье сознание объемлет бесконечность Вселенной. Его нельзя больше отождествлять с рамками его индивидуальной личности, его индивидуальным характером и существованием; о нем по праву говорят, что «нет ничего, чем можно было бы его измерить, нет слов, чтобы описать его»[281].
В отличие от мистика, физик начинает исследование фундаментальной природы вещей с изучения материального мира. Проникая во всё более глубокие слои материи, он убеждается в принципиальном единстве всех вещей и событий. Ученый узнает, что он сам, вместе со своим сознанием, тоже неотъемлемая часть этого единства. И физик, и мистик приходят к одному выводу. Правда, один исходит из явлений внутреннего мира, другой — из явлений мира внешнего. Близость этих двух подходов подтверждается известной индуистской мудростью, которая утверждает, что Брахман, т. е. внешняя реальность, тождественен Атману, т. е. реальности внутренней.
Еще одно сходство между мышлением физика и мистика состоит в том, что они ведут свои наблюдения в мире, недоступном обычному человеческому восприятию. В современной физике это мир атомов и субатомных частиц, в мистицизме — измененные состояния сознания, которые выходят за пределы чувственных ощущений. Мистики часто упоминают о своем восприятии более высоких измерений, при котором впечатления, поступающие из разных центров сознания, сливаются в одно целое. Нечто подобное существует и в современной физике, где язык математических формул, описывающих «пространственно-временную» четырехмерную реальность, объединяет понятия и факты, которые в обычном, трехмерном мире традиционно относятся к различным областям. В обеих областях такая многомерная картина выходит за пределы чувственного восприятия и поэтому не может быть описана обычным языком.
Как мы убедились, пути познания и современного физика, и восточного мистика, которые на первый взгляд представляются не связанными, на деле обнаруживают немало общего. Неудивительно, что в их описаниях мироздания есть удивительные параллели. Как только мы признаем их существование, сразу встает вопрос о том, что это значит. Можно ли утверждать, что современная наука со всеми сложными приборами всего лишь вновь открывает те истины, которые восточным мыслителям известны уже тысячи лет? Должны ли ученые отказаться от научного метода и приступить к занятиям медитацией? Или наука и мистицизм могут оказать друг на друга какое-то влияние, может быть даже в рамках синтеза?
Думаю, на все эти вопросы нужно ответить отрицательно. Наука и мистицизм остаются для меня двумя взаимодополняющими сторонами человеческого разума: рациональной и интуитивной. Современный физик воспринимает мир путем крайней специализации рационального мышления, а мистик — крайней специализации мышления интуитивного. Эти два подхода отличаются друг от друга принципиально, что предопределяет разницу в их взглядах на физический мир. Но для них характерна комплементарность, или дополнительность. Один подход не может быть заменен другим, ни один из них не может быть сведен к другому, но оба они необходимы для более полного понимания мироустройства. Перефразируя древнее китайское изречение, можно сказать, что мистики понимают корни Дао, но не его ветви, а ученые понимают ветви Дао, но не его корни. Наука не нуждается в мистицизме, а мистицизм не нуждается в науке. Людям необходимо и то и другое. Мистическое восприятие позволяет глубоко понять суть вещей, наука необходима в современной жизни. Таким образом, лучшим для нас был бы не их синтез, а динамическое взаимодействие между мистической интуицией и научным анализом.
Пока мы не достигли этой стадии. Сейчас в наших ценностных ориентирах преобладает ян — рациональные, мужественные и агрессивные настроения. Типичный пример ориентации на ян — сами ученые. Хотя на основе теорий физики возникает мировосприятие, которое во многом похоже на мистическое, немногие ученые обращают на это внимание. В мистицизме познание не может быть отделено от образа жизни, в котором оно воплощается. Стать обладателем мистического знания — значит преобразиться. Можно даже говорить, что познание и есть преображение. Научное знание зачастую остается абстрактным и теоретическим. Поэтому большинство современных физиков не делают очевидных выводов, которые вытекают из их теорий и затрагивают философию, культуру и духовную жизнь человечества. Многие остаются сторонниками общественного устройства, основанного на механистическом, фрагментарном мировоззрении, не признавая, что наука требует нового подхода к рассмотрению явлений, основанного на осознании всеобъемлющего единства Вселенной, включая не только явления природы, но и человека. Я уверен, что мировоззрение, складывающееся на основе теорий современной физики, несовместимо с нынешним устройством общества, лишенного той гармоничной взаимосвязанности, которая характерна для природы. Для перехода к динамическому равновесию нужно изменить социально-экономическое устройство общества и произвести культурную революцию. От этого может зависеть выживание нашей цивилизации. Оно зависит от того, сможем ли мы усвоить некоторые принципы восточного мистицизма, воплощенные в понятии инь, научиться воспринимать мир в его целостности и жить с ним в гармонии.
Еще раз к вопросу о новой физике: послесловие ко второму изданию
Со времени первой публикации «Дао физики» в различных областях субатомной физики был достигнут существенный прогресс. Новые открытия не только не опровергли ни одной из выявленных параллелей с восточным мистицизмом, но и укрепили их. Хочу перечислить некоторые наиболее важные достижения в области атомной и субатомной физики до лета 1982 г.
Одна из самых очевидных параллелей с восточным мистицизмом — осознание взаимосвязанности составных частей материи с фундаментальными явлениями, в которых они участвуют, и необходимости рассматривать их не как отдельные сущности, а как неотъемлемые части единого целого. Важность понимания основополагающей «квантовой взаимосвязанности», о которой я подробно рассказывал в главе 10, неоднократно отмечалась Нильсом Бором и Вернером Гейзенбергом в квантовой теории. Но к концу 1970-х это понятие снова привлекло к себе повышенное внимание ученых, осознавших, что взаимосвязанность явлений Вселенной оказалась гораздо теснее, чем предполагалось ранее. Концепция взаимосвязанности не только усиливает сходство взглядов мистиков и физиков, но и позволяет провести интригующие параллели между субатомной физикой, психологией Юнга и даже, возможно, парапсихологией. Эта концепция по-новому оценивает фундаментальную роль вероятностей в квантовой физике.
В классической физике понятие вероятности используется, когда неизвестны детали процесса или реакции. Так, играя в кости, мы могли бы предсказать результат броска, если бы имели информацию обо всех механических условиях, в которых он совершается: материал, из которого изготовлена кость, характер поверхности, на которую она падает, и т. д. Все эти показатели называются локальными переменными: они принадлежат предметам, участвующим в процессе. В субатомной физике локальные переменные представляют собой связи между пространственно удаленными друг от друга событиями, реализующиеся посредством сигналов — частиц или их последовательностей, — которые подчиняются законам пространственного удаления. Например, ни один сигнал не может быть передан быстрее скорости света. Но в 1970-е было обнаружено, что за пределами локальных связей существуют другие, нелокальные, которые устанавливаются мгновенно и не могут быть предсказаны, во всяком случае с помощью точного языка математики.
Некоторые физики рассматривают нелокальные связи как суть квантовой действительности. В квантовой теории не всегда точно указывается причина того или иного явления. Например, переход электрона с одной атомной орбиты на другую или распад субатомной частицы могут происходить спонтанно, без определенной причины. Не всегда мы способны заранее предсказать, когда и как произойдет такое событие; мы способны только оценить его вероятность. Это не значит, что атомные явления протекают произвольно; это значит только то, что они не вызваны локальными причинами. Поведение любой части целого определяется ее нелокальными связями с последним, а поскольку о них мы не имеем точного представления, приходится заменять узкие классические понятия причины и следствия более широкой концепцией статистической причинности. Законы атомной физики имеют природу статистических закономерностей, согласно которым вероятность отдельных атомных явлений определяется общей динамикой системы. В классической физике свойства и поведение целого определяются свойствами и поведением его частей, в физике квантовой всё наоборот: поведение частей определяется целым.